Стартовая страница Рейтинг@Mail.ru

Последователь и... критик Льва Толстого
Вышневолоцкий историко-краеведческий альманах №3, стр. 21-43
 
Владимир Мельников
 
Кандидат искусствоведения.
Н.К. Рерих и Вышневолоцкий край

Впервые в Вышнем Волочке и его окрестностях Николай Константинович Рерих побывал в один из летних сезонов 1894-1897 годов, в период учебы в Высшем Училище при Императорской Академии Художеств. Известная, и поныне существующая, "летняя резиденция" художников Петербургской Академии – Академическая Дача, расположенная на северной оконечности озера Мстино, была первым местом пребывания Рериха в этом крае Уже тогда двадцатилетнего художника влекли к себе тайны великого водного пути "из варяг в греки". Как известно, одним из важнейших, узловых пунктов на этом пути с древнейших времён являлся Вышний Волочёк.
26 февраля 1897 года Рерих писал В. В. Стасову: "Сюжет "Славяне и варяги" развивается у меня в целую, так сказать, славянскую симфонию. Может быть грандиозно (12 картин), целая эпоха".*1

Из этой живописной сюиты наиболее известны картины "Гонец. Восста род на род" (1897), "На чужом берегу" (1897), "Сходятся старцы" (1898), "Идол" (1898), "Поход" (1899). В план сюиты художник включил и картину "На волоке", со следующим комментарием: "Варяги перетаскивают ладьи между рек".*2 Но осуществление замысла этого произведения было отложено на много лет. Лишь в 1915 году художник создаёт сразу три варианта одной картины "Волокут волоком". Каждый из них выполнен разной техникой - маслом на холсте, темперой и пастелью на картоне.*3 Как видим, художник стремился наиболее полно выразить давно вынашиваемый замысел. И этим произведением он подвел своеобразный итог изучения темы.
В целом исследованиями пути "из варяг в греки" Рерих занимался около двадцати лет – и как художник, давший неповторимые живописные образы, и как ученый, изучивший его историко-археологические памятники. Результаты этих занятий известны всем почитателям гения Рериха – художника, археолога, путешественника, философа и писателя. В живописи это десятки картин и этюдов. В науке это археологические находки и этнографические наблюдения, зафиксированные в целом ряде публикаций в специальных изданиях и в замечательной публицистической серии "Записные листы художника" (1900-1916 гг.).
26 февраля 1897 года Рерих писал В. В. Стасову: "Сюжет "Славяне и варяги" развивается у меня в целую, так сказать, славянскую симфонию. Может быть грандиозно (12 картин), целая эпоха".*1
Из этой живописной сюиты наиболее известны картины "Гонец. Восста род на род" (1897), "На чужом берегу" (1897), "Сходятся старцы" (1898), "Идол" (1898), "Поход" (1899). В план сюиты художник включил и картину "На волоке", со следующим комментарием: "Варяги перетаскивают ладьи между рек".*2 Но осуществление замысла этого произведения было отложено на много лет. Лишь в 1915 году художник создаёт сразу три варианта одной картины "Волокут волоком". Каждый из них выполнен разной техникой - маслом на холсте, темперой и пастелью на картоне.*3 Как видим, художник стремился наиболее полно выразить давно вынашиваемый замысел. И этим произведением он подвел своеобразный итог изучения темы.
В целом исследованиями пути "из варяг в греки" Рерих занимался около двадцати лет – и как художник, давший неповторимые живописные образы, и как ученый, изучивший его историко-археологические памятники. Результаты этих занятий известны всем почитателям гения Рериха – художника, археолога, путешественника, философа и писателя. В живописи это десятки картин и этюдов. В науке это археологические находки и этнографические наблюдения, зафиксированные в целом ряде публикаций в специальных изданиях и в замечательной публицистической серии "Записные листы художника" (1900-1916 гг.).

В Валдайском крае

19 июня 1900 года Н. К. Рерих писал А. В. Половцову: "Только что возвратился я из поездки по Валдайскому уезду (...). На Валдае насмотрелся я интересных пейзажей и еще раз вспоминал, как мало ещё ценят у нас своё, пренебрегая этими чудными озерами, обросшими лесом, этими спокойными и величавыми холмами и таинственными балками. Сколько в них песни, сколько в них задушевности!"*4
Впервые со специально научной целью Рерих посетил Валдай и его отроги летом 1899 года, когда по заданию Императорского Русского Археологического общества (далее – ИРАО) выехал с открытым листом Императорской Археологической комиссии (далее – ИАК) в Боровичский уезд. Тогда же он посетил и Валдайский уезд, а именно побывал в имении князя П. А. Путятина в Бологом. Поездка 1899 года во многих отношениях была решающей, хотя и пробной.
С научной точки зрения результаты были скромные: удалось исследовать одно курганное погребение и осмотреть жальник при деревне Подлипье у озера Глубочиха в 10 верстах от Бологого. Но именно в эту поездку окрепло многое в понимании задач будущего. В имении князя П. А. Путятина произошло знакомство Рериха с будущей женой Еленой Ивановной, дочерью известного архитектора академика И. И. Шапошникова. Именно это знакомство предопределило всю его дальнейшую жизнь.
Результатом первой поездки на Валдай явилась и решимость Рериха сосредоточить все свои дальнейшие исследования на Валдае в смежных районах древних Новгородских пятин – Деревской и Бежецкой – тогдашних Крестецком, Боровичском, Валдайском, Демянском, Вышневолоцком уездах Новгородской и Тверской губерний.
27 мая 1900 года Рерих получил открытый лист ИАК на право производства раскопок в пределах Боровичского, Валдайского и Крестецкого уездов*5 и выехал на Валдай. Но и после этой поездки он писал: "ближайшими областями, подлежащими исследованию, являются теперь уезды Боровичский (древний Бежецкий уезд) Новгородской губернии и Вышневолоцкий Тверской губернии ".*6
Как известно, границей между Деревской и Бежецкой пятинами являлась река Мета. Именно в бассейне этой реки, начиная с 1899 и по 1916 год, почти каждое лето бывал с исследованиями или на отдыхе с семьёй Николай Константинович Рерих.
Отметим один момент в археологических исследованиях Н. К. Рериха, в том числе и на Валдае. Условно их можно разделить на два периода. В первый период (1894-1903) ученый-художник регулярно получал открытые листы ИАК, дающие определенные права и полномочия в организации и производстве раскопок на землях "казенных, общественных и принадлежащих разным установлениям", то есть государственных. Но уже с 1904 года художник перестает обращаться в ИАК за окрытыми листами,*7 что отнюдь не свидетельствует о прекращении им исследований. Напротив, во второй период (1904-1916) интенсивность их возрастает, но производятся они уже в основном на частных землях, вне действия ИАК. Это говорит о том, что к тому времени Н.К. Рерих имел самые обширные и неформальные контакты со многими местными землевладельцами. Из них наиболее известны князья Путятины и дворяне Голенищевы-Кутузовы (об этом ниже).
Сам Рерих спустя почти тридцать лет записал в дневнике вехи основных своих путешествий, как бы подводя итог жизни.*8 География поистине всемирная: северная, центральная и южная Россия, западная Европа, Северная Америка, Египет, Цейлон, Индия, Тибет, Китай, Монголия, Алтай, Сибирь, Япония...
Примечательно, что в этом ряду он не забыл свои путешествия по российской глубинке: в 1894 году – Троице-Сергиева Лавра, Волга, Нижний Новгород, Крым; в 1896 и 1897 годах – по пути из "варяг в греки", Шелонская пятина, Волхов, Великий Новгород, Святая София, Спас Нередецкий, "все несчетные храмы, что, по словам летописца, "кустом стоят"; в 1899 – "Псков, Мирожский монастырь, погосты по Великой, Остров, Вышгород"; в 1901 и 1902 – "опять Новгородская область, Валдай, Пирос, Суворовское поместье, Мета со многими храмами древними от Ивана Грозного и до Петра Великого"; в 1903 – "большое паломничество с Еленой Ивановной по сорока древним городам, от Казани и до границы литовской"; в 1904 – "Верхняя Волга, Углич, Калязин, Тверь, высоты Валдайские и Деревская Пятина Новугородская"; в 1905 – "Смоленск с годуновскими стенами, Вязьма, Приднепровье"; в 1907 - Карелия и Финляндия; от 1908 до 1913 – опять Смоленск, Рославль, Почаев; в 1910 - раскопки Новгородского детинца и юрикова городища; в 1911-1914 – Днепровье, Киевщина, Подолье; в 1913 – "Кавказ с его древностями".

В краю древнего Волока

Замечательно представил облик Вышнего Волочка в XV-XVI веках Рудий Матюнин.*9 Из древних летописных веков, из времен расцвета Новгородской республики начинается история этого города, стоящего на границе двух новгородских пятин. О нем писал под 1210 годом В. Н. Татищев. В 1471 году он был сожжен войском Ивана III, направлявшемся походом на Новгород. Но уже в XVI веке Волочёк оправился, имел два храма и пристань, с которой и производилась перевалка барок на покатные бревна. Их путь лежал из реки Цны в Тверцу. Река Цна связана через озеро Мстино со Метой и далее с Ильменем, Волховом и "Варяжским морем". Тверца впадает в Волгу, которая через новые волоки связывалась с Днепром, несущим свои воды "в греки".
Отметим, что Н. К. Рериха интересовали вообще древние волоки как места концентрированных древнейших культурных напластований. Изучение волоков позволяло выявить разнообразные влияния на русское искусство, и яснее почувствовать пульс древних культурных связей.
В 1899 году художник предпримет новое путешествие по древнему водному пути. Свои наблюдения он изложит в статье "По пути из варяг в греки" (1900), и отдельно опишет в ней место древнего волока в районе Волховских порогов (около 10 верст) – от Дубовика до Гостинополя:

"...Здесь был волок, ибо против течения пройти в Волховских порогах и думать нечего. В Гостинополе же ладьи снова спускашсь и шли к Днепровскому бассейну. Может быть, до Дубовика гили в старину на мореходных ладьях (слово "дубовик " напрашивается на производство от "дублодка "), авГостинополе сохранялись лодки меньшего размера – резные. Впрочем, становиться на точку таких предположений – опасно ".
В другой статье "Древнейшие финские храмы" (1908) Рерих писал о скандинавском характере древнейшей культуры в зоне водного пути:
"Быстро еще раз вспомним шаги скандинавов к востоку. Колонизация эта должна восходить к очень ранним векам. Культура Кенигсбергских и Курляндских бронзовых и серебряных древностей - богатых и многочисленных; находки Волховские, Мстинские, Верхнего Поволжья, и в более поздних и в ранних проявлениях – все говорит нам о высокой культуре.
Чувствуется, что внесена культура не случайными прохожими, она укреплена среди местной жизни, она сроднилась с общим бытом, принята населением не поверхностно ".
Еще больше Рерих убеждается в высокой культурности древних после знакомства (начиная с 1903 года) с не менее древними смоленскими волоками. Он предпринимает раскопки в Ковшарах, близ имения княгини М.К. Тенишевой "Талашкино" (1910) и участвует в раскопках известного могильника в Гнездове у Смоленска (1914). На днепровско-волжском водоразделе он знакомится с особыми песенными обрядами древнего водного пути. Сохранилось свидетельство об этом СП. Колосова, выдающегося гусляра-этнографа и певца. В письме к Рериху он писал: "...Что самое главное для нашей гуслярско-песенной задачи... и, что считается песенный шедевром – обряд (с песнями) браго-пиво-медования на древнем смоленском волочке (водный путь из Киева в Новгород Великий) через Касплю, Межу, Общу. Этих последних песен Русь еще не слыхала с эстрады".*10
Постепенно, год за годом, Рерих изучал разные пункты и направления великого водного пути "из варяг в греки". Но снова и снова он возвращался в пограничные области Деревской и Бежецкой пятин Великого Новгорода – в бассейн реки Меты.
Знаменитая статья художника "Неотпитая чаша" звучит пламенным гимном любви к Родине. В ней Рерих описал все свои любимые места. Написана статья летом 1916 года в имении Сменцово, что находилось у станции Лыкошино, ближайшей к озеру Пирос:
"Мало кто стремится пробыть лето в Новгородских Пятинах. Избегают, потому что не знают. И не стыдятся не знать того, что под боком. А господин Великий Новгород знал свои земли. Боролся за них. И любил их.
Старинные проезжие пути ведут по чудесным борам. Зовут бесконечными далями. Белеют путевыми знаками – храмами.
Хороши окольные места по новгородскому, по устюженскому пути. Мета и Шелонь, Шерегодро, Пирос, Миронега, Шлино, Бронница и Валдай. Иверский монастырь, Нил Столбенеют, возвышенности Вапдайские. Все это красота. Красота бодрая. Неописанная ".
К этой красоте стремился Рерих. Её он запечатлел в своей живописи. Её он описал в своих записях. К ней он обращал внимание учёных в своих публикациях на историко-археологические темы.

С князьями Путятиными

Одна из записей, до сих не опубликованная в России, сохранилась в Мемориальном Собрании С. С. Митусова в Петербурге. Она имеет непосредственное отношение к археологическим исследованиям Николая Константиновича в районе Вышнего Волочка.
Именно благодаря Н. К. Рериху й князю М. П. Путятину в 1905 году на Французском Доисторическом конгрессе в Перигё (Perigueux) город Вышний Волочёк прозвучал на весь европейский ученый мир.
Упомянутая запись Рериха является выпиской из журнала "Человек Доисторический", издававшегося в Париже Французским Антропологическим Обществом, и представляет собой текст заметки докторов Chervin и A. de Mortillet о представлении князем М. П. Путятиным коллекции предметов доисторического периода на конгрессе. Приведем её перевод с французского:
"Члены конгресса быт очень признательны М. Путятину за то, что он взял на себя труд привезти из России удивительную колчекцию предметов, датированных, вероятно, разными доисторическими эпохами. Это результат исследований, проведенных на многочисленных водоёмах в районе Вышнего Волочка Н. Рерихом, выдающимся художником. Среди превосходных интересных предметов, содержащихся в этой коллекции, нагие внимание привлёк изящный яшмовый наконечник стрелы с 4 зазубринами, разъеденный временем, и каменные круги, имеющие зубчатый край, служивший для отпечатывать на глиняных вазах ямочных орнаментов, примеры которых мы видим на многочисленных черепках".*11
Эта заметка указывает еще на одно обстоятельство, которое необходимо отметить. Поездки по этому краю дали Н. К. Рериху не только глубокие знания и художественные впечатления – они дали ему многих незаменимых друзей. Здесь он встретился с будущей женой – своей любимой Ладой, Еленой Ивановной. Здесь он сблизился с кругом князей Путятиных. Здесь окрепла его дружба с Марковыми, Рыжовыми, Митусовыми, Голенищевыми-Кутузовыми и другими замечательными семьями.
В заметке упомянут князь Михаил Павлович Путятин, представивший конгрессу коллекцию находок. Сын известного коллекционера, археолога и антрополога Павла Арсеньевича Путятина, князь Михаил был близким другом семьи Рерихов. Несколько лет подряд вместе с Рерихами он занимался археологическими разведками и раскопками.*12
Поддерживал Рериха и сам старший князь. Именно Павлу Арсеньевичу написал Рерих во Францию письмо, сопровождающее находки. Это письмо было также опубликовано в материалах Доисторического съезда в Перигё (1905).*13 В нем, в частности, Николай Константинович писал:
"Глубокоуважаемый, дорогой Павел Арсеньевич.
Очень рад я Вашему хорошему отзыву о моих находках этого лета. Конечно, обработать отчет об этих работах теперь на месте раскопок за малым временем не удастся. Спешу сообщить Вам хотя бы краткие сведения об условиях моих новых исследований.
В одной только Северной части Вышневолоцкого уезда насчитывается до 270 озер переплетенных реками и ручьями, соединенных часто бывшими плесами – моховьши болотами. Такова природа нашего очага каменного века! Условия исследований в озерной области, как Вы знаете, совершенно исключительны. Мало ошибется исследователь, если предположит, что на каждом озере, кроме водохранилищ искусственных, можно найти следы древнейших обитателей. Теперь мне выясняется целый район из девяти бывших озер в уездах Валдайском и Вышневолоцком. Говорю, что условия наши исключительны: все эти озера вошли, как водохранилища, в состав системы шлюзов Мстинских и Волжских, устроенных Петром Великим. Вследствие шлюзов реки и озера далеко выступили за свои прежние границы и размыли стоянки каменного века, бывшие на их прежних берегах. Теперь в мелководье по берегам озер на осохших местах и в воде около берега можно находить массу кремневых орудий и гончарства, небольшая часть которых нашита на таблицы".*14
В дальнейшем мы ещё будем цитировать это письмо. Без него трудно понять характер целой серии находок Рериха в Вышневолоцком крае.
В целом роль семьи П. А. Путятина в жизни всех Рерихов настолько значительна, что ей можно посвятить не одно объёмное исследование. Мы упомянем лишь два важнейших момента, напрямую связанных с темой нашей статьи.
Во-первых, именно дружба с Путятиными, а в дальнейшем и близкое родство с ними, позволила Н.К. Рериху перенять тот огромный научный опыт, которым князь Павел Арсеньевич с радостью делился с молодыми учеными. Уже 26 августа 1900 года Рерих писал в Бологое своей невесте следующие многозначительные слова: "Вспоминаю вечера у князя в кабинете".*15 А в кабинете князя (справедливо названном А.Н. Виноградовым музеем*16) хранилось много замечательного, что могло привлечь внимание исследователя: весьма ценное собрание картин, эстампов, эскизов, акварелей, архитектурных чертежей работы русских и иностранных мастеров, фотографических, олеографических, литографических и других снимков; огромная археологическая коллекция, включающая в себя находки от палеолита до средневековья, и наконец уникальное палеографическое собрание разных рукописей, старопечатных книг, свитков, столбцов и другой формы бумаг, автографов и факсимиле замечательных лиц (от царей Алексея Михайловича и Петра Великого до А.С. Пушкина).
Отметим, что все эти культурные сокровища были тесно связаны с регионом, где они хранились и собирались, и были вполне доступны для исследователей. Понятно, почему Рерих, когда узнал в 1917 году о гибели имения князя П.А. Путятина, с такой горечью писал А.Н. Бенуа: "Мы очень удивились, узнав, что ты попал в наш Новгород да ещё так недалеко от моего валдайского каменного века. Сообщат нам об эксцессах в том краю. В Бологое у старика Путятина сгорел старый дом. Часть мебели вынесли, но наслоения времени погибли..." (17 июля 1917).*17
Говоря о духовной близости и родстве рериховской семьи с князем П.А. Путятиным необходимо помнить, что он был крестным отцом старшего сына Рерихов – Юрия. Именно князь П.А. Путятин -предводитель Вышневолоцкого дворянства, был восприемником Ю.Н. Рериха в таинстве Св. Крещения, совершенном 14 августа 1902 года в Бологовской Покровской церкви.*18
Второй момент, на который мы уже обращали внимание, связан с географией исследований Н. К. Рериха в бассейне реки Меты. Многие пункты раскопок и разведок находились именно на землях, принадлежавшим князьям Путятиным и их родственникам. (Например, во владении князей находилось озеро Кафтино).

На озере Мстино

Первым ближайшим к Вышнему Волочку объектом исследований Н.К. Рериха было озеро Мстино, богатое стоянками каменного и бронзового веков.*19 Здесь Рерих производил сборы многочисленных кремневых орудий и керамики и вел археологические раскопки, о которых, к сожалению, совершенно не осведомлены многие современные нам археологи. А между тем эти исследования были известны современникам учёного-художника и живо ими обсуждались.
Сборы и раскопки на озере Мстино летом 1905 года доставили Рериху четыре кремневых человекообразные фигурки. Согласно указанию исследователя, три из них найдены были им лично.*20 Фигурки, подобные мстинским, Рерих нашел и на озере Пирос. Именно зти фигурки, впервые обнаруженные в России Н.К. Рерихом, также как и подобные им европейские находки, были предметом жарких дискуссий в начале XX века.*21
Свою позицию Рерих отстаивал устно – на заседаниях отделения русской и славянской археологии И РАО, и печатно – в "Записках" того же отделения.
В статье "Фигурные поделки из кремня" (1907) Рерих сообщил о спорах вокруг Веронских фигурок, которые такие авторитеты как Seton Karr и de Mortillet считали фальшивыми. "Так или иначе, – писал Рерих, – но Веронские вещи сослужили плохую службу для наших русских находок. Нынче в Париже я показывал французским учёным результаты моих последних исследований озёрной области. Они особенно интересовались напиши фигурками. Но, пожимая плечами, спрашивали, уверен ли я. что это не подделки? Насколько они уверились моими сообщениями, мне неизвестно".*22
Такое подозрительное отношение ученых к человекообразным кремневым фигуркам объяснимо тем, что тогда таковых находок было ещё крайне мало и делать какие-то определенные выводы об их назначении и типологии было трудно. И Николаю Константиновичу выпало быть пионером в этом направлении.
Впервые о человекообразных и других кремневых поделках по просьбе Н.К. Рериха сообщали князья П.А. и М.П. Путятины – на Доисторическом конгрессе в Перигё в 1905 году. Об условиях находок читаем в письме Рериха П.А. Путятину, уже цитировавшемся выше, следующее: "Пока что это [го] лета моя работа была скорее разведочного характера, ибо на большинстве озер стоянки совершенно размыты, так что можно только собирать вымытые предметы или отрывать их из намывного песка, – праттьных же культурных наслоений чрезвычайно трудно найти, кроме Кафтина и Пироса, – эта раскопка описана мною в последней кш4жке издания Императорского [Археологического] Общества. Случайностями намыва можно объяснить и полное смешение предметов очень древних, слтианных течением воды с последними ступенями неолита ".
Сам Рерих впервые сообщил о своих находках 26 ноября 1906 года на заседании ИРАО. В архивных документах это сообщение фигурирует под двумя названиями: "Из области каменного века в России" и "Находка в Новгородской губернии каменных фигурок, изображающих людей".*24
По материалам Н.К. Рериха изображения фигурок и описания находок опубликовал в 1907 году А.А. Спицын.*25
Упомянутую подозрительность к фигуркам проявляли и некоторые отечественные ученые. Дальше всех зашёл Н.И. Веселовский, вызвавший на заседании в ИРАО острую полемику о подлинности найденных у озёр Мстино и Пирос фигурок.
Н.К. Рерих спустя тридцать лет с горечью вспоминал об этом досадном эпизоде: "Большое огорчение доставил мне и Елене Ивановне Н.И. Веселовский, когда в собрании Археологического общества он объявил найденные нами на озере Пирос неолитические человекообразные фигурки подделками. Я его спросил, если это подделки, то кто же их мог сделать. Веселовский со своим обычным невозмутимым видом отвечсьч: "Мало ли кто. может быть, рабочие подбросили ". Такое совершенно необоснованное суждение внутренне много подорвало моё уважение не только к Веселовскому, но и к другим, которые смущённо промолчали во время этого несправедливого и ненаучного наскока. На следующий год Веселовский с группою студентов отправился на места наших неоконченных раскопок (обычно так не поступают) и нашёл такие же человекообразные фигурки. Тогда в том же обществе Веселовский сделал громогласный доклад о своих необычных находках, а мне пришлось только сказать: "Не знаю, которое же из ваших сообщений правильно, настоящее или прошюгоднее". На что Веселовский, смутившись, продолжал говорить о подлинности найденных им фигурок".*26
Нам представляется, что такое отношение Веселовского к Рериху было вызвано обыкновенной завистью к его удачам и достижениям.
Удивительно то, что многие из присутствовавших на том заседании в течение более десятка лет поддерживали и приветствовали любое начинание учёного-художника, но в решающий момент не проявили определённой позиции.
Рерих впоследствии записал: "Кроме многочисленных коллекций каменного века русского, удалось собрать и в Европе". Действительно, ко времени этого досадного выпада, т.е. к осени 1906 года, он собрал уникальную археологическую коллекцию, насчитывавшую в сумме около 100 000 единиц. Она являлась, без сомнений, одной из самых богатых и научно обработанных коллекций предметов каменного века в Европе. Морис Лихтман в статье "Николай Рерих, археология" определяет её основную идею так: "Коллекция профессора Рериха уникальна в том отношении, что позволяет сравнить формы различных периодов каменного века; она содержит предметы от самых грубых до самых изящных и демонстрирует тот факт, что на севере России в каменном веке создавались произведения столь же превосходные, как и на юге Франции, U.4U в Египте. Некоторые предметы совершенной формы украшены чрезвычайно сложными рисунками.*27
Возвращаясь ко мстинским находкам, отметим, что Николай Константинович в результате зафиксировал три положения: 1. Подлинность российских озёрных человекообразных поделок несомненна; 2. Ответ на вопрос, почему форма этих вещей действительно схожа с американскими и итальянскими находками, является важной задачей для будущих исследований в этой области; 3. Сравнение русских находок с древностями Америки и Италии может пролить свет на тёмное время русского озёрного каменного века.*28
Как указывалось выше, впервые изображения фигурок опубликовал А.А. Спицын (1907). Затем А. М. Тальгреи использовал их в своей работе ("DieKupfer – und Bronsezeit in Nord – undOst-Russland", стр. 73). Наконец, С.Н. Замятнин обобщил огромный фактический материал по кремневым миниатюрным скульптурам, накопленный к 1948 году археологами. В его работе был впервые представлен весь спектр каменных изображений – от человекообразных и животных до символических. И снова коллекция Рериха оказала незаменимую помощь науке. И это несмотря на то, что в революционное лихолетье она серьезно пострадала. Только часть её попала в Эрмитаж, и тем была спасена.*29 Именно уцелевшей частью воспользовался С.Н. Замятнин.
Впервые им были опубликованы данные (часть с изображениями) о других кремневых находках Рериха в Вышневолоцком крае. Например, небольшое изображение утки или какой-либо другой водоплавающей птицы и не вполне ясное изображение растения.*30
С. Н. Замятнин пошёл дальше и в трактовке запёчатлённых в кремне образов. У фигурок он предположил очертания, передающие длинную, просторную одежду, возможно, женскую. В поделке в виде оленьего рога ещё А.А. Спицын предположил "какой-нибудь мелкий хирургический инструмент",*31 а С.Н. Замятнин отнёс её к группе символических. По его мнению, её объяснение надо искать среди сходных очертаний карельских петроглифов. Также С.Н. Замятнин обратил внимание и на указанные Н.К. Рерихом параллели с американскими и европейскими фигурками.
Как видим, основная работа по уточнению положений и результатов Рериха выпала на долю уже других поколений исследователей.*32 Примерно в тех же местах, где производил сборы и раскопки Рерих, свои коллекции составляли П.П. Ефименко, Н.И. Гумилевский, П.Н. Третьяков, А.Х. Репман и другие. Продолжается эта работа и в наши дни. Но находки и материалы ученого-художника не устаревают, а остаются ценным первоисточником.

На Академической даче

28 мая 1996 года в слове на научно-теоретической конфренции в Вышнем Волочке академик Б.С. Соколов назвал несколько мест и имён, о которых, по его убеждению, следует помнить и говорить. Примечательно, что, по его словам, "прежде всего это, конечно, Академическая Дача – резиденция художников Петербургской Академии художеств – откуда вышли совершенно изумительные живописцы. И слава тебе господи, эта Дача продолжает функционировать до сих пор".*33
Как указывалось выше, именно с Академической Дачи в 1894-1897 годах началось знакомство Н.К. Рериха с Вышневолоцким краем.
Будучи студентом, Рерих приезжал на Дачу под Вышним Волочком летом вместе с А.А. Рыловым, К.Ф. Богаевским, Е.И. Столицей и другими молодыми художниками – учениками А.И. Куинджи. Не раз приезжал к своим ученикам и сам Архип Иванович. Его приезд всегда был настоящим праздником для "дачников". В честь учителя устраивались вечера, прогулки и разные забавы. – "Один раз на озере разыграли морское сражение. Собрали целую флотилию лодок, провели гонки и разные состязания и закончит баталией с захватом на абардаж и опрокидыванием лодок. Куинджи, точно Посейдон, опершись на весло, как на трезубец, смотрел, как барахтаются в воде молодые сичьные тела, сам тоже приходич в азарт и командовал борющимися ".*34
Описываемые потешные баталии с участием Н.К. Рериха могли происходить в летние месяцы 1896-97 годов, что следует из даты поступления художника в мастерскую А.И. Куинджи (30 октября 1895).*35
Во время своих приездов А.И. Куинджи давал уроки работы с натуры, которой на Академической Даче сколько угодно. Но это были не обычные занятия. Их суть замечательно передали в своей книге П.Ф. Беликов и В.П. Князева: "Куинджи советовал писать этюды так, чтобы природа запечатлевалась в памяти, и настаивал на том, чтобы сама картина создавалась не с этюдов, а "от себя". Отношение творца к изображаемому – основное в картине. Заполнять же полотно безразличными для художника мотивами строго возбранялось, ибо безразличие автора отразится на картине, и она не тронет зрителя, не увлечет. Эти мысли Куинджи горячо воспринимались Николаем Константиновичем. Именно у Архипа Ивановича он получил первые уроки накопления "мыслеобразов", которые годами вынашивались для будущих композиций".*36
В "Листах Дневника" Рерих зафиксировал некоторые фразы, как бы невзначай оброненные Куинджи: "Одни способны написать даже грязь на дороге, но разве в том реализм"; "Сделайте так, чтобы иначе и сде.чать не могчи, тогда поверят"; "Этто, объяснить-то все можно, а вот ты пойди да и победи "; "Хорошо летать, прежде бы научиться по земле пройти"*37 или "Коли повесите нос книзу, то и небо не увидите".*38
Для Рериха Архип Иванович стал учителем не только живописи, но и всей жизни. Именно он первый поддержал Рериха в его стремлении к композиционным задачам.*39 За год до ухода Николай Константинович записал о Куинджи следующие слова: "первый русский импрессионист и учитель широкого мировоззрения".*40
Какой же была Академическая Дача в то время, когда на ней отдыхали и занимались А.И. Куинджи. Н.К. Рерих, А.А. Рылов, К.Ф. Богаевский и многие другие художники?
Ответить на этот вопрос помогаег статья И.А. Тихомирова "Поездка на реку Мету", опубликованная в 1903 году.*41 Среди целого ряда интересных объектов, описанных в статье, особое место отведено Верхне-Мстинскому городку, где стояли постройки Академической Дачи.
"В верстах в трех от Почвино к Северу, – писал И.А. Тихомиров, – расположены деревни Большой и Малый Городок, а от них несколько к Востоку, при самом северном конце озера Мстино и при истоке из него реки Меты, на земле Министерства Путей Сообщения находится дача Императорской Академии Художеств. Берега Меты и озера в этом месте высоки и круты, образуя языкообразный мыс, омываемый с Востока Метой, с Юго-Востока и Юга озером, а с Запада отделяемый от соседней возвышенности (коренного берега) болотистой низиной, покрываемой в половодье водою".
Словесное описание И.А. Тихомиров проиллюстрировал подробным планом. С севера Академическая Дача дополнительно ограждена валом и рвом. Крутизна откосов вала около 450. Ров, параллельный валу, сливается устьем с материком. Таким образом, полуосторов Дачи "является местом, совершенно отделенным от материка и укрепленным природою и искусством, и представляет из себя одно из тех доисторических, а частью и исторических укреплений, которые в немалом количестве рассеяны по средней России, слывя под названием городков, городцов и городищ".*42
Напомним, что именно в 1896-97 годах Николай Рерих разрабатывал план живописной сюиты "Славяне и Варяги", называемой им также "Начало Руси. Славяне". Среди намеченных художником сюжетов были:
"1. Восста род на род. (Подают сигнал - гигантским костром при остроге, суетня - реку прудят - собираются). 2. Гонец. (На челне в тростнике). 3. Сходка. (Ночью, спешно, говорит дед, его держат). 4. Гаданье. (Пред рассветом, на обрыве, над рекою, жрец, воины)".*43
В целой серии произведений Рериха эти сюжеты нашли свое воплощение. Сравнение некоторых из них с местностью Академической Дачи напрашивается само собой. Таковы картины "Гонец" (1897), "На чужом берегу" (1897), "Нежданные гости" (1897), "Городок" (1902), "Городище" (1908), "Берег озера" (без даты) и ряд других.
В 1890-х годах вся возвышенность Верхне-Мстинского городка (с постройками Дачи) была занята старыми могучими деревьями. Устройство городка напоминало о его защищенности в древности от незваных пришельцев. Отдельные находки около вала (серьги, стремя, кости человека, животных и другие) говорили о культуре и обычаях древних жителей городка.
Примечательно упоминание И.А. Тихомировым о раскопках древнего вала учениками Академии (в 1890-х годах).*44 Кто знает – может быть и Н.К. Рерих участвовал в них...
В 1938 году Рерих откликнулся на 175-летний юбилей Академии Художеств очерком, в котором, в частности, записал: "Каждый из нас, прошедших академическую учебу, добром помянет свои школьные годы".*45 Добром помянул Рерих в этом очерке и художественные школы, бывшие в ведении Академии: "По всем необъятным просторам... раскинуты целые множества очагов искусства. Сколько утончения вкуса, сколько истинного отечествоведения... посеяно даже в самых удалённых областях!"
Именно таким очагом искусства была и (что особенно радостно сознавать) - осталась Академическая Дача около Вышнего Волочка.

В берёзке

Усадьба в Березке – ещё одно "рериховское" место в Вышневолоцком крае. По указанию современника Рерихов В.Н. Левитского, в этой усадьбе Николай Константинович и Елена Ивановна Рерихи жили в 1904, 1905 и 1908 годах.*46 Архивные материалы подсказывают и последующие годы, например, 1909 год.
Усадьба располагалась в живописнейшем месте на озере Имоложье , в районе когда-то бывшего здесь древнерусского поселения. Возможно, именно это поселение под именем "Имъвъложъ" упомянуто в одной из берестяных грамот, найденной в Новгороде в слоях последней трети XII-первой половине XIII века.*47
По-видимому, Берёзка сразу полюбилась Рерихам – за природный покой, за озёрлый свет, за древности всей её округи. Известно, что Николай Константинович много работал в усадьбе – писал, рисовал, наблюдал. В списке его произведений под 1905 годом значится картина "Дом в Берёзке" (масло).*48
Из древних памятников вблизи Берёзки больше всего известны сопки. Одна из них находилась в имении местного землевладельца Манзея, владевшего здесь тысячами десятин земли, в том числе и деревней Берёзка. Ещё четыре сопки имелись на земле крестьян деревни Фёдово в местности между деревнями Фендеряево, Иванково,*49 Подшевелиха и Дивинец.*50 Сразу вспоминается рериховское: "Жальники – к Новгороду. Дивинцы – к Твери. Эти места называются: дивинец - диво-город, с восхищением".*51
И.А. Тихомиров назвал эти сопки Подшевелиховской, Фёдовской, Малой и Путятинской (в честь исследовавшего её князя Павла Арсеньевича). С самой высокой (8-10 аршин) Подшевелиховской сопки, расположенной у озера Дивинец, там, где не мешала растительность, открывался обширный и красивый вид: легко всхолмленная равнина с ближними и дальними селениями, пашнями, нивами и перелесками, а у ног зеркальная поверхность озера с камышом по берегам.
Фёдовская сопка, поросшая кое-где кустарником, располагалась среди пашни, на берегу безымянного ручья. Подъём на неё был довольно труден, зато вид с неё открывался тоже прекрасный: виднелись озеро Тубос*52 с селом, отстоящие от сопки в 8 верст. Местные крестьяне рассказывали И.А. Тихомирову, что тут был город Любань, богатый и обширный, разоренный при вражеском нашествии: "они уверяют, что об этом писано в каких-то древних книгах и что молва о том же идёт от стариков".*53
Также говорили, будто древний ромбический крест синевато-серого пористого камня, что стоял в те годы на кладбище в Берёзке, был взят крестьянином Яковом Кербасовым у Фёдовской сопки. Он привез этот крест домой и завещал поставить на своей могиле, что и было выполнено. Под крестом, на его первоначальном месте, как рассказывали, была квадратная плита из того же камня, и на ней крест сей будто бы и лежал.*54
Рерихи чутко прислушивались ко всему, что говорили простые люди. Старались понять, что же служит первоосновой народных представлений и преданий. Включали каждое новое сведение о древностях в свою сложную поисковую работу. Так был накоплен уникальный опыт практических исследований, основанный на знании и интуиции. Замечательное свидетельство этому сохранилось в архиве Н.К. Рериха.*55 Замечательно это свидетельство ещё и тем, что написано, по-видимому, именно в Берёзке (на это указывают упомянутые названия).
Речь идёт о письме Елены Ивановны мужу в Смоленск, датированном 21 июня 1909 года:
"Дорогой Майчик, сегодня у меня праздник – приехал Андрей и привёз кремешков, есть хорошие экземпляры, хотя и не очень много. Он ездил также на озеро Хвоитю.*56 но нашел всего две стрелы и несколько черепков. Говорит, что очень трудно брать по причине большой воды и крутых берегов. И, к сожалению, вода в этом озере никогда не усыхает. Стрелы ничем не отличаются, черепки же черные и толще, вроде Кчючиневых.
Целый день сегодня разбирала их – есть славная вещица,*57 подобные нам уже попадались, но эта сравнительно большая и очень хорошей отделки.
Затем пришел один мужик с озера Тубос, принес раки и я вспомнила, что мы с тобой ездили как-то на Тубос, а на берегу и пашнях видели много кремней – показала ему стрелку и скребок. Говорит, что у них немного, а попадаются, а сейчас в озере небывалая малая вода и продержится так долго, ибо озеро это хотят упразднить. Сообщил еще одно интересное сведение. На том же Тубосе, против деревни Еванково на крестьянской земле есть курганы маленькие, говорит, очень аккуратные и обложенные камнями. Из некоторых высыпаются какие-то разноцветные и плоские, вроде пятаков, кругляшки. Я проста принести мне их показать. Как ты думаешь, что бы это могло быть? А вдруг янтари? Находил же ты их в Боровичах. Надо будет съездить покопать.
Пожачуй. это письмо будет последним, если они сюда доходят лишь на четвертый день. (...)
У нас сейчас гостит Ваня Кутузова.*58 Мама*59 захватила ее из Бологое. (...)
Светкина*60 любовь ко всему живому простирается и на дождевых червей, улиток и пр. мерзостей. Набрал этой гадости целую массу, все ведерки и банки заняты этой коллекцией, и не позволяет выбрасывать, приходится делать это потихоньку.
Как видно по этому письму, Елена Ивановна не просто сочувствовала занятиям мужа – она принимала в них самое непосредственное, самое живое участие. И гак было в течение почти полувека их совместной жизни. С первого года замужества Елена Ивановна была вместе с Николаем Константиновичем на летних раскопках, жила в землянках, просто одетая, как того требовал тяжелый труд археолога. Мирилась со всеми лишениями экспедиций в 1920-30-х годах – мёрзла и голодала на Тибетских нагорьях, проводила более десяти часов в сутки в седле, всё успевала, всегда была рядом, в готовности к любым препятствиям и неожиданностям.
К сорокалетию свадьбы Рерих записал в своём дневнике: "Посвящаля книги мои: "Елене, жене моей, другине, спутнице, вдохновительнице". Каждое из этих понятий было испытано в огнях жизни. И в Питере, и в Скандинавии, и в Англии, и в Америке, и по всей Азии мы трудились, учились, расширяли сознание. Творили вместе, и недаром сказано, что произведения должны бы носить два имени – женское и мужское".*62
Отметим, что не только Рерихов приютила Берёзка. Прекрасный портрет скульптора В. А. Беклемишева – того самого, который стал вместе с Н.К. Рерихом и А.В. Щусевым соавтором знаменитого памятника на могиле А.И. Куинджи в Лавре (1913) - был написан М.В. Нестеровым в Березке.
А ныне здесь усадьба академика Б.С. Соколова, и каждый год он приезжает сюда отдыхать и работать.
"Это места моего Детства, - говорил Борис Сергеевич на конференции в Вышнем Волочке, - но это и места детства Святослава Николаевича Рериха, с которым я был хорошо знаком. Не так уж, кажется, давно мы с ним вместе говорили о его мальчишеских годах, когда он с отцом, Николаем Константиновичем Рерихом, участвовал в раскопках в Псковской, Новгородской и Тверской губерниях. И очень много оказалось мест, в которых он бывал, и где спустя десяток с небольшим лет проходило и моё детство. Здесь были великолепные имения князей Ширинского-Шихматова, Путятина, а также дворян Кутузовых, Волковых-Манзей. Их гостями были многие крупнейшие ученые, археологи, историки, литераторы, художники..."*63

Во Млёве

Следующим интересным местом вниз по течению Меты, притом местом особо отмеченным Н. К. Рерихом, было древнее Млёво. В очерке "Марфа Посадница" (1906) художник писал: "По Мсте, красивой, стоят городища. На Тверской стороне во Млеве был монастырь. Слышно, в нем скрывапасъ посадница Марфа. В нем жила четырнадцать лет. В нем и кончилась. Есть могила Марфы во Млеве. Тайно ее таи схоронили. Уложили в цветной кафельный склеп. Прятали от врагов. Так считают. Уже сто лет думают так, и склеп не открыт до сих пор"*64. Разное говорили в начале XX века о новгородской боярыне Марфе Борецкой, жившей во времена Ивана III и Ивана Грозного. Кто-то вообще не считал ее Посадницей. Кто-то убеждал, что она не принесла своему отечеству ничего, кроме величайшего вреда. Кто-то упрекал ее даже во властолюбии и непомерной заносчивости. Такие мнения чаще можно было услышать в "учёной среде". Но иные рассказы более четырех веков повторялись в народе. И Николай Константинович чутко вслушивался в них: "Чудеса творятся у могилы Марфы. С разных концов новгородской земли туда идет народ. Со всеми болезнями, со всеми печалями. И помогает Марфа. Является посадница в черной одежде с белым платком на голове. Во сне является недугующим и посылает на могилу свою. Идут. Молятся. И выздоравливают"*65. Рерих читал старую рукописную книгу при млёвской церкви, разбирал записи нескольких поколений иереев о множестве чудес Марфы, которые "простодушно вписали вместе с известиями об урожаях, падежах, непогодах "*66. Как указывали записи, всем лукавым, не исполнившим свои обещания, Марфа мстит: "Насылает печаль еще горшую". Рерих отметил новгородский характер почитания Посадницы: "С Тверской стороны не являются на могилу Марфы. Обаяние ее туда не проходит. К посаднице идут только от новгородских пятин. Идут, почему не знают. Служат молебны. Таинственный атавизм ведет новгородцев ко млевской могиле"*67. Слышал Рерих и сказы о пророчествах Марфы. Пророчество о судьбе Новгорода записал: "...Напророчила Марфа Посадница. Стал Великий Новгород самым скромным, самым тихим из русских городов"*68. Не с этим ли пророчеством смыкаются слова из книги Елены Ивановны "Криптограммы Востока" (1929): "Новгородский богшпырь разбился о Камень, ибо не верш. Воля Новгорода указывала на владение Сокровищем, но неверие заслонило возможность чуда"*69. Николай Константинович всегда подчёркивал разницу между чванным национализмом и мистикой народного почитания. Если в первом он видел пустую, бесплодную оболочку, то во втором - потаённые внутренние нити, связывающие с жизнью - настоящей, исторической, духовной. В почитании Марфы Посадницы он подмечал красоту старины и сохранённую в преданиях правду, которая одна подскажет, как нужно любить то, что прекрасно для всех и всегда. Именно, как писал Рерих,чарами атавизма открывается нам лучшее из прошлого*70 О селе Млёве Н.К. Рерих мог узнать от князя П.А. Путятина, который первый из археологов исследовал эту местность. Он первый обратил внимание (ещё в 1883 году) на "вышедшую из земли" намогильную плиту Марфы Посадницы. Около 1906 года Н.К. Рерих и князь П.А. Путятин ездили во Млёво вместе, более того, по указанию бологовского краеведа М.А. Иванова, "вели здесь раскопки городища"*71. По-видимому, имеется в виду городище по левой стороне дороги из села Алексеевского ко Млёву. Как описывал И.А. Тихомиров*72, оно расположено на высоком и крутом мысе, возвышающемся над сырой кочковатой низиной с озером Тишадро в центре. Озеро когда-то занимало всю низину и городище было на его берегу. Берег этот, весь поросший лесом, был обрывист, крут и довольно высок, сажени 3-4. Названия Тишадро, как и многие другие в округе, очевидно, имеют прибалтийско-финское происхождение и даны населением раннего железного века.*73 Да и название основной в регионе реки Меты - Черная - также финское, но восходит, видимо, к более отдаленным временам.*74 Как уже отмечалось, на финский и вообще скандинавский характер многих озерных древностей Николай Константинович указывал неоднократно. Ещё ближе к Млёву, по той же дороге, в версте от правого берега Меты, в 1903 году И.А. Тихомиров отметил необычное возвышение, возможно, искусственное. Рядом с ним была полушарая сопка с водруженным кем-то на ее вершине высоким шестом. От возвышения до села Млёво - версты полторы. Еще ближе к нему погост Троицы. Всё это древние, много видевшие и знавшие места. Видели эти места и Рериха, проезжавшего к Млёвской святыне. Плита на могиле Марфы Посадницы лежала на земле внутри железной решетки, поставленной каким-то усердствующим в северо-западной части кладбища села Млёво, рядом с домом служителей местной церкви. Вытесанная из темного кристаллического сланца, плита была около 2-х аршин длиной и несколько более четверти аршина шириной.*75 На ней не особенно отчетливо высечена надпись с именем Марфы Посадницы.*76 Тоже во Млёве, в те годы, когда здесь бывал Н.К. Рерих, стоял у крыльца часовни каменный крест, очень похожий на тот, что был в Берёзке. И.А. Тихомиров считал, что крест этот взят с одной из трёх сопок, возвышавшихся к северо-востоку от млёвского храма... Такова внешняя обстановка села по материалам тех лет. Но Николай Константинович больше фиксировал разные факты его внутренней жизни, особенно связанные с обликом самой известной и самой почитаемой за всю историю Новгорода женщины. Об этом можно судить по упоминаниям Марфы Посадницы и Млёва в его "Листах дневника". Для Рериха образ Марфы Посадницы сравним с образом святопочитаемого Александра Невского: "Великий Новгород! "Как много в этом звуке для уха русского слилось ". Тридцать лет пробежало со времени нашей раскопки в детинце новгородском. Вспоминаю об Ильмене, Волхове, о всех холмах и буграх, нарытых во времена славы Новгорода. Вспоминаю славного воителя Александра Невского. Вспоминаю Марфу Посадницу и могилу ее во Млеее. Верилось, что найдутся люди, которые бережно вскроют и охранят сокровища всенародные*78. По крупицам Рерих собирал сведения о чертах характера Посадницы и находил в своей жизни похожие на неё облики. Имя Посадницы даже вошло в поговорку у Рерихов - этим именем они восхищались и радовались прекрасному. Однажды о ней напомнила дочь рыбака, оказавшая помощь Рерихам в непогоду на Ильмень-озере: "...Спросили ее: - Сколько лет тебе? - А почем знаю. -Да неужели не знаешь. Ну-ко, вспомни. Подумай! - Не знаю, да, верно, уже больше двадцати. ...Заспешили. Забрались на рыбачью корму, но городская лодка с копальщиками не сходит с берега. Трое гребцов не могли тронуть ее. - Али помочь вам? Садитесь вы все! - пошла по глубокой воде дюжая новгородка. Взялась за лодку и со всеми гребцами легко проводила в глубину. С воды прямо взобралась на корму. Сущая Марфа Посадница. (...) Такой народ еще живет по озерам. Редко бывает в городе. Так же, как земчя, умеет он хранить слова о старине. Так же, как в земче, трудно узнать, откуда и с чего начать с этим народом Много лет спустя повторила поговорку Елена Ивановна - в связи с княгиней Марией Клавдиевной Тенишевой, которую Рерихи знали много лет. Её высоким творчеством они восхищались, с ней делились сокровенным и помогали в её работе по восстановлению древнего искусства эмали. Когда Мария Клавдиевна узнача об отъезде нашем в Центральную Азию, она лежала больной в своем Мачом Талашкине.*79 "Ну, Отче Никола, видно, и взаправду собрался ты храм строить", - так напутствовала Мария Клавдиевна наше последнее свидание. А лежала она строгая-престрогая, как-то по-староверски, покрытая платком. Выйдя из Малого Талашкина Елена Ивановна сказала: "Вот уже истинная Марфа-Посадница. И сколько в ней сил и строгости!"*80. И другие черты характера княгини подсказывали Рерихам её глубокую духовную близость с великой Посадницей: "Оглядываюсь с чувством радости на деятельность Марии Клавдиевны. Как мы должны ценить тех людей, которые могут вызывать в нас именно это чувство радости. Пусть и за нею самою в те области, где находится она теперь, идет это чувство радости сознания, что она стремилась к будущему и быт в числе тех, которые слагали ступени грядущей культуры. Большой человек - настоящая Марфа-Посадница! Уже давно, на раскопках в Тверской губернии, мы посетили могилу Марфы-Посадницы и слушали, какими благожелательными легендами сопровождает народ имя знаменитой женщины Новгорода. И теперь я живо вижу признательную память народа около имени Марии Клавдиевны*81. От времени путешествий и жизни Рерихов в озёрном крае нас отделяет уже почти век. Временем тяжелых испытаний и потрясений проверена правильность многих их мыслей и дел. Прав был Николай Константинович, утверждая, что под землю не спрятать того, что нужно народу. И снова, как и все прошлые века, будет этот народ повторять за своим великим соотечественником слова древней молитвы: Марфа, сильная духом, нам помоги! Странники Светлого Града Много и других мест в Вышневолоцком крае и во всей Валдайской округе так или иначе связанных с именем Николая Константиновича Рериха. Странником чутким, терпеливым, мудрым - Странником Светлого Града обошёл и объехал художник эти края. Вниз по Мсте много мест его помнят: Березовский рядок, Боровичи, Волок-Держков, Любытино... Около Меты - озера Боровно, Дивинец, Тубос, Кафтино, Бологое, Пирос, Шерегодро, Люто... Близко от них - деревни и села Лялино, Будущее, Рютино, Лыкошино, Мшенцы, Хоромы, Городок, Кончанское, Котово... Всех не перечесть, а надо бы. Прекрасная задача для местного отечествоведения*82. Но и в других сторонах от Вышнего Волочка бывал Рерих: озеро Валдай, Иверский монастырь, озеро Шлино, озеро Селигер, река Таложенка, Торжок, Тверь, Бежецк... После посещения этих мест были написаны образные, ёмкие очерки. Созданы тонкие по колориту, незабываемые по композиции полотна. Можно издать отдельную книгу со статьями и очерками Рериха по археологии, истории культуры, природоведению, посвященную только Валдайскому краю. Конечно, книга эта должна быть украшена соответствующими воспроизведениями картин мастера. Надо вновь и вновь обращаться к его записям, ибо их осознание всегда даёт ищущему человеку духовный подъём и понимание своего места в жизни. Наследие Н.К. Рериха универсально, и в этом прекрасная возможность для всех, изучающих его, получить именно самое насущное, самое нужное для своей работы, для своего творчества и каждого дня. Начавший изучать наследие Рериха с материалов русского периода, если только будет последователен в своей жажде знания, неминуемо "попадёт" в другие периоды и места его жизни. Изучающий его философское наследие обязательно познакомится с его живописью, археолог узнает его мысли о культуре и цивилизации и т. п. - каждый может найти незаменимое для себя. Сын Рериха Святослав Николаевич сказал о российском периоде жизни отца: "Годы, которые он прожил в России, быт замечательнейшим примером человеческой самоотверженности и подвига. Он шёл в ногу с передовым искусством, возглавляв целый ряд просветительных учреждений, организовывал и принимал участие во множестве других предприятий. Ко всему этому он писал тысячи картин, фресок, выполнял мозаики для общественных зданий и церквей, работал над декорациями и костюмами для опер и балетов, писал книги, очерки об искусстве и археологии, короткие рассказы, сказки и стихотворения, проводин исследования по археологии, истории и искусству. Он находил также время для собирания замечательных коллекций по искусству и археологии, которые были одними из лучших в России'*83. Есть чему поучиться, есть от чего вдохновиться каждому! Трудно рассказывать о Николае Константиновиче, не упоминая о Елене Ивановне и сыновьях Юрии и Святославе. - "Каждый из них совершил свой особенный подвиг во имя процветания России"*84. Приятно сознавать, что жизнь всего удивительного созвездия Рерихов была связана с Валдайским краем. Юрий Николаевич Рерих - известный тибетолог, лингвист, востоковед - родился здесь. Святослав Николаевич Рерих - известный художник, ботаник и орнитолог - испытал здесь первые восторги от созерцания природы, давшей нужные для художественного развития образы. "Наш маленький мир тогда был насыщен замечательными впечатлениями", - вспоминал он спустя много лет.*85 Не однажды Святослав Николаевич радушно приветствовал гостей из Валдайских краёв. Например, во время его приезда в Москву в 1987 году он нашёл время для встречи с делегацией Бологовского совхоза-техникума. Его спросили: "Помните ли Вы то время, когда отец вел археологические раскопки на Валдае?". "Да, конечно, - ответил он, - я помню все эти места и всю работу, проводимую там отцом".*86 На другой встрече (20 января 1975 года в Ленинградском Доме ученых) С.Н. Рерих более подробно рассказал об этом. Приведём фрагмент стенограммы: "Наш дом был полон и предметов искусства, и замечательных книг, и коллекций Николая Константиновича. Была замечательная коллекция каменного века. Мы все посильно, в том числе и я, помогали собирать эту коллекцию. И в Новгородской губернии мы собирали скребки, копья. Естественно, это стало нераздельной частью нашей жизни. Я теперь даже помню все те орудия каменного века, которые Николай Константинович особенно любил, все то, что он особенно почитал, что его интересовало. Кроме того, у него была большая коллекция картин фламандско-нидерландской живописи. И, конечно, это все влияло на нас, на моего брата и меня"*87. О роли Елены Ивановны, замечательной женщины, жены, матери в жизни Николая Константиновича мы уже упоминали. Замечательно, что на Валдае можно порой встретить трогательное почитание Елены Ивановны, особенно женщинами. Имя ее окружают легендами, но в каждой из них живёт упование на лучшее и любовь. В одной местной газете о Елене Ивановне были напечатаны следующие слова: "Вся её жизнь была озарена высоким пламенем служения человечеству. И, наверное, совсем не случайно родители нарекли свою дочку Еленой, что в переводе с греческого означает "факел"..."*88. Отметим, что Валдайский край - это родина предков Е.И. Рерих. Ко многим замечательным людям и событиям ведут родословные ниточки. Её близкие родственники - М.И. Голенищев-Кутузов и М.П. Мусоргский. Известная картина Н.К. Рериха "Странник Светлого Града" (1933) передаёт благоговейное, радостное ощущение, с которым каждый из Рерихов ходил по земле. Рериховские девизы "Мир через Культуру", "Культура - почитание Света", "Из древних чудесных камней сложите ступени грядущего" и многие другие не остались простыми декларациями, а вошли в жизнь многих народов.

Список сокращений

ВИКА - Вышневолоцкий историко-краеведческий альманах; ЗИРГО - Записки Императорского Русского Географического Общества;
ЗОРСА ИРАО - Записки Отделения Русской и Славянской Археологии Императорского Русского Археологического Общества;
ИИАК - Известия Императорской Археологической Комиссии; ИРАО - Императорское Русское Археологическое Общество; ЛД - Рерих, Н. К. Листы дневника;
МСССМ - Мемориальное Собрание С. С. Митусова в С.-Петербурге; ОР ГТГ - Отдел Рукописей Государственной Третьяковской галереи; ОР РНБ - Отдел Рукописей Российской национальной библиотеки (С.­Петербург);
ОИАК - Отчет Императорской Археологической Комиссии. РА ИИМК - Рукописный Архив Института Истории Материальной Культуры (С.-Петербург);
СК - Seminarium Kondakovianum (Прага);
СС - Рерих Н. К. Собрание Сочинений. Книга первая. М.: изд. И. Д. Сытина, 1913;
ЦГИА СПб. - Центральный Государственный Исторический Архив (С.-Петербург).

Литература

1. Рерих Н.К. Письма к В.В. Стасову. СПб.: Сердце, 1993. С. 7
2. Указ. соч. С. 8.
3. Соколовский В.В. Художественное наследие Н.К. Рериха (перечень произведений с 1885 по 1947 годы). // Н.К. Рерих. Жизнь и творчество. Сборник. М.: Изобр. искусство, 1978. С. 274.
4. ОР РНБ, ф. 601, № 671, л. 7-8 об.
5. РА ИИМК, ф. 1, д. 233/1899, л. 12.
6. К древностям Валдайским и Водским (1900). // ИИАК, вып. 1. СПб., 1901. С. 60.
7. Единственным исключением является открытый лист № 688 на Новгород и Новгородский уезд, выданный 6 апреля 1910 года. // ОР ГТГ, ф. 44, № 578; РА ИИМК, ф. I, д. № 62/1910.
8. Русскому сердцу (15 февраля 1944).//ЛД. Том 3. М., МЦР, 1996. С. 185-188.
9. Матюнин Р. Город древнего Волока. // Русская провинция. 1996, № 2. С. 2-5.
10. ОРГТГ, ф. 44, №847.
11. Перевод Юлии Будниковой. Французский текст см.: L'Homme Prehistorique (Человек доисторический). № 11. Париж. 1905, ноябрь. Иллюстрированное обозрение. С. 351.
12. Например, на его имя был выписан открытый лист ИАК на раскопки берегов озера Пирос Валдайского уезда. // ОИАК за 1904 год. СПб., 1907. С. 142, 150. См. также: РА ИИМК, ф. 1, д. № 57/1904.
13. См.: Poutiatin Р.А. Presentation de nombreux objets pr(historiques, provenant de fouilles ex(cut(es en Russie. Congr(s Pr(historique de France, C-r. de la I Sess. Perigueux - 1905. Париж, 1905. С. 145-150.
14. Цит. по рукописи в ОР ГТГ, ф. 44, № 121, л. 1. Впервые ссылка на это письмо появилась в статье А.А. Спицына "Из собрания Н.К. Рериха" (ЗОРСА ИРАО, т. VII, вып. 2. СПб., 1907. С. 234).
15. ОР ГТГ, ф.44,№ 162, л. 3.
16. См.: Виноградов А.Н. Палеографическая коллекция князя П.А. Путятина. СПб., 1878/79.
17. Рерих Н.К. Письма к А. Н. Бенуа. СПб.: Сердце, 1993. С. 11.
18. ЦГИА СПб., ф. 144, оп. 2, д. 138, лл. 95-97.
19. В публикации И.В. Ислановой "Археологические древности Вышневолоцкого края" (ВИКА, № 1. Вышний Волочёк, 1997. С. 22) таких стоянок (или скоплений стоянок) зафиксировано 8.
20. См.: Замятнин С. Н. Миниатюрные кремневые скульптуры. // Советская археология, вып. X. М. - Л., 1948. С. 92.
21. До исследований Рериха подобные, но не человекообразные, фигурки были известны по собраниям П.П. Кудрявцева, А.С. Уварова, П.А. Путятина и В.М. Иверсена.
22. ЗОРСА ИРАО, т. VII, вып. 2. СПб., 1907. С. 242-243.
23. Николай Константинович имеет в виду свою публикацию "Каменный век на озере Пирос" (ЗОРСА ИРАО, том VII, вып. 1. СПб., 1905. С. 160-169). Отдельный выпуск. СПб.: типография И.Н. Скороходова, 1905. 13 стр.
24. См. в РА ИИМК, ф. 3:д.302,л. 1 Зоб; д. 403, л. 167 и д. 413 (протокол), л. 19об.
25. Спицын А.А. Из собрания Н.К. Рериха. // Указ. изд.
26. Археология (1937). // ЛД. Том 2. М.: МЦР, 1995. С. 107.
27. Цит. по: Лихтман М. Николай Рерих, археология. [1929-30]. Рукопись на французском языке, правленная Рерихом, в архиве СК. Перевод Ю. Будниковой и А. Костылева. См. также: Мельников В. Л. Николай Рерих и Императорское Русское Археологическое Общество. // Санкт-Петербургский Университет. СПб., 1997. № 3. 10 февраля. С. 21-22.
28. Рерих Н. К. Фигурные поделки из кремня (1907). // Указ. изд. С. 243.
29. Ныне коллекция № 1488.
30. См.: Замятнин С. Н. Указ. соч. С. 94.
31. Спицын А.А. Из собрания Н.К. Рериха. // Указ. изд. С. 233.
32. Сам Н.К. Рерих после 1917 года оказался оторванным от России (а значит от новых исследований в озёрном крае), а также и от своей археологической коллекции, которую он готовил к публикации, но не успел этого сделать.
33. Соколов Б.С. Верю в провинцию. //ВИКА, № 1. Вышний Волочёк, 1997. С. 76.
34. См.: Иванов М.А. Краеведческий материал по истории г. Бологое (в помощь преподавателям). Бологое, 1992. С. 51.
35. См. Беликов П.Ф., Князева В.П. Николай Константинович Рерих. Самара: АГНИ, 1996. 3-е издание. С. 24.
36. Беликов П.Ф., Князева В.П. Указ. изд. С. 24-25.
37. Куинджи (К тридцатилетию со дня смерти) (1940). // ЛД. Том 2. М.: МЦР, 1995. С. 294.
38. Друзья! (3 марта 1941). //ЛД. Том 2. М.: МЦР, 1995. С. 393.
39. Академия (1937). //ЛД. Том 2. М.: МЦР, 1995. С. 103.
40. Наше знамя (15 февраля 1946). //ЛД. Том 3. М.: МЦР, 1996. С. 363.
41. ЗОРСА ИРАО, том V, вып. 1. СПб., 1903. С. 1-13.
42. Тихомиров И.А. Указ. соч. С. 2-3.
43. Рерих Н.К. Письма к В.В. Стасову. СПб.: Сердце, 1993. С. 8. Другие варианты плана этой живописной сюиты см.: ОР ГТГ, ф. 44: № 49, лл. 6, 32и№55,лл. 19-20.
44. Тихомиров И.А. Указ. соч. С. 4.
45. Академия Художеств (28 сентября 1938). // ЛД. Том 2. М.: МЦР, 1995. С. 157-160.
46. Левитский В.Н. Перечень произведений Н.К. Рериха в хронологическом порядке, в связи с обозначением некоторых сведений из жизни художника. // РЕРИХ. Монография. Пгд.: Свободное искусство, 1916.
47. Грамота № 573. См.: Янин В.Л., Зализняк А.А. Новгородские грамоты на бересте (1977-1983 гг.). М., 1985.
48. Соколовский В.В. Указ. соч. С. 267.
49. Известно несколько произношений этой деревни: Еванково, Юванково, Иванково.
50. Тихомиров И.А. Указ. соч. С. 4-5.
51. Чашанеотпитая (25 октября 1937). //ЛД. Том 2. М.: МЦР, 1995. С. 70.
52. Известно несколько произношений этого озера: Тубас, Тубасс, Тубос.
53. Тихомиров И.А. Указ. соч. С. 7.
54. Примечательно, что в статье А. А. Спицына "Заметка о каменных крестах, преимущественно новгородских" (1903) изображение этого креста было опубликовано вместе с рисунками Рериха. На одном рисунке изображен крест, найденный в 1896 году Рерихом на Ославском кладбище (Ямбургский уезд Петербургской губернии). На втором - крест из озерного края, обнаруженный им при раскопке в августе 1900 года урочища Воскресенский Нос, близ имения Горы, что находилось возле Окуловки.
55. Ныне ф. 44 в ОР ГТГ.
56. По указанию Р.И. Матюнина, это озеро Хвошино, недалеко от села Старого. (См.: Тверецкий, 3. Николай Константинович Рерих в Вышневолоцком крае. // "Древний Волок", еженедельник. В. Волочек. № 5(46). 2 мая 1997, с. 3).
57. Приведено схематическое изображение, напоминающее очертаниями бумеранга. Есть все основания считать этой находкой небольшой предмет в археологической коллекции Н. К. Рериха, хранящейся ныне в МСССМ.
58. Дворяне Кутузовы - владельцы близкого к Березке села Лялина.
59. Мать Е.И. Рерих - Екатерина Васильевна Шапошникова, рожденная Голенищева-Кутузова.
60. Светик - Святослав, младший сын Рерихов.
61. Цит. по: Рериховский вестник. Л. - Извара, 1989. С. 18-19.
62. Сорок лет (10 ноября 1941). //ЛД. Том 2. М.: МЦР, 1995. С. 460.
63. Соколов Б.С. Указ. соч. С. 77.
64. СС. С. 287.
65. СС. С. 287.
66. СС. С. 288.
67. Указ. соч. С. 288.
68. Великий Новгород (до 1913). // СС. С. 196.
69. Криптограммы Востока. Рига: Угунс, 1992. 2-е изд. С. 126.
70. Указ. соч. С. 288.
71. Иванов М.А. Указ. соч. С. 65.
72. Тихомиров И.А. Указ. соч. С. 10.
73. Исланова И.В. Указ. соч. С. 17.
74. Попов А.И. Следы времен минувших. Л.: Наука, 1981. С. 43-45.
75. Тихомиров И.А. Указ. соч. С. 11.
76. По указанию С. Ф. Платонова, плита была издана в статье Филимоновав "Вестнике Древне-Русского Искусства" (СПб., 1874-78, стр. 12) и А.К. Жизневским в "Описании Тверского музея" (Археологический отдел. М., 1888, стр. 33).
77. Великий Новгород (1 февраля 1939). //ЛД, М.: МЦР, 1995. С. 182-183.
78. Великий Новгород (до 1913). // СС. С. 205-206.
79. Под Парижем.
80. Памяти М. К. Тенишевой (1929). // Тенишева М.К. Эмаль и инкрустация. СК, 1930. С. 8-13.
81. Указ. соч.
82. Выражение Н.К. Рериха (см. выше).
83. Художник и провидец (9 октября 1964). // Рерих С.Н. Стремиться к Прекрасному. М.: МЦР, 1993. С. 68.
84. Григорьева Г. И ждут другини своего часа. // Новая жизнь. Бологое. 1992, февраль. С. 4.
85. Как я стал художником. //Указ. изд. С. 54.
86. См.: Иванов М.А. Указ. соч. С. 68-69.
87. Как я стал художником. // Указ. изд. С. 54.
88. Григорьева Г. Указ. соч.