Вышневолоцкий историко-краеведческий альманах №3, стр. 3-13

		Юрий Епатко
		Научный сотрудник Государственного Русского музея
	Художники на Академической даче и в имении Волковых – Манзей в Березках.
	В 1884 году на деньги и при личном участии В. А. Кокорева, видного промышленника, мецената и коллекционера, на берегу Мстинского озера, недалеко от станции Заречье Николаевской железной дороги был открыт Владимиро-Мариинский приют для студентов Петербургской Академии художеств. В приложении к журналу "Вестник изящных искусств" сообщалось: *1 Несомненно, что среди приглашенных на открытие приюта помещиков были владельцы имения Боровно: Константин Николаевич Манзей (1821-1905), генерал-лейтенант, автор "Истории лейб-гвардии Гусарского полка", его младший брат Николай Николаевич Манзей (1825-1889), полковник в отставке с женой Александрой Ивановной, урожденной Якобсон и их дочь Софья Николаевна (1861-1942), в замужестве Волкова.

Со временем приют стали называть Академической дачей, а железнодорожную станцию "Заречье" переименовали в "Академическую". На "Академичке", как дачу называли в просторечии, в течение трех летних месяцев студенты отдыхали и писали с натуры этюды, совершенствуя свое мастерство. Слухи о красоте природы и о здоровом микроклимате быстро распространились по Академии. За студентами в Вышневолоцкий уезд потянулись преподаватели и профессиональные художники. В разное время здесь работали и отдыхали А.И. Куинджи, А.П. Рябушкин, И.Е. Репин, A.M. Васнецов, И.И. Бродский, В.А. Беклемишев и другие известные мастера.
Москвичи и петербуржцы снимали дачи в окрестных селах. Под мастерские переоборудовались веранды. Особенно охотно художники квартировали в селе Березки, принадлежавшем помещикам Манзей и расположенном в двух километрах от их родовой усадьбы Боровно. На берегу живописного озера Манзей построили более десятка дачных домиков с верандами, которые сдавали в аренду художникам. Помимо красивой природы "дачников" привлекал благоустроенный "быт". На ферме имения Боровно можно было купить молочные продукты и овощи. Здесь же был медицинский пункт известного местного врача Исидора Романовича Щасного, который успешно лечил художников и членов их семей. В обустройстве отдыхающим помогала жена Щасного - Софья Егоровна и их дочь-подросток Любочка. Впоследствии Любовь Исидоровна Щасная, в замужестве Калинина, жила в Ленинграде и работала научным сотрудником в Отделе нумизматики Эрмитажа.*2
В Березках нашел тему для своей дипломной работы известный советский художник, в 1930-е годы директор Всероссийской Академии художеств Исаак Израилевич Бродский. В своих воспоминаниях он писал: "В 1907 году я провел два летних месяца у Беклемишева в Тверской губернии. В другое лето я поселился в той же деревне, недалеко от имения Манзей-Волковых. Работая над этюдами, я часто бывал на берегу озера, где стояла скамейка у большого мраморного льва (по воспоминаниям Л.И. Щасной, лев был гипсовый, окрашенный белой краской. – Ю.Е.).
В год моего выпуска я женился на Л.М. Гофман, портрет которой мне давно хотелось написать на фоне пейзажа. Здесь, на даче, у меня возникла идея сделать ее портрет с натуры прямо на воздухе. Я взял большой саженный холст и, не взирая на комаров, которые сильно мешали работать, стал писать жену, позировавшую мне, сидя на скамейке. Через две недели портрет был готов...".*3 За портрет жены и за картину "Теплый день" Бродский в 1908 году получил от Петербургской Академии художеств звание художника.*4 В семейном альбоме Волковых-Манзей сохранилась любительская фотография той самой пристани, на которой позировала Бродскому его жена.
И.И. Бродский, вероятно, забыл или счел ненужным вспоминать, что Лия (Любовь) Марковна, позировавшая в прохладную погоду, простыла, и ей пришлось обратиться к врачу Исидору Романовичу Щасному, который ее быстро вылечил. Благодарная Лия Марковна подарила доктору свою визитную фотографию, сделанную в Петербурге, в ателье Р. Шарля.
В Березках три лета подряд, начиная с 1910 г., жил со своей семьей известный художник Михаил Васильевич Нестеров. Позже он вспоминал: "Жена с младшими детьми уехала в Тверскую губернию на дачу, мною заранее снятую. Наладив, что нужно в церкви (Нестеров по заказу Великой Княгини Елизаветы Федоровны взялся исполнить настенные росписи в церкви Покрова Богоматери в Марфо-Мариинской обители в Москве – Ю.Е.), я уехал к семье в имение А.И. Манзей "Березки". Это было необходимо, так как... сил было мало, их перед началом работ на стенах церкви необходимо было восстановить, попастись на травке, пописать этюды".*5 Работы М.В. Нестерова, написанные в летние месяцы 1910-1912 гг. в окрестностях Березок, до сих пор мало изучены.
Одна из них – портретный этюд известного скульптора, профессора Петербургской Академии художеств В.А. Беклемишева хранится в фондах живописи Государственного Русского музея в Петербурге.*6 Нестеров и Беклемишев в Березках были соседями, ходили друг к другу в гости, обменивались новостями, спорили. Однажды, увлеченный разговором Беклемишев не заметил, как Михаил Васильевич взял небольшой холст и за 10-15 минут набросал его портрет. На фоне яркой, сочной зелени, какой она бывает в самом начале лета, изображена одна голова и плечи. Жирными мазками то прямыми, размашистыми, то крючковатыми, с завихрениями лепит художник лицо, бороду и костюм модели. Этюд красив удачными сочетаниями белого и черного, зеленых и охристых тонов. Удивительно, как в маленькой вещице Нестерову удалось передать суть характера Беклемишева-педагога, его умение выступать перед студенческой аудиторией и увлекать своим рассказом. Художник остался доволен работой и полностью подписал этюд: "М. Нестеровъ 1910".
Лето 1910 года старшая дочь художника Оля проводила на родине отца в Уфе, а младшие дети Михаила Васильевича от второго брака с Екатериной Петровной Васильевой жили на даче с отцом и матерью в Березках. Лето выдалось холодное, дождливое. В редкие солнечные дни Михаил Васильевич уходил на этюды, а Екатерина Петровна с детьми гуляла недалеко от дачи. В одну из таких прогулок кто-то из Манзей сфотографировал Екатерину Петровну с прильнувшими к ней ребятами. На второй фотографии запечатлены супруги Нестеровы. Они, видимо, пошли на прогулку до ближайшего леса. Фотограф запечатлел какую-то шутливую сценку. Михаил Васильевич в сюртуке и котелке стоит. опираясь на черный, дорожный зонт. Недалеко от него стоит Екатерина Петровна, одетая в светлую юбку и длинную кофту. Ее зонт почему-то лежит на проселочной дороге. Любительские фотографии сохранились в альбоме Манзей среди других снимков, сделанных в Березках и его окрестностях.
Работать с натуры Нестерову мешали непрерывные дожди. "А творить так хочется, и если бы не академическая погода, так бы и сидел, не слезая со стула, в лесу. Однако писал мало, а тут и уезжать пора", - сообщал художник из Березок в письме от 15 июня 1910 года.*7
Лето пролетело быстро. Перед самым отъездом заболели дети. Нестеров послал за доктором Щасным. Исидор Романович внимательно осмотрел больных, выписал микстуру, дал наставления по уходу, а потом шутил, смеялся, приободряя заболевших ребят и их маму.
Екатерина Петровна в суматохе московской жизни не забыла заботливую семью доктора Щасного, и в канун нового 1911 года послала в Березки красивую поздравительную открытку с веткой бульдонежа на лицевой стороне, а на обороте написала: "Ее высокородию Софии Егоровне Щасной. Станция Академическая Николаевской жел. дор. Березки.
Поздравляю с наступающим Праздником и Новым Годом Вас многоуважаемая София Егоровна, Исидора Романовича и Любочку. Шлю лучшие пожелания. Преданная Е. Нестерова".*8
С Михаилом Васильевичем Нестеровым как-то в Березках произошла неприятная история, едва не закончившаяся для него трагически. Об этом он рассказал в своих воспоминаниях: "...однажды утром сел я в лодку и пустился в путь... по восьмиверстному озеру. Впереди у меня было несколько свободных часов. Погода стояла серенькая, но не предвещавшая ничего плохого. Я уплыл далеко, устал изрядно, повернул обратно. Передо мной как из земли выросла туча, да какая! Вот можно было сказать – туча тучей: темная, мрачная, зловещая...
Сверкнула молния, где-то раскатился гром. Стало свежей. Надо было поторапливаться. По озеру заходили барашки. Буря была не за горами. По берегам гнулись березки, вдали шумел бор. Дело было плохо, греб я изо всех сил. Сверкнула молния, за ней страшный удар. Разверзлось небо, полил дождь. Зашумело, заволновалось озеро. Мою лодку с оранжевыми боками бросало, как щепку. До нашего берега было далеко, а буря все злей, яростней. Дождь залил меня, нитки сухой не осталось на мне.
Собрав все силы, я навалился на весла... Доеду ли, а ну как волна захлестнет или опрокинется мой кораблик! Как ключ пойду я ко дну, только меня и видели, поминай как звали... Однако, Господь помиловал. Кое-как добрался до берега, пристал и, полуживой от усталости, явился домой...".*9
Академическая дача и село Березки находились недалеко друг от друга, и их обитатели часто ходили в гости.
М.В. Нестеров вспоминал: "Верстах в семи от нашей дачи была Академическая дача, где проводили лето ученики Академии художеств. Время они проводили весело, шумно. Народ подобрался живой, изобретательный, предприимчивый, устраивали спектакли, пикники, экскурсии... Недалеко от Академической проживал ректор тогдашней Академии – скульптор Беклемишев. Он часто бывал у своих академистов. Перед моим отъездом в Москву Беклемишев упросил меня побывать на Академической, и мы отправились туда. Радушная встреча. Народ все хороший, хотя и безалаберный, зато почти все "гении". Там и Яковлев Александр, прозванный "Саша-Яша" и его двойник Шухаев. Вскоре я уехал в Москву...".*10
В альбоме Манзей сохранились любительские снимки, на которых запечатлены художники, снимавшие дачи в Березках. На длинной скамейке на фоне дощатого забора сидят четверо мужчин и столько же женщин. Крайний справа М.В. Нестеров, рядом с ним И.И. Бродский. Женщина в жакете – жена Бродского – Л.М. Бродская, а крайняя слева – дочь врача И.Р. Щасного – Любочка Щасная. На другом снимке на садовой скамейке сидят супруги Екатерина Ивановна и Владимир Александрович Беклемишевы, оставившие значительный след в художественной жизни Березок. Рядом с ними стоит Аполлинарий Михайлович Васнецов, художник-передвижник, брат известного художника В.М. Васнецова. У ног Васнецова на земле сидит на корточках сын Беклемишевых – "Патя". Так его звали родители.
С Академической дачей, вернее с одним из ее обитателей и с Березками, связаны два портрета, происходящие из семейной портретной галереи Волковых-Манзей.
В конце 1980-х годов Вышневолоцкий краеведческий музей получил в дар от Ю. А. Янкуна большой портрет неизвестного молодого мужчины, рисованный на бумаге итальянским карандашом. Слева по овалу имелась подпись: "X. Гусиковъ". Автором вышневолоцкого портрета был малоизвестный художник Христофор (Хачадур) Гусиков (1841-?). Он учился в Петербургской Академии художеств, которую окончил 29 января 1886 года со званием "художника". На академической выставке 1879 г. Гусиков показал портрет некоей "Госпожи Мокур", написанный по фотографии. Подобным образом им были выполнены литографированные портреты писателей И.С. Тургенева и Ф.М. Достоевского.
Научный сотрудник Вышневолоцкого краеведческого музея Ф.Б. Соловьева прислала нам фотографию с портрета "Неизвестного" с просьбой определить персонаж.*11 По сведениям дарителя портрет до революции висел в имении Манзей Боровно и скорее всего изображал кого-то из членов этой семьи. Лицо неизвестного мужчины было нам знакомо. Где же мы его видели? Десять лет тому назад уроженка Вышневолоцкого уезда С.С. Лучкина подарила нам кожаный фотографический альбом, украшенный монограммой из двух букв "S.M.". Он когда-то принадлежал Софье Николаевне Манзей и был заполнен фотографиями двух вышневолоцких семей Манзей и Волковых. Софья Николаевна была замужем за Михаилом Сергеевичем Волковым. На одной из фотографий был заснят М.С. Волков – к счастью, в том же .ракурсе, что и неизвестный на портрете. Положив рядом фотографию и портрет, мы сразу поняли, что на рисованном портрете запечатлен Михаил Сергеевич Волков (1845-1900).
Родился М.С. Волков в Тверской губернии в семье директора Петербургского Горного института Сергея Ивановича Волкова. Окончив курс наук в Горном институте, он начал службу на Петербургском Монетном дворе в чине коллежского секретаря. Исполнительный и трудолюбивый молодой человек был замечен начальством и начал постепенное восхождение по ступенькам служебной лестницы. В 1870г. он произведен в титулярные советники. В 1874 г. перешел на придворную службу и ему было пожаловано звание камер-юнкера. Пиком придворной карьеры Волкова стала должность егермейстера – начальника царской охоты. 1 января 1885 г. М.С.Волкову "повело быть" помощником статс-секретаря Государственного Совета.
Ежегодно Михаил Сергеевич летом жил в Вышневолоцком уезде, где у него было имение. 28 декабря 1878г. его избрали на трехлетие почетным мировым судьей по Вышневолоцкому уезду. Второй раз на эту должность он был избран в 1897 году. По академическим документам известно, что лето 1884 и 1885 гг. Гусиков проводил на Академической даче. Видимо, тогда же им был выполнен портрет М.С. Волкова, который не хотел или не мог, в связи с отъездом в Петербург, позировать и портрет был выполнен по фотографии К.И.Бергамаско (1830-1896). 11 февраля 1900 г. Михаил Сергеевич скоропостижно скончался в Ницце "от апоплексического удара".
Похоронили "Егермейстера Двора Его Величества" М.С. Волкова на семейном кладбище около церкви Св. Владимира на окраине села Березки.
Второй портрет, также по нашему мнению связанный с обитателями Академической дачи изображает Николая Николаевича Манзея (1825-1889), полковника лейб-гвардии Гусарского полка.*12 В 1853 г. он уволился в отставку и с тех пор постоянно жил в своем имении. 29 июня 1860 г. он женился на Александре Ивановне Якобсон. Их дочь Софья Николаевна вышла замуж за М.С. Волкова. Николай Николаевич принимал деятельное участие в подготовке реформы по освобождению крестьян в своем уезде.
13 июля 1863 г. Манзей получил от Управляющего гражданской частью Министерства внутренних дел письмо:
"Милостливый государь, Николай Николаевич! По Высочайшему Его Императорского Величества повелению имею честь препроводить при сем к Вашему Высокоблагородию серебряную, на александровской ленте медаль для ношения в петлице, в память об освобождении крестьян из крепостной зависимости".*13
Публикуемый портрет Н.Н. Манзея в пожилом возрасте, выполненный в 1880-е годы, всегда висел в интерьере господского дома в Боровно. Скорее всего портрет мог быть написан кем-либо из художников, живших на Академической даче. По своей живописной манере он напоминает описанную выше работу X. Гусикова и может быть также был выполнен по фотографии.
С лета 1907 г. снимал дачу в Березках, чтобы быть ближе к своим питомцам Зладимир Александрович Беклемишев, видный русский скульптор, ректор Высшего училища при Академии художеств. Сохранились два письма В.А. Беклемишева к СЕ. Щасной. В первом он просит об устройстве на лето в Березках художника Г.М. Бобровского, окончившего Петербургскую Академию художеств по мастерской И.Е. Репина.

"15 апреля 1915 г.
Многоуважаемая София Егоровна!
Обращаюсь к Вам с просьбой нанять кого-нибудь на мой счет вымыть и почистить мастерскую. Туда приедет на лето художник Григорий Михайлович Бобровский. Ему, когда он приедет, передайте ключ от моей мастерской. Кроме того, помогите ему советом, как устроиться с едой. Он не нуждается и можег оплачивать свое содержание.
Письмо Исидора Романовича получил, но пока с Софией Николаевной еще не виделся. Позвольте пожелать Вам всего хорошего.
Искренне уважающий Вас В. Беклемишев".*14

Из этого короткого письма узнаем, что у скульптора В.А. Беклемишева в Березках была своя мастерская, и что список художников, работавших гам, можно пополнить пейзажистом Г.М. Бобровским.
Второе письмо написано в Петрограде 9 сентября 1918 года:
"Глубокоуважаемая София Егоровна, позвольте еще раз поблагодарить Вас за хлопоты об нас, когда мы гостили в Березках. Хлопот доставили мы Вам много, но если Вы чувствуете, какую услугу оказали Вы нам Вашей заботой о нас, то это может доставить Вам нравственное удовлетворение.
Лично я за неделю, проведенную в Березках, очень поправился и окреп. Очень меня тревожит участь Александры Ивановны и вообще Боровно. Известите, пожалуйста, как обстоят дела, а также напишите, если все у Вас благополучно, возможно ли было бы исполнить нашу с Патей мечту: приехать в канун сентября на несколько дней или на недельку в Березки.
Очень кланяюсь Исидору Романовичу. Как его здоровье?
Глубоко Вас уважающий В. Беклемишев".*15
Мы не знаем удалось ли осенью 1918 г. В.А. Беклемишеву с сыном снова приехать в любимые Березки. Ничего не известно и об участи последней владелицы Боровно Александры Ивановны Манзей.
А вот опасения за Боровно оправдались. Провозглашенный большевиками лозунг: "Мир хижинам, война дворцам", докатился до Вышневолоцкого уезда. Боровно было "национализировано", а попросту говоря разворовано, расхищено. В Государственном архиве Тверской области хранится "Опись рукописей, бумаг, мебели и прочего из имения бывшего Манзей Боровно Вышневолоцкого уезда", составленного неким "комиссаром Ивановым".*16 Где же теперь находятся, упомянутые в описи, портреты императора Павла I и его жены Марии Федоровны, где картины и старинные гравюры, украшавшие интерьеры дома, где великолепная мебель красного дерева, зеркала в золоченых рамах, столы с мраморными досками, где бронзовые люстры, горки с фарфором? Что-то, может быть, попало в музеи, но основная масса художественных вещей из Боровно, по сведениям сотрудников Вышневолоцкого краеведческого музея, пропала и, вероятно, погибла...
Сохранились лишь часть семейной портретной галереи, часть архива и несколько предметов мебели и фарфора, которые в 1915 г. Софья Николаевна Волкова перевезла в свою петербургскую квартиру, куда она переехала в связи с поступлением сына – Сергея Михайловича Волкова-Манзея - на юридический факультет Петроградского университета.
Трагическая участь постигла небольшую, красивую церковь в селе Березки. Она была заложена на пригорке еще в XVIII веке, позже неоднократно перестраивалась. В том же архиве Тверской области хранится указ Вышневолоцкого духовного правления, разрешающий Манзеям расширить храм Святителя и Чудотворца Николая. Указ датирован "1835 года мая 26 дня".*17 В ограде церкви было родовое кладбище, на котором покоились останки Манзей и Волковых. Церковь и кладбище были уничтожены в страшные для нашей культуры 1930-е годы, когда под видом борьбы с религией, уничтожали предметы культа: церкви, иконы, старопечатные книги, церковную утварь - вещи созданные трудом и талантом народных мастеров.
Храм в Березках был очень живописен. Его не раз писали художники, жившие на Академической даче. В 1990 г. в собрание петербургского Эрмитажа, по завещанию, из коллекции Г.Д. Душина, женатого на Л.И. Щасной, поступили два этюда церкви в Березках, написанные Н.В. Розановым и Е.И. Столицей. Особенно хорош второй этюд, публикуемый в нашем альманахе. Его автор, Е.И. Столица, ученик знаменитого пейзажиста А.И. Куинджи, впоследствии академик живописи, писал: "Вначале мои занятия живописью подвигались весьма неуспешно, но после первой поездки на Академическую дачу в 1891 г. моя дальнейшая карьера была решена в положительном смысле. В одно лето мне удалось достигнуть столь хороших результатов, что осенью того же года Совет Академии удостоил мои работы награждением серебряной медалью".*18
Интересно, что именно в Вышневолоцком уезде молодой художник нашел "свои" краски, свое видение русского пейзажа. Не был ли публикуемый этюд в числе тех работ Столицы, за которые он получил серебряную медаль Петербургской Академии художеств? Этюды церкви в Березках были подарены авторами врачу И.Р. Щасному "на память и в благодарность за успешное врачевание" и были сохранены его дочерью Л.И. Щасной, в первом браке Калининой."
И.И. Бродский, о котором мы писали выше, в 1907 г. в имении Манзей написал на берегу озера Боровно портрет своей первой жены. Этим же годом датирован пейзаж с белой приземистой церковкой на пригорке и кладбищем около нее. Пейзаж хранится в музее-квартире И.И. Бродского в Петербурге и в каталоге музея именуется "Старая церковь. В Тверской губернии".*20 Сравнив эту церковь с храмом Святого Владимира на этюдах Розанова и Столицы можно с уверенностью утверждать, что и на полотне И.И. Бродского из его музея-квартиры изображена Владимирская церковь в Березках, где летом 1907 г. работал Исаак Израилевич.
Большой след в художественной жизни Березок оставила жена В.А. Беклемишева - скульптор Екатерина Ивановна Беклемишева (1865-1912). Летом 1909 г. "на деньги С.Н. Волковой, урожденной Манзей", Беклемишева организовала в селе Березки мастерскую художественной вышивки. Рядом находился приют, в который принимали крестьянских детей в возрасте 10-13 лет. О приюте нам рассказала местная уроженка, ныне проживающая в Петербурге Софья Сергеевна Лучкина, мать которой Фекла Семеновна воспитывалась в приюте.*21
В своем письме автору статьи она писала: "Приют содержали Манзей, за что им было благодарно окружающее население. Они делали много добра, мальчики получали специальности сапожников и краснодеревцев, а девочки вышивали и шили. Затем по выходе из приюта мальчики получали инструменты для дальнейшей работы, а девочки шкатулку, сделанную руками ребят, а в ней полный набор швейных принадлежностей. Ведь их учили и златошвейному искусству. Так в шкатулке моей мамы были плетеные поясочки с жемчугом и другие интересные предметы. К сожалению, все эти вещи пропали в начале войны, когда мне пришлось бежать от немцев из пригорода Ленинграда в город, захватив с собой восьмимесячную дочь и ванну с пеленками. Все вещи остались у немцев и пропали".*22
Основным детищем Е.И. Беклемишевой была мастерская, в которой "на полотне и сукне вышивали шелками, металлическими нитями, бусами, бисером различные вещи – скатерти всевозможной величины, воротнички, кофточки, целые платья, подушки, портьеры, дорожки, полотенца, а также церковные работы и мебельные покрышки".*23
Вскоре добрая молва о мастерицах из Березок дошла до столицы. Лучшие работы в 1910, 1911 ив 1912 гг. экспонировались на выставках в Петербурге, а на Всероссийской кустарной выставке 1913 г. были удостоены серебряной медали. После участия в международной выставке в Берлине, заказы стали приходить из-за границы и даже из Америки.
Своей известностью мастерская была обязана Екатерине Ивановне Беклемишевой, которая будучи человеком талантливым и чутким, от первоначального намерения С.Н. Волковой - дать крестьянкам твердый заработок, перешла к высокой цели – создать в Березках рассадник народного искусства. По ее инициативе в Тверской губернии собирали образцы старинного шитья, которые хранили в мастерской в особых витринах, чтобы молодые мастерицы могли их изучать и на их основе создавать новые вышивки.
Планы у Екатерины Ивановны были обширными, но, к сожалению, она тяжело заболела. Ее лечил доктор Исидор Романович Щасный. Денег за лечение не взял, так как видел, что вылечить свою пациентку он не сможет... Екатерина Ивановна решила отблагодарить доктора подарком. По ее эскизу в петербургской ювелирной мастерской изготовили настольную записную книжку с золотым обрезом и обложками из вороненой стали. Верхняя крышка украшена гравированной монограммой и конской подковой (на счастье!), выложенной мелкими гранатами.
На внутренней стороне крышки, выполненная прописью надпись: "Дорогому Исидору Романовичу Щасному на добрую память от Е.Беклемишевой". Сбоку застежка, замком которой является механический карандаш.*24 В 1912 году Е.И. Беклемишева скончалась. Лишившись своего талантливого руководителя, мастерская в Березках постепенно утратила свои высокие художественные традиции, превратившись в мастерскую ремесленной вышивки.
Много лет прошло с тех пор, как в Березках жили и работали видные русские художники. Остались их работы, этюды березкинских мест, фотографии, письма и чудесное, истинно русское название села Березки, происходящее от березовой аллеи, которая вела в село.

Примечания:

1. Художественные новости. Приложение к журналу "Вестник изящных искусств", т. II СПб., 1884. Стб. 407.
2. Два письма В.А.Беклемишева, открытое письмо Е.П.Нестеровой, фотографии художников, снятые в Березках, Л.И. Калинина, ур. Щасная незадолго до своей кончины в 1980 г. подарила автору статьи.
3. Бродский И.И. Мой творческий путь. Л., 1965. С.54.
4. ГРМ Живопись XVIII-начало XX века. Каталог. Л., 1980. С.57. № 719. Бродский И.И., 1883-1939. Портрет жены художника Любови Марковны Бродской, рожд. Гофман, 1888-1962. Холст, масло. 205x203,5. Ж-2241. Справа внизу подпись и дата: 1908 И.Бродский.
5. Нестеров М.В. Воспоминания. М., 1989. С.340, 342.
6. "Нестеров М.В. 1862-1942. Портрет скульптора и педагога Владимира Александровича Беклемишева, 1861-1920. Холст, наклеенный на картон, масло. 24x18. Внизу правее середины подпись и дата: "М. Нестеровъ, 1910". Пост, в 1963 г. от Н.М Нестеровой. В каталог ГРМ, 1980 г. не включен.
7. Михайлов А. М.В. Нестеров. М.,1958. С.234.
8. Открытое письмо. Автограф. Датируется по московскому почтовому штемпелю - 22 декабря 1910 г.
9. Нестеров М.В. Воспоминания. М., 1989. С.343.
10. Там же.
11. Гусиков Х.К., 1841-?. Портрет Михаила Сергеевича Волкова. Исп. 1884/1885. Бумага, итальянский карандаш. 60x52 (овал). Вышневолоцкий краеведческий музей. КГОМ ВВФ-1325. Подарен Юрием Алексеевичем Янкуном ("Портрет неизвестного"). Ранее находился в имении Боровно.
12. Гусиков (?) Х.К., 1841-?. Портрет Николая Николаевича Манзея. Исп. в сер. 1880-х. Холст, масло. 65x54. СПб., собр. автора статьи. Ранее нах. в имении Боровно.
13. Гос. архив Тверской области, ф. 1016, оп.1, ед. хр. 88, л.1.
15. Письмо В.А. Беклемишева. Автограф. Упоминаемая в письме Александра Ивановна - А.И. Манзей, ур. Якобсон 1843 г. - ум. после 1918 г. жена с 1860 г. полковника в отставке лейб-гвардии Гусарского полка Николая Николаевича Манзея, 1825-1889. Последняя владелица Боровно, завещала все свое "движимое и недвижимое имущество" племяннику Сергею Михайловичу Волкову-Манзею, 1896-1942.
16. Гос. архив Тверской области, ф. 1016, on. I, ед. хр. 104, л.2.
17. Там же, ф. 1016, on. I, ед. хр.89, л. 1.
18. Цит. по книге: Романычева Н. Академическая дача. Л., 1975. С.23.
19. Кроме этюда церкви Св. Владимира в собр. Г.Д. Душина хранилась еще одна работа художника Розанова, работавшего на Академической даче. Розанов Николай Васильевич, 1872-1940. Портрет Любови Исидоровны Щасной, 1898-1980, в первом браке Калинина, во втором -жена Г.Д. Душина. Исп. в 1912 г. Бумага, карандаш. 48,2x37. Внизу посередине подпись: "Н. Розанов". Гос. Эрмитаж с 1990 г. Ранее собр. Г.Д. Душина, Л.И. Щасной (дар автора).
20. Музей-квартира И.И. Бродского. Живопись, графика, скульптура XVIII-XX вв. Сост. каталога: И.Н. Баршева, О.П. Родосская, А.Г. Петрова. Л., 1989. С. 22, № 14. Илл.с.84.
21. Фекла Семеновна Лучкина. ур.Белова, 1889-1955, училась в приюте в Березках. С конца 1930-х гг. жила с дочерью в Ленинграде, похоронена в Петербурге на Большеохтинском кладбище.
22. Письмо С.С. Лучкиной автору статьи от 8 июля 1986 г.
23. Егорова Е. Школа кустарного производства.// Искусство и жизнь. 1916,№4.С 11.
24. СПб., собр. автора статьи.
25. Письмо В. А. Беклемишева. Автограф. Упоминаемая в письме Софья Николаевна - С.Н. Волкова, ур. Манзей, 1861 -1942, жена действительного статского советника. Егермейстера Михаила Сергеевича Волкова, 1848-1900. С 1915 г. жила в Петрограде.
26. Бобровский Григорий Михайлович, 1873-1942, живописец. Пейзажист и портретист. С 1893 по 1900 учился в Петербургской Академии художеств у И.Е. Репина. Экспонировался на выставках в Академии художеств и в Союзе русских художников. С 1916 - академик живописи.