Брат Николая Никифоровича Федорова, Алексей Никифорович, в резкой форме потребовал, чтобы в протокол включили пункт, ограничивающий проведение вечеров для Дружины, а председатель Пожарного Общества Витте заявил, чтобы Устав Общества позволял приглашать всех, даже не причастных к Правлению и к организации вечеров и гуляний лиц. Он настаивал сохранить эту систему. Князь Путятин возразил ему, что вновь избранное Правление Драматического кружка будет достаточно компетентным, чтобы вести дело, и поэтому нет необходимости приглашать посторонних людей.
В июле 1899 года Правление Драматического кружка во главе с Н.Н. Федоровым и В.Г. Демидовым гостеприимно встречало артистов из труппы Императорского Московского Малого театра в следующем составе: Клеопатру Александровну Каратыгину, Екатерину Павловну Полянскую, Антонину Васильевну Шейндель, Любовь Ильиничну Любимову, мадмуазель Александрову и Волкову, Анатолия Альбертовича Тольского, Ивана Васильевича Грабовского, Леонида Егоровича Волкова, Николая Брониславовича Томского, Бориса Порфирьевича Богданова и др.
Они показали семь спектаклей:
20-го июля – “Без вины виноватые” и “Шашки”.
22-го июля – “Золото” и “Предложение”.
25-го июля – “Друзья детства” Невежина.
27-го июля – “Лес” А.Н. Островского.
30-го июля – “Джентльмен”, в бенефис Шейндель.
1-го августа – “В старые годы” Шпажинского, в бенефис Полянской.
3-го августа – “Гость” Брандеса, “Волшебные руки” и “Школьная пора”, в бенефис Тольского.
Бесспорно, наиболее неизгладимое впечатление на зрителей оставили спектакли “Без вины виноватые” и “Лес”, где блистали филигранной игрой Полянская, Тольский, Каратыгина, Грабовский.
Зрители были приятно удивлены, когда в спектакле “Лес” вместе с артистами Малого театра они увидели и своих любимцев – В. Демидова в роли Милонова и Н. Красильникова в роли Карпа. А в спектакле “Джентльмен” В. Демидов сыграл Лебединцева, Н. Красильников – Сакарди, а А. Морозенков – Бабиенко. Предложения, которые сделали артисты Малого театра Демидову, Красильникову и Морозенкову, не просто знак уважения к гостеприимным хозяевам, а признание профессионального мастерства артистов-любителей из Вышнего Волочка.
Спектакли артистов Малого театра стали знаменательным событием в культурной жизни вышневолочан.
После этой поездки у артистов Малого театра установились хорошие дружеские и творческие взаимоотношения с Драматическим кружком и его руководителями. По взаимной договоренности в начале XX века, 6 января 1990 года, А.А. Тольский с группой артистов театра показали в Вышнем Волочке драму Антропова “Блуждающие огни”. В спектакле играли Ольга Ивановна Токарева, Антонина Васильевна Шейндель, Прасковья Кузьминична Колосова, Анатолий Альбертович Тольский, Сергей Яковлевич Политковский и другие. Вновь, как и прежде, вместе с ними играли В. Демидов – юношу, а Н. Красильников – фельетониста. Сюжет пьесы публике не понравился, но игра артистов покорила зрителей. Особенно блистала чудная О.И. Токорева. Как заявил потом В. Демидов, “все эти московские артисты отличные люди, обаятельные, любезные, интеллигентные, так что иметь с ними дело – необыкновенно приятно”.
К сожалению, местный “премьер” К. Маурин презрительно поднимал губки и ехидно вещал накануне их приезда, что это “выходные” артисты и их никто не знает. Но он был посрамлен после первого же спектакля. Зрители были единодушны, когда высказывали свое мнение, что это были одни из лучших исполнителей, побывавших в В. Волочке.
Малые гастроли артистов прославленного Императорского Московского Малого театра, а затем повторный приезд артистов из этой же труппы заставили В. Демидова и его сподвижников по-иному взглянуть на свое отношение к искусству театра. Они поняли, как еще далеки их спектакли по своему творческому уровню, по тем требованиям, которые предъявляются к профессиональному искусству. Но одновременно участие В. Демидова, Н. Красильникова и А. Морозенкова в спектаклях вместе с профессионалами говорило о больших потенциальных возможностях Драматического кружка. Они осознавали, что необходимо избавляться от пороков любительщины, быть более требовательными к тому, что они делают на сцене. Василий Демидов становится тем стержнем, той личностью, вокруг которой группируются истинные поборники искусства театра. Это прекрасно понимал и основатель Драматического кружка Н.Н. Федоров, и поэтому как-то незаметно функции художественного руководителя творческого коллектива переходят к Василию Григорьевичу Демидову. Хотя этот процесс не происходил безболезненно.
Удивительная вещь! Перелистывая странички дневника, делаешь любопытный вывод. Как тогда, так и в наше время, отношение и местных властей, и в целом государства к служителям искусства было, как бы это помягче выразиться, безразличным. Вот что писал В. Демидов в самом начале XX века: “В клубе у нас в этот год, или по крайней мере в это полугодие, буфета не будет. И хотя мы от этого ничего не имеем, потому что прислуга и освещение обойдутся не дешевле, но все же буфета не будет. Хлопотали перед городской Думой, просили сбавить с театра сбор в пользу города – Дума отказала. Театр только и держится за счет средств самих устроителей”.
В. Демидов проявляет кипучую энергию для создания вокруг Драматического кружка здоровых сил, способных пропагандировать реалистическое направление во всех областях искусства, оказывая влияние на развитие эстетических вкусов широкой публики. В этот период в город всё чаще и чаще приглашают профессиональные театральные коллективы, музыкантов-исполнителей.
В январе 1900 года вышневолоцкие зрители познакомились с Малороссийской труппой А.Ф. Матусина в большом составе, с хором и оркестром.
В феврале состоялся спектакль Товарищества актеров Чардымской, с участием учителей городского училища, в пользу Общества пособия бедным ученикам. Поставили “Майоршу” Шпажинского. Спектакль прошел хорошо, выделялись Волховской, Бажанов, Чернышов и сама Чардымская.
12 и 14 марта давал свои представления Анатолий Дуров. Правда, животные, оказавшиеся в стесненных условиях сцены, плохо его слушались. А вот звукоподражатель Рафаэль Эдиге был превосходен.
В. Демидов стремился сломать сложившуюся традицию, когда на вечерах превалировали лишь одни танцы. На этой почве у него даже возникли трения с самим Н.Н. Федоровым, который настаивал, чтобы в Святки не показывали бы спектакль, а провели танцевальный вечер. Демидов все-таки сделал по-своему, показал спектакль. За это своеволие дочь Николая Никифоровича Любочка устроила ему на следующий день в магазине драматическую сцену из “Марии Стюарт”: “Как! Единственный танцевальный вечер на Святках, и вдруг он не состоялся?! Ужас! Папочка Вам говорил, чтоб отложили спектакль, ведь говорил?”. Демидов не знал, как ему теперь держать ответ перед “бессмертным царем”. А задолго до этого случая в Драматическом кружке было принято решение поставить “Забубенную головушку” с самим Николаем Никифоровичем в роли Петра, и вот накануне спектакля он грохнул телеграмму, что играть не будет. Его роль с удовольствием взял А. Морозенков. В. Демидов сообщил о происшедших изменениях Александру Корнеевичу Лаврентьеву, который вместе с группой бологовских артистов был задействован в этом спектакле. К удивлению Демидова, тот письмом сообщил, что его любители не думали готовиться, всё время ждали согласия на их участие от самого Н.Н. Федорова, теперь же поздно и играть не будут. В. Демидов дал срочную телеграмму в Крым Н.Н. Федорову: как быть? Тот премудро ответил: “Поступайте по Вашему желанию”.
Вечером того же числа В. Демидов пригласил актеров-любителей и учителей в театр и объявил о принятом им решении срочно ставить взамен объявленного ранее спектакля “Забубенная головушка” “Бесприданницу” А. Н. Островского. Как и следовало ожидать, из-за спешки спектакль прошел скверно. Н. Красильников, не выучивший роль, совсем испортил первую сцену, а Чардымская, принимавшая участие в этом спектакле, вся изломалась, остальные тоже плохо знали свои роли. Хороши были Лавров – Робинзон и Демидов – Карандышев, скрасившие своей великолепной игрой в 3-м действии общее впечатление. Их вызывали на “бис”. По отзывам многих зрителей, В. Демидов вывез этот спектакль на своих плечах. Сбор был полный.
После спектакля, на следующий день, В. Демидов провел детальный разбор, где были высказаны нелицеприятные слова в адрес многих исполнителей ролей. Н. Красильников обиделся и пытался оправдываться. Но какое может быть оправдание, когда в ключевой сцене, где у него монолог, он, не зная текста и абсолютно не слушая суфлера, ходил из угла в угол и молчал. Суфлер, не выдержав, спросил его: “Чего ходишь и молчишь?” Тот подошел к суфлерской будке и спросил: “А громче ты можешь?” Суфлер, потеряв самообладание, заорал во все горло: “Могу!” Зал грохнул от неудержимого хохота. |
