Сперанский был иного мнения: «...несмотря на предположение, что виденная масса не есть земля, а туман густой, весьма желательно разрешить сей предмет с точностию: в том только и могут состоять новые открытия в обозреваемой вами части Ледовитого моря, – а потому и надлежит не оставлять сего предприятия без крайних и неопределимых препятствий…»
Генерал-губернатор Сибири не предписывал способ достижения цели – на собаках ли, на байдарке, – оставляя его на усмотрение Анжу, но счел нужным напомнить, что доводит донесения лейтенанта «до Высочайшего сведения».
Таковы были пожелания коллегии и Сперанского. Анжу получил их уже после возвращения из экспедиции. Но и без повелений Петр Федорович не оставляет покушений поиска земли Санникова. Описал острова Ляховские, Малый и Большой, путешественники достигают снова острова Фаддеевского и отсюда вдруг видят к норд-весту синеву, «совершенно подобную видимой, отдаленной земле», туда же ведет и олений след. На другой же день поехали в направлении «земли», но через 10 миль обнаружили огромный торос, олений же след пропал. По словам промысловиков, олени уходят по льду в море, чтобы полакомиться рассолом, а потом возвращаются на землю. От тороса прошли дальше на 2,5 мили. Снова их остановил тонкий лед. Проехав на запад еще 7 миль, увидели маленький островок, северная оконечность которого всего две с небольшим мили. Назвали его островом Фигурным, в честь лейб-медика.
В начале апреля Анжу предпринимает самую долгую поездку, уже к востоку от острова Новая Сибирь, и снова его останавливает тонкий лед. Пытались ехать по закраинам тонкого льда, но торосы, расщелины, треск ломающихся льдов вынудили ехать к югу, на материк.
Тем временем штурманский помощник Ильин описывал берег материка, реку Лену и устье реки Индигирки. Часть обследования он делал с Бережных и Фигуриным.
9 мая 1822 года Анжу докладывает Сперанскому о результатах исследований: «... согласно сего и прошедшего года, в недальнем расстоянии от берегов островов Котельного, Фаддеевского и Новой Сибири находится море, по коему несется лед течением воды от прилива и отлива; почему нельзя ожидать успеха от новых попыток по льду на нартах. Следовательно, остается одно средство: пуститься в летнее время на шлюпке чрез море, от северного берега Котельного или Фаддеевского. На кожаной байдарке исполнить сие нельзя потому, что от несущихся по морю льдин легко протерлась бы и изорвалась кожа».
Но Сперанский, познакомившись с отчетом Анжу, не согласился на столь отважное мероприятие и запретил водный вариант, ибо «плавание на беспалубной шлюпке сопряжено с величайшими опасностями, и не может быть предпринято на большое расстояние»! А дальше предписал Анжу: «...оставить дальнейшие покушения к северной стороне островов Котельного и Фаддеевского, кончить опись острова Белькова, и пуститься от него к западу и северо-западу в море, так далеко, как корму доставать будет, дабы осмотреть и сию часть моря».
Свои соображения по экспедиции Анжу Сперанский сообщил морскому министру А.В. Моллеру, и они были приняты. Согласно им, Анжу вместе с Фигуриным отправился 10 февраля 1823 года из Устьянска на четырех нартах к мысу Быкозскому на Лене, куда был завезен корм. Откормив собак на острове Зимовьелах, 26 февраля пустились снова на север по льду. В 60 милях от берега наткнулись на двухфутовую трещину и, замерив глубину, обрадовались – всего 2 сажени, но еще через 23 мили дно снова глубокое – до 14 сажен. Тонкий лед повернул нарты к востоку, к острову Васильевскому, который и описали вместе со смежным островом Семеновским за два дня.
Предпринял Анжу и еще одну попытку, с острова Семеновского на север, но вновь остановили тонкий лед да солидная глубина. А посему оставили вконец попытки найти землю Санникова и вернулись на остров Бельковский.
Описывали остров Бельковский с 13 по 15 марта, а потом переехали на остров Котельный – подкормить собак и двигаться на материк. Уже 28 марта Анжу был в Устьянске, откуда отправился в Якутск. Здесь вместе с Ф.П. Врангелем, вернувшимся из экспедиции по описанию восточной части берега Ледовитого океана, больше года составлял отчет. Вернулся в Санкт-Петербург только 15 августа 1824 года. |
