4 августа 1900 года умер крупнейший русский художник-пейзажист И.И. Левитан
В мае 1891 года на берегу маленькой речушки Нашига в шести верстах от Берново, в хуторке Затишье царила суета. Встречали молодую хозяйку – Лику Мизинову и двух ее гостей, приехавших из Москвы: Исаака Ильича Левитана и Софью Петровну Кувшинникову. Еще зимой в Мелихове, у Чеховых, живописуя свое тверское владение и прилегающие окрестности, уговорила-таки Лика художника оторваться от поездок на Волгу и посетить Тверскую губернию, где Левитан до этого не бывал.
Далее слово предоставим местному жителю Василию Антоновичу Смелковскому (рассказ его записан в 1976 г.):
«...Лидия Стахиевна (Лика. – В.Л.) знала, куда привозить гостей. В соседстве, верста всего и будет от Затишья, в Курово-Покровском проживало семейство Панафидиных, потомственных морских офицеров, очень приветливых и гостеприимных людей. Сам старик Николай Павлович, дядя Лики Мизиновой, был большой балагур, интересный рассказчик и не по возрасту охотник до всяких забав, «шуткарь», как у нас звали. Так что гости более пропадали у Панафидиных, нежели в Затишье, а после отъезда в августе (в Москву. – В.Л.) Лидии Стахиевны и Софьи Петровны Исаак Ильич и окончательно до поздней осени перебрался в их усадьбу.
А усадьба-то была – «рай Божий», красивый дом на холме, большая крытая терраса, ведущая в сад, пред домом клумбы с цветами, и две липовые аллеи спускались к реке, а у самой реки росли старые сосны, и место до того приятственное, что даже и сейчас уходить не хочется. Но более всего в саду было сирени (любимые цветы Левитана. – В.Л.) разных сортов: от белой до темно-фиолетовой, – и вся усадьба буквально утопала в ней...
Рассказы о старом быте, охоте, историях, связанных с Пушкиным, А. Керн (двоюродная сестра Николая Павловича по матери. – В.Л.), Вульфами сопровождались посещением Бернова, Павловского, Мариничей, Малинников. Кстати, столь любимые Пушкиным Малинники в это время, после смерти Алексея Вульфа, принадлежали сыну Панафидина-старика Михаилу Николаевичу, пришедшие к нему в качестве приданого за женой Евпраксией Степановной Вревской (внучка Зизи Вревской). Именно там, у Панафидиных, Левитан и услышал старую легенду о берновском омуте у развалин мельницы. Помните у Пушкина:
Знакомые печальные места!
Я узнаю окрестные предметы –
Вот мельница!
Она уж развалилась;
Веселый шум ее колес
умолкнул...
А легенда-то такова. Владелец Берново, Иван Иванович Вульф, был дюже охоч до женского полу, с женою не жил, хотя и имел от нее пять детей, а завел себе сераль из своих крепостных. Вот однажды и приглядел он одну из девушек, да та обручена была с камердинером. Он, чтобы не хлопотно было и ее прибрать, взял да и отдал своего слугу в рекруты, ну а та, осознавая свою участь, взяла с горя и утопилась в этом омуте.
Художнику, видимо, очень запал этот сюжет, сначала этюды и эскизы с этого места рисовал, а
потом к омуту стал на лошади в телеге вместе с подрамником и полотном ездить. Мужики местные всё дивились на эти выезды, а мальчишки местные в восторге и недоумении конвоировали эти поездки. И ведь какая замечательная картина получилась, так и веет от нее сказками да поверьями древними...»
На охоту часто ходили с Михаилом Николаевичем за болотной дичью: вальдшнепами да бекасами. Левитан охотник страстный был, собаку свою из Москвы привез и после охоты, обычно, как говорят, немногословный, оживлялся и во всех подробностях расписывал все охотничьи перипетии. В письмах к Чехову он звал его приехать поохотиться.
Перед отъездом, в благодарность за гостеприимство, он написал портрет Николая Павловича. А тот надоумил Левитана посетить Вышневолоцкий уезд с его озерами, написав и сопроводительное письмо к своим то ли знакомцам старым, то ли дальним родственникам Ушаковым.
В Москву Исаак Ильич вернулся лишь в ноябре с почти законченным полотном «У омута», а в марте 1892 г. оно уже было приобретено П.М. Третьяковым. |
