Стартовая страница Рейтинг@Mail.ru

Краеведение у истоков российской культуры

Вышневолоцкий историко-краеведческий альманах №7, стр. 127-162

 

Виноградов Борис Константинович

   
Родился в 1941 г. в Удомельском районе. Около 22 лет осуществлял поиски и разведку рудных месторождений в Забайкалье. Кандидат геолого-минералогических наук, автор более 30 научных публикаций, в том числе «География Удомельского района». Опубликовал 10 краеведческих статей по истории родного края.
Горевой Гарий Семенович. Главный специалист Архивного отдела Тверской области, кандидат технических наук, член-корреспондент Международной академии информатизации, специалист по военной истории. Мастер спорта СССР по туризму. Автор многих публикаций по краеведческой тематике.
В. И. Роборовский.

 

 

Всеволод Иванович Роборовский

(1856-1910)

Земля является колыбелью человечества, которая на многие века останется родным домом для людей. Процесс познания Земли охватывает всю историю человечества, являясь главным условием его развития, и продолжается уже несколько тысячелетий.
Он будет происходить и в дальнейшем (пока живо человеческое общество), охватывая околоземное космическое пространство. Это вызвано двумя главными факторами: глубокой и неистребимой тягой людей к познанию нового (не имеющей, впрочем, рациональных объяснений), а также житейскими потребностями людей, условиями промышленного развития.
На этом трудном пути нам известны многие выдающиеся первопроходцы и естествоиспытатели, совершившие прорыв в изучении природы и оставившие замечательный след в истории ее познания: Птолемей, Марко Поло, Коперник, Галилей, Колумб, Гумбольдт, Ливингстон, Пржевальский, Гагарин...
Этих людей отличали исключительная целеустремленность, неукротимая страсть к познанию и полнейшая самоотдача. Они совершали деяния с сознательным риском для жизни. Многие из них погибли. К категории подобных людей принадлежал воспитанник и последователь великого Пржевальского – наш земляк Всеволод Иванович Роборовский. Его отличительными чертами также были самоотверженность, стойкость, целеустремленность, способность идти до конца. Он был преданным сыном Отечества, ставящим его интересы превыше всего. Ему были присущи лучшие черты русских людей, защищавших и укреплявших Российское государство. Еще какие-то 100-150 лет назад центр Азиатского континента оставался белым пятном на карте мира.
В истории его изучения ведущая роль принадлежит российским исследователям. Среди них особое место занимает В.И. Роборовский, который с риском для жизни совершил 4 крупных экспедиции, оставил научные труды, получил признание. Однако в этих путешествиях он подорвал здоровье, долго болел и рано умер, что явилось одной из причин (наряду с великими потрясениями начала XX века) его некоторого забвения. Однако имя его никогда не исчезало из памяти местного населения и историков науки.
Настоящее обращение к имени В. И. Роборовского вызвано приближающимся 150-летием со дня его рождения. Личность Роборовского, сама его жизнь и патриотизм являются образцом служения Родине, чего так не хватает в наш период смутных перемен. Стремительное время все больше отдаляет от нас эпоху великих путешествий Пржевальского и Роборовского.
Нам уже трудно понять, в каких, порой нечеловеческих, условиях они работали, зачем они это делали, что ими двигало.
Автор настоящей статьи, сам отдавший 25 лет жизни изучению природы, экспедиционным исследованиям и побывавший в некоторых местах, где пролегали пути Роборовского, как никто другой, понимал всю сложность их работы и осознавал, что если сейчас не написать эту статью, то она, возможно, уже никогда не будет написана. В процессе 5-летней работы обобщен доступный материал не только по жизнеописанию В. И. Роборовского, который, впрочем, весьма немногочисленный.
Использованы воспоминания и письма к автору внучки путешественника – Лидии Николаевны Анисимовой, живущей в г. Оленегорске Мурманской области. Поступили материалы, запрашиваемые из Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), Ботанического института РАН (А. Е. Грабовская), Ботанического сада Санкт-Петербургского
университета (В. С. Тарасов), архива Русского географического общества и других организаций и заинтересованных людей.
При сборе материалов помощь получена от заведующей Вышневолоцким краеведческим музеем Г. Г. Монаховой, работников Удомельской библиотеки Л. Ф. Даниловой и А. А. Петровой, учительницы Выскодненской школы Г. И. Часовских, многих жителей окрестных деревень. Ценные советы получены от академика Б. С. Соколова, с которым обсуждались материалы, а также от патриота и краеведа Д. Л. Подушкова.

1. Молодые годы В. И. Роборовского

Всеволод Иванович родился 26 апреля 1856 года в Санкт-Петербурге в небогатой дворянской семье. Однако в детские и последующие годы он был тесно связан с нашим краем, жил здесь и похоронен на кладбище с. Овсище, как, впрочем, и его отец, сестра, племянница и дядя. Сохранилось немного свидетельств о жизненных подробностях его бытия, в отличие от многочисленных (хотя зачастую кратких и отрывочных) описаний результатов его исследований и путешествий.
В наших краях его родители содержали имение Андреевское, располагавшееся на южной окраине деревни Тараки, что входила в состав старинной Овсищенской волости Вышневолоцкого уезда, на внешних границах которой находились ее деревни: Мотыли, Ивановское, Колпинец, Погорелец, Никулкино, Степково, Липки, Бочурино, Дубище, Аграфенино, Ватутино, Перхово, Очеп, Карзово, Шихино, Богатьково, Ладыгино, Озеряево, Табошево, Александрово (Бряково), Удино.
Наиболее крупными были Дягилево, Дубище, Овсище, Смёново, Ладыгино, Перхово. Население волости в конце XIX в. составляло 5,2 тыс. человек в 46 населенных пунктах. Волостное управление размещалось в селе Овсище, расположенном на крутом северном (левом) берегу р. Волчинки, через которую был построен деревянный мост на большом почтовом тракте, идущем из уездного центра в северные Удомельские территории уезда через деревни Тараки, Моржевец, Дягилево, Липки, Лайково. В волостном центре находилась кирпичная Михаило-Архангельская церковь; при ней было кладбище, обнесенное оградой из валунных камней.

Сосновый бор на окраине деревни Тараки. Фото 1920-хгг.

Деревня Тараки располагалась на обоих берегах р. Волчинки в 5 км вверх по течению от с. Овсище и в 2 км южнее озера Рогозное, из которого вытекала р. Волчинка. 12 августа 1847 г. был составлен межевой план земель д. Тараки. Деревня разделялась на три части владения: на западном (правом) берегу р. Волчинки – деревня Павлищи, во владении наследников покойного Константина Алексеевича Мекендорфа, на восточном (левом) – собственно д. Тараки во владении вольноотпущенного крестьянина Павла Андреева и южнее ее – 3-я часть сельцо Андреевское, которое было во владении малолетних детей покойного чиновника 4-го класса кавалера Андрея Леонтьевича Григорьева.
Эта последняя была выделена давно – при размежевании 5 ноября 1776 г. В сельце Андреевском (названном, видимо, по имени покойного чиновника Григорьева) находился один господский дом с 10 дворовыми людьми (крепостными) и рядом 4 крестьянских
дома с 33 человеками. К сельцу Андреевскому с востока примыкали (со стороны д. Выскодни) владения надворного советника Василия Васильевича Иванова и владения коллежского асессора Николая Ивановича Логинова (со стороны села Сменкова деревни Аграфенинской). С юга в 1 км к ним примыкали земли села Овсищи с пустошью Телочки во владении помещика Александра Федоровича Ирецкого вплоть до реки Волчинки. На западном берегу реки располагались земли штабс- ротмистра Павла Ивановича Сназина, проживавшего в родовом с. Ивановском.
Земли, принадлежащие сельцу Андреевскому, протягивались полосой около 1 км вдоль левого берега р. Волчинки на 2,4 км (ниже резкого изгиба), занимая полоску (около 50 м) и на правом берегу. Непосредственно у Андреевского вдоль по левому берегу кустарниковая полоса (25-35 м шириной) относилась к д. Павлищи. Таким образом, само сельцо Андреевское было отрезано от берега реки полосой земли, принадлежащей помещикам Мекендорфам.
Дорога в сельце проходила в 65-75 м параллельно берегу. Господский дом Григорьевых располагался с восточной стороны дороги примерно в 80 м от берега реки и был вытянут вдоль дороги на 30-35 м. В нем жили господа и 20 человек дворовых людей. Южнее стоял один крестьянский дом, а в 35 м от берега стояли еще 3 крестьянских дома, в которых жили 35 крепостных людей. Пока не найдены документы, подтверждающие дату покупки семьей Роборовских имения Андреевского у малолетних детей Григорьевых. Вероятно, это произошло вскоре после отмены крепостного права, поскольку еще по описи 1861 года имение принадлежало Григорьевым.

Фото 1930-х гг.
Евгения Алексеевна с подругой.

Неизвестны также документальные свидетельства о владении Роборовскими землями в соседних местах Вышневолоцкого уезда. Однако многие поколения рода Роборовских жили здесь и похоронены на удомельской и вышневолоцкой земле.
К наиболее ранним представителям это рода относится Иван Михайлович Роборовский, воспитанник Петербургской Императорской Медико-хирургической академии, лекарь Калужского пехотного полка, участник Отечественной войны 1812 г.
О его сыновьях Николае и Иване сведения пока не обнаружены.
Николай, вероятно, был священнослужителем в церкви Михаила Архангела в с. Овсищи.
Иван Иванович Роборовский был небогатым дворянином Санкт-Петербургской губернии. В его семье кроме Всеволода были две старшие дочери: Мария и Елизавета. Мария Ивановна (в замужестве Сипачёва) рано овдовела, жила в Тараках и преподавала в школе в д. Сменово. Она владела имением и вела хозяйственные дела. Елизавета Ивановна вышла замуж за вышневолоцкого дворянина Алексея Мальковского, рано умерла. После нее осталась дочь Евгения Алексеевна, по первому браку – Мельницкая.
В детские годы Всеволод вместе с родителями и сестрами летом приезжал в имение Андреевское и целые дни проводил на природе, навсегда пленившей его сердце. Здесь, на Удомельской земле, в чаще лесов, на берегах реки Волчины и озера Рогозно он собирал растения в гербарий, бабочек, ящериц, рыбешек и т. п. По свидетельству товарищей, он весь отдавался наблюдениям различных садков, аквариумов, музеев, устраивал у себя дома некое их подобие. С большим напряжением осиливая математику и латинский язык, он превосходно знал историю, географию и сам изучал естествознание. В своих воспоминаниях о Пржевальском он писал: «Надобно заметить, что география была с малых лет моим любимым предметом и что я имел в гимназии у нашего учителя географии Пьянкова всегда круглую пятерку» (Пржевальский, 1892). Описания путешествий сильно действовали на впечатлительную молодую душу и уносили его мысли далеко от городского общества и занятий.
В 20-летнем возрасте он начал службу рядовым на правах вольноопределяющегося 3-го разряда 145-го пехотного Новочеркасского полка Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича (будущего императора Александра III). Через 3 месяца, в феврале 1877 г., его командировали на учебу в Гельсингфорсское пехотное юнкерское училище по 1-му разряду.
В феврале 1878 г. ему присвоено звание унтер-офицера, в апреле – портупей-юнкера, затем – прапорщика. В конце апреля 1878 г. он вернулся в свой полк. Занятия по строевой подготовке в училище и служба в полку тяготили его.
В эти годы (1867-1878) молодой энергичный исследователь Н.М. Пржевальский совершал дерзкие, безумно смелые экспедиции длительностью по 2-3 года в неведомую глубь Азиатского континента. Его протяженные маршруты, как лучи прожектора, освещали неизвестные дотоле обширные пространства. Нарисованная им научная картина природы Центральной Азии своей новизной изумила ученых всего мира и поставила Пржевальского в один ряд с великими путешественниками – Колумбом, Магелланом, Гумбольдтом, Ливингстоном и др., совершившими прорыв в познании других частей земного шара. Это были годы расцвета российской науки и культуры (Менделеев, Лобачевский и др.) и подъема русского самосознания. В России все газеты и журналы много писали об отважном путешественнике Пржевальском, который был кумиром молодежи, всего русского общества. Его слава была сродни триумфу Ю. А. Гагарина, других космонавтов на заре орбитальных полетов. Многие молодые люди мечтали испытать себя и осуществить нечто подобное.
Нашему земляку Всеволоду Ивановичу Роборовскому выпало испытание и счастье участвовать в таких экспедициях, раздвинуть границы познания, положить свой труд и саму жизнь во славу русской науки.
В эти же десятилетия в России невиданными темпами строились железные дороги, в больших объемах выполнялись изыскания и изучение природных процессов, шло освоение огромных территорий, использование природных ресурсов.
В этих работах участвовали многие инженеры, пользовавшиеся почетом в русском народе. Их образованность, нарядная форма мундиров, материальная самостоятельность и устойчивое положение в жизни вызывали в обществе неподдельное уважение, некоторое чувство восхищения и образец для подражания.Однако из среды путейцев не вышло общенациональной личности, популярной в российском масштабе, известной в других странах, подобно Пржевальскому и его ученикам.

2. Путешествия В. И. Роборовского

В 1878 г., 28 апреля, по окончании Гельсингфорсского юнкерского училища молодой прапорщик Роборовский вернулся на службу в 145-й Новочеркасский полк. Однако все изменила встреча с товарищем по гимназии Федором Эклоном, рассказавшем ему о Лобнорском походе (1877-1878). Всеволод вспоминал: «Увлекательные рассказы моего товарища о путешествии в Средней Азии так заинтересовали меня, что во мне загорелось сильное желание испытать самому все то, о чем я слушал с таким любопытством, и просил Эклона познакомить меня с Николаем Михайловичем» (Пржевальский, 1892). В течение нескольких месяцев Пржевальский присматривался к нему, считая необходимыми качествами для работы в экспедиции самоотверженную любовь к науке, бесстрашие и стойкость, а также психологию поведения в небольшом коллективе. «Сварливый, злой человек будет неминуемо великим несчастьем в экспедиционном отряде, где должны царить дружба и братство рядом с безусловным подчинением руководителю дела» (Пржевальский, 1948, с. 20- 21). Он предпочитал брать с собой военных людей; в его экспедициях была строгая дисциплина. Проницательный Пржевальский не ошибся, выбрав Роборовского, так же как и в выборе П.К. Козлова 7 лет спустя. Оба достойно продолжили дело учителя.
Уже 14 декабря 1878 г. Роборовский откомандирован в состав экспедиции. В командировке он пробыл с 20 января 1879 по 7 января 1881 г.
Третья экспедиция (21.03.1879 - 2.11.1880) Н. М. Пржевальского по заданию ИРГО и Генерального штаба имела план изучения растительного и животного мира, рельефа, климата, путей сообщения Тибета и посещения ее столицы Лхасы. Смета составляла 28.000 рублей. Первым помощником начальника был прапорщик Ф. Л. Эклон, вторым – прапорщик В. И. Роборовский.
В состав экспедиции входили 3 солдата – унтер-офицер Никифор Егоров, ефрейторы Михаил Румянцев, Михей Урусов; 5 забайкальских казаков – Дондок Иринчинов (участник всех 4-х экспедиций), Пантелей Телешов, Петр Калмынин, Джамбал Гармаев и Семен Аносов; опытный препаратор – отставной унтер-офицер Андрей Коломейцев; переводчик из Кульджи – Абдул Басид Юсупов. Всего 13 человек. Отряд был хорошо снаряжен и вооружен; каждый имел винтовку Бердана за плечами и 2 револьвера у седла, были проведены учебные стрельбы с каждым членом экспедиции.
С восходом солнца 21 марта караван вышел из пограничного поста Зайсан, имея 35 верблюдов (8 верховых) и 5 верховых лошадей. Сзади гнали стадо баранов: за 2-3 дня съедали 2 барана (по 25 кг мяса в день). Установку и снятие лагеря из двух палаток, развьючивание верблюдов делали быстро все сообща.
За день проходили 25-30 км. Значительный вклад в успех этой экспедиции внес В. И. Роборовский. Перед ним впервые после европейских равнин раскрылся новый, необычный и загадочный мир. Пржевальский помогал ему глубже понимать природные явления во взаимной связи. Подметив особое пристрастие Роборовского к ботанике, он поручал ему сбор гербария, обучив способу коллекционирования растений.
Отчет о 3-й экспедиции с описанием пути был красочно иллюстрирован картинами Роборовского. За итоги этого путешествия по представлению Пржевальского ИРГО присудило ему Малую Золотую медаль, что явилось признанием заслуг молодого исследователя, в 23-25 лет совершившего первое очень сложное путешествие длиною 7660 км. За труды в экспедиции 10.01.1881 г. он был награжден пожизненной пенсией по 200 рублей в год и произведен в подпоручики. С 17.02.1881 г. с разрешения Военного министерства он оставлен в распоряжении полковника Генерального штаба Пржевальского (ф.400, оп. 21, 8, 3020). В июне 1881 г.
Пржевальский купил имение Отрадное около д. Слобода на берегу оз. Сапшо. Все лето у него жили Роборовский и унтер-офицер Румянцев.
С 5 апреля 1883 г. по 20 января 1886 г. он вновь командирован в экспедицию Пржевальского в Центральную Азию.
Четвертая экспедиция Пржевальского (21.10.1883 - 29.11.1885) прошла от Кяхты (14) (граница Монголии и Бурятии) на истоки Желтой реки, через озеро Лоб-Нор по бассейну реки Тарим
и вернулась в пос. Каракол (Киргизия).
7 ноября экспедиция прибыла на берег оз. Иссык-Куль.
Пройдено всего 7815 км.
За работу в этой экспедиции 14.01.1885 г. Роборовский произведен в поручики. С 28.01. 1886 г. оставлен в распоряжении полковника Пржевальского для работы с коллекциями.
28.02.1886 г. награжден орденом Св. Владимира IV степени и добавочной пенсией 200 рублей к прежней. С 14.03.1888 г. он снова командирован в Центральную Азию под руководством генерал-майора Пржевальского.
Осенью 1887 года Пржевальский определенно говорил: «Хочу еще раз сходить в Тибет, хочу посмотреть далай-ламу. Нужно двадцать-тридцать стрелков, и головой ручаюсь, что буду в Лхасе. Пусть попробуют туда сходить синологи, со своею китайскою грамотою и плаксивыми проповедями мира». (Козлов, 1971, с. 190). Он предполагал, двинувшись из Каракола, пройти через Тянь-Шань на Аксу и по Хотанской реке в Хотан, далее через Керию и Черчен в Гас, где устроить склад под охраной казаков. Весной и летом 1889 г. – исследовать юго-западный Тибет к югу от Гаса, а осенью хотел двинуться в Лхасу.
Императорское Русское географическое общество одобрило план новой большой (смета 50.000 рублей, конвой 27 человек) экспедиции в Тибет – Лхасу – Кам, который представил
Н. М. Пржевальский в марте 1888 г.
Пржевальский выехал 18 августа из Петербурга в Каракол по берегу оз. Иссык-Куль, откуда должна была начаться экспедиция. Незадолго до выхода экспедиции Пржевальский, выпив на охоте 8 октября сырой воды, заразился брюшным тифом и 20 октября 1888 г. в 9 часов утра скончался в г. Караколе Семиреченской области, где находится его могила с памятником и его музей. Умирающий Пржевальский говорил Роборовскому: «Я нисколько не боюсь смерти, я ведь несколько раз стоял лицом к лицу с ней». П. К. Козлов вспоминал: «Замечая на наших глазах слезы, он называл нас бабами. Роборовскому сказал: «Ты сфотографируй меня со штуцером Ланкастером.
Ланкастер оставляю Роборовскому, а Пёрде – Козлову (1); Слободу – племяннику Володе и племяннице Ляле. Нефедова навсегда пристроить в Слободе». В 9 часов 20 октября – смерть» (Козлов, 1971). П. К. Козлов записал: «Слезы, горькие слезы душили каждого из нас. Мне казалось, что такое горе пережить нельзя. Да оно и теперь еще не пережито» (Козлов, 1971).
С 20.10.1888 г. по 10.12.1888 г. В. И. Роборовский временно заведовал экспедицией (ф. 400, оп.21). В декабре начальником экспедиции по ходатайству ИРГО Генштаб назначил полковника М. В. Певцова (2). По соглашению с Военным министерством перед экспедицией были поставлены новые задачи, ограничившие площадь исследований. Главной задачей экспедиции стало исследование Кашгарии и горных стран (хр. Кунь-Лунь), окаймляющих с севера Тибетское нагорье до меридиана оз. Лоб-Нор на востоке, обследование которых ранее ограничивалось узкой полосой до 35-й параллели. Предстояло найти и изучить существующие проходы внутри Тибета для подготовки новых экспедиций в глубь нагорья.
Экспедиция Певцова посетила на возвратном пути Турфанскую котловину и открыла здесь депрессию – низину, опускающуюся ниже уровня моря. Позже, в 1893-1895 гг., здесь, в городе Люкчуне, действовала основанная Роборовским метеостанция.
В состав экспедиции вошли испытанные сотрудники Пржевальского:
В. И. Роборовский и П. К. Козлов, а также геолог К. И. Богданович, впоследствии председатель Отделения физической географии ИРГО. Конвой был уменьшен с 25 до 12 человек:
старший унтер-офицер Михаил Бессонов, старшие урядники Николай Шестаков и Бадма Баинов (бурят) и другие, а также препараторщик, переводчик, 2 проводника и несколько погонщиков- киргизов.
Певцов оценил опыт и знания Всеволода Ивановича, советовался с ним, учил его работе с приборами и поручал ему самостоятельные большие маршруты (экскурсии по В.И.Р.) исследований.
Среди них наиболее значительными были пять: три по горным отрогам Кунь-Луня и Тибета и две по песчаным пустыням вдоль реки Черчен-Дарьи на оз. Лоб-Нор и оз. Баграш-Куль. Маршруты были совершены в феврале – декабре 1890 г., в течение которых была проделана работа, близкая по объему выполненной Пржевальским во 2-й экспедиции в 1876-1878 гг.: 2700 км съемки, 13 определений астрономических пунктов, 34 определения абсолютных высот, сбор коллекции растений. Описание этих маршрутов и карт изданы отдельной книгой (Роборовский, 1896).
Последняя (четвертая) экспедиция В. И. Роборовского была самой значительной по объему работ и достигнутым результатам.
Развивая успех последних экспедиций (Потанин, Певцов и др.), ИРГО направило две новые экспедиции для изучения района Китая, примыкающего к богатейшей провинции Сычуань. Одну из них возглавил Г. Н. Потанин (1892-1894 гг.), а вторую – В. И. Роборовский. Обе экспедиции должны были встретиться в Сычуани и вернуться в Россию разными путями.
Однако этому не суждено было сбыться: Роборовский тяжело заболел и не дошел, а у Потанина заболела и умерла в походе его жена – ученый-этнограф. Потанин, также не дойдя до Сычуани, повернул назад и через весь Китай до России сопровождал гроб с телом верной спутницы всех его походов до г. Кяхты в Бурятии, где и похоронил ее.
Всеволод Иванович, приняв крайне лестное для него поручение ИРГО, возглавил новую экспедицию, ответственно подошел к подбору людей и снаряжения. Все было сделано наилучшим образом. Экспедиция включала 13 человек: штабс-капитан В.И. Роборовский, его помощник поручик Петр Кузьмич Козлов, второй помощник и переводчик Вениамин Федорович Ладыгин.
8 нижних чинов (старший унтер-офицер Гавриил Иванович Иванов, старший урядник семиреченский казак Николай Шестаков, забайкальские казаки Бадма Баинов, Семен Жаркой и Гантып Буянтуев, ефрейтор-гренадер Зиновий Смирнов, стрелки Туркестанского полка Ефим Ворошилов и Павел Замураев), препаратор мещанин из г. Пржевальска Курилович и караванныйработник мещанин из г. Пржевальска калмык Ульзабад Катаев. Вооружение включало 14 берданок и 2.500 боевых патронов, скорострельные ружья Гано, Пёрде и Монте-Кристо, а также тульскую двустволку. Экспедиция имела 25 верблюдов под вьюками и 10 запасных, 15 верховых лошадей, 3 собаки и 5 баранов. После панихиды на могиле Пржевальского 15 июня они вышли в поход, который продолжался 2,5 года.

3. Значение работ В.И. Роборовского

Географические открытия, за малым исключением, первоначально приурочены к побережьям стран, к познанию Океана, стали известны Америка, Австралия, острова Океании. Это важнейшие вехи в истории человечества. Познание же внутриконтинентальных пространств отставало. Еще каких-то 100-150 лет назад в Азии имелись большие белые пятна на картах. Начало систематического научного исследования внутриматериковых территорий произошло лишь в XIX веке. Это было вызвано претензиями на них двух крупных соперничающих империй – Британской, Российской, а также Китайской.
Исследования Центральной Азии проводились с большой интенсивностью в 1870-1900 годы, из которых первые 15 лет проходили при ведущей роли Пржевальского. В число первооткрывателей и первоисследователей обычно включают Г. Н. Потанина и М. В. Певцова, отчасти незаслуженно забытого полковника Ю. А. Сосновского с геодезистом 3. Л. Матусовским, поскольку именно эти люди достигли выдающихся результатов и первыми совершили столь грандиозные экспедиции.
В неполные 23 года Всеволод Иванович в конце 1878 г.
начал исследования Центральной Азии. Попав в экспедицию Н. М. Пржевальского (через 8 лет после начала его походов) и совершив вместе с ним, будучи его заместителем, два сложнейших и одновременно самых результативных и известнейших похода, Роборовский, вне всякого сомнения, также является первооткрывателем азиатских просторов. Всего он выполнил исследования в четырех экспедициях. Первые две проходили под руководством Н.М. Пржевальского (1879-1881 гг. и 1883-1885 гг.).
Третья экспедиция проходила под руководством М. В. Певцова (1889-1890 гг.). Четвертую экспедицию возглавлял В. И. Роборовский (1893-1895 гг.).
Принадлежность В. И. Роборовского к числу первооткрывателей Центральной Азии подчеркивается расположением в последовательном ряду получения высшей награды ИРГО (большой золотой Константиновской медали исследователями природы этого сложного региона: 1874 г. - Н. М. Пржевальский;
1886 г. - Г. Н. Потанин; 1891 г. - М. В. Певцов; 1897 г. - В. И. Роборовский; 1900 г. - В. А. Обручев; 1902 г. - П. К. Козлов;
1907 г. - Г. Е. Грумм-Гржимайло.
В эти же годы, но на территории соседнего региона Средней Азии, успешно работали и были отмечены Константиновской медалью в 1880 г. геолог И. В. Мушкетов и в 1883 г. биолог Н. А. Северцов.
После смерти своего учителя и болезни М. В. Певцова «в Русском Географическом Обществе В. И. Роборовский по праву занял положение многие годы принадлежавшее Пржевальскому, и Общество справедливо возлагало на него надежды на новые большие успехи в дальнейшем изучении географии и природы Внутренней Азии», – писал академик Б. С. Соколов, оценивая роль и значение Всеволода Ивановича.
Другие исследователи подключились к этому изучению значительно позднее, после смерти Пржевальского. Они уже знали и учитывали результаты работ первооткрывателей. Среди российских - Грум-Гржимайло - 1887 г., Громбчевский - 1888 г., Обручев - 1892 г., Клеменец - 1892 г. Из зарубежных исследователей в начальные годы не было заметных личностей. Лишь позднее здесь проложили свои маршруты К. Синг и Б. Сереньи 1878-1882 г.г., А. Кери и Ф. Янгхазбенд 1885-1887 гг., Дютрейль-де-Рэнса, В. В. Рокхилл, Литтдель и С. А. Гедин в 1892-1902 гг.

Судьба распорядилась так, что для В. И. Роборовского 1895 г. стал последним годом его путешествий.
По объему выполненной работы, по продолжительности времени пребывания в заграничных (азиатских) экспедициях В. И. Роборовский является наиболее работоспособным исследователем Центральной Азии. Другие позже, на границе веков, сделали, возможно, еще больше работы, но в самые трудные первые десятилетия исследований вклад Всеволода Ивановича неоспорим. За 17 лет (с декабря 1878 г. по январь 1896 г.) он 9,5 лет находился в командировках по исследованию Центральной Азии. При этом в течение 8 лет (92 месяца) он пребывал за границей в азиатских просторах; остальные 1,5 года занимали переезды до границы и обратно.
Особенно выдающейся была последняя экспедиция В. И. Роборовского. Академик Б. С. Соколов писал: «По всему комплексу научных результатов (географических, зоологических, ботанических,
этнографических и т.д.) эта экспедиция Всеволода Ивановича Роборовского вошла в золотой фонд экспедиций Русского географического общества, направлявшихся для исследования Внутренней Азии. Ни одна из прошлых экспедиций не была столь результативной, этот подвиг Роборовского был отмечен Константиновской медалью».

Объемы работ Центрально-Азиатских экспедиций
в последней четверти XIX века
Исследователь
Экспедиционное время, мес.
Маршрутные съемки, км
Астрономические
определения
Высотные
определения
Сосновский
16
5540
12
160
Пржевальский
92
16080
68
231
Потанин
84
16235
118
439
Певцов
37,5
8235
71
350
Роборовский
92
19770*
43*
400
Грум-Гржимайло
21
8170
42
158
Громбчевский
31,5
9155
87
508
Обручев
25
9430
-
838
* - с учетом 5 самостоятельных маршрутов в течение года в составе экспедиции М. В. Певцова.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Вклад В. И. Роборовского в изучение Центральной Азии определяется полученными во время последней экспедиции 1893-1895 гг. выдающимися результатами по четырем основным направлениям исследований: картографии, метеорологии, зоологии и ботанике (Григорьев, 1897, с. 6).
Картографический материал составил главную ценность в изучении Центральной Азии. Съемка на протяжении 16 000 верст, основывающаяся на 30 астрономических пунктах, дала возможность нанести на точную карту более 222000 кв. верст земной поверхности. Такого результата не достигали ни до него, ни после его работ. Точность и качество работ были высокими, что сразу же оценили современники. Основную ценность этой части работ составило определение точных астрономических координат пунктов от Са-Чжоу через Нань-Шань и до конечного пункта Юнги-Чунак, увязав их в единую полигонометрическую сеть.
Хотя в Нань-Шане и прошли маршруты других исследователей, однако они были кратковременными и касались только краевых частей, не затрагивая центральных пространств этой горной страны. Лишь автономным отрядам Роборовского и Козлова в течение интенсивной целенаправленной работы с мая по октябрь 1894 г. удалось пересечь эту горную страну во многих местах, проследить хребты и долины, собрать материал, пригодный для создания современной карты региона, с принципиально правильной схемой расположения горных хребтов и речных долин, исправив и изменив карты своих предшественников.
Общая длина Нань-Шаня около 1000 км, а ширина превышает 300 км. Приоритет Роборовского в исследовании признавали все европейские исследователи: «Козлов и Роборовский совершили еще одну величайшей важности экспедицию, в ходе которой они связали в одно целое Тянь-Шань и Лоб-Нор с Нань-Шанем и вышли к Куку-Нору. Быть может, самым большим их вкладом в географию было исследование Нань-Шаня» (Бейкер, 1950, с. 349).
По метеорологии ни одна экспедиция того времени не дала столько для выявления метеорологических элементов обследованных территорий. Особенной заслугой В. И. Роборовского всеми было признано устройство в Люкчуне метеостанции 2-го разряда, на которой 2 года непрерывно выполнялись строго научные наблюдения по программе Главной физической обсерватории.
Эти наблюдения дали возможность впервые установить с особенной точностью высоту Люкчунской впадины над уровнем моря. К югу от оазиса высота была на 17 м ниже уровня моря. Самая глубокая часть впадины согласно исследованиям Роборовского оказалась на 130 м ниже уровня моря (17), что явилось наиболее глубокой континентальной точкой на земном шаре. Этот феномен был выявлен впервые в мировой науке, что стало мировой сенсацией. В Турфане находится полюс жары всего Китая. Средняя температура июля достигает 33,6о, а абсолютный максимум 48,1° жары в тени.
Весьма важны были многочисленные высотные определения (их более 400), сделанные многократными наблюдениями станционного характера, каких в Азии даже у Пржевальского почти не было. Одновременные определения на всем пути многочисленных высот и метеоданных являются гораздо более ценными, чем все прежде полученные сведения этого рода из тех же регионов, приведенные другими исследователями. «Следовательно, заслуга В. И. Роборовского по метеорологии и по гипсометрии из ряда выдающихся» (Григорьев, 1897, с.7). Зоологический материал экспедиции включал 250 шкур и 30 скелетов зверей, 1200 птиц, 450 пресмыкающихся и рыб, 30000 насекомых. Все они хранятся в Зоологическом музее Академии наук (С.-Петербург).
Ботанический гербарий экспедиции включал 1300 видов семян культур растений (25000 экземпляров) и 300 видов семян дикорастущих растений. Эти коллекции были переданы в Императорский Ботанический Сад, ученый Совет которого избрал В. И. Роборовского своим почетным членом. Коллекции богаты своеобразными, лишь однажды собранными представителями, причем некоторые из них еще при жизни были названы в его честь, увековечивая его имя (Комаров, 1911, с. 150). Всего его именем названы 25 новых растений и 10 животных.
Около 350 образцов горных пород составили геологическую коллекцию, которую впоследствии изучал В. А. Обручев. Этнографические материалы В. И. Роборовского включали многочисленные монеты, гончарные изделия, украшения, книги, рисунки, свитки и доски со средневековыми письмами, добытыми из развалин древних городов Турфанской котловины.
Привезенные им свитки уйгурских рукописей настолько заинтересовали Академию наук, что для дальнейших исследований в 1898 г. была отправлена туда экспедиция Д. А. Клеменца.
Позднее, в 1913-1915 годах, во время своей 3-й экспедиции английский археолог Аврелий Стейн (Штейн) продолжил изучение описанных В. И. Роборовским развалин храмов в Турфанской впадине и других археологических объектов, сделав при этом значительные научные открытия. В описаниях Роборовского, конечно, нельзя искать обстоятельного изображения посещенных им стран с глубоким изучением географических и этнографических особенностей. Его задачей было положить основы к познанию Центральной Азии, особенно ее картографии, орографии, ботаники и метеорологии. Если в этих областях у него могли выявиться неточности, то они объясняются огромными пространствами этого региона, недостаточностью сил одного человека и времени. В географическом, геологическом, естественно-историческом и этнографическом отношениях еще и теперь исследование Центральной Азии далеко не может считаться законченным и исчерпанным. Но наука никогда не забудет тех деятелей, которые прокладывали первые пути в этом изучении.
В ряду русских путешественников имя В. И. Роборовского сохраняет окружающий его ореол, как человека, половина сознательной жизни которого была посвящена изучению неизведанных земель Центральной Азии, который в числе первых проник во многие неизвестные и труднодоступные ее области, впервые познакомил людей с главными чертами их строения и с особенностями их природы.
Известный всему ученому миру, составивший себе неувядаемую славу исследователь Центральной Азии В. И. Роборовский, как и знаменитый его учитель Н. М. Пржевальский, оставил после себя богатое научное наследство. «Вместе с тем живой пример его жизни, полной труда и твердой воли, долго будут вести за собой новых и новых исследователей», – пророчески писали П. К. Козлов и В. Л. Комаров.
Подводя итог сделанного, перечислим полученные им награды и названные в его честь природные объекты.
Награды В. И. Роборовского: 1881 г. - малая золотая медаль ИРГО; 1886 г. - орден Святого Владимира 4-й степени; 1892 г. - большая серебряная медаль ИРГО им. Пржевальского; 1896 г. - серебряная медаль «В память царствования императора Александра III» на Александровской ленте; 1897 г. - Большая золотая Константиновская медаль ИРГО; 1897 г. - звание Почетный член Совета Императорского Ботанического Сада; 1898 г. - серебряная медаль «В память всех походов и экспедиций в Средней Азии с 1853 по 1895 годы»; 1903 г. - звание полковник.
Именем В. И. Роборовского названы 29 новых растений;10 новых видов животных; ледник в системе ледников Халаси в горном массиве (узле) Табын-Богдо-Ола среди хребтов Монгольского Алтая вблизи границ с Россией.

4. Последние годы жизни

О последних годах жизни Всеволода Ивановича сохранилось мало свидетельств.
По завершении 4-й экспедиции в марте 1886 переехал Пржевальский в Слободу на севере Смоленской губернии, в 1887 г.
построил себе большой дом с мезонином. Внизу было 6 комнат с прочной мебелью из Петербурга. В гостиной стояло чучело тибетского медведя. Возле кабинета была спальня с могучей оттоманкой-кроватью и матрацем из хвостов диких тибетксих яков. «Такого матраца нет ни у кого из царей», – говорил он.
(Козлов, 1971, с. 189). На 2-м этаже – 3 комнаты. В саду росли ревень из провинции Ганьсу, в парниках – хотанские арбузы.
В глубине сада стоял отдельный домик («хатка») из 3 комнат, где Пржевальский написал две последние книги о путешествиях.
Летом 1886 и 1887 г.г. для Роборовского была отведена постоянная отдельная комната, где он по полгода жил в Слободе у Пржевальского, который заставил его готовиться к поступлению на учебу в Академию Генерального штаба.
Однако он не смог пройти вступительные экзамены. Пржевальский успокаивал любимого ученика, что не все господа и герои учились в Академии. Роборовский, сознавая недостаточность своих научных знаний, занялся самоподготовкой.
Он усердно посещал зоологический музей Императорской Академии наук и Императорский Ботанический сад, общался с широким кругом специалистов, консультируясь и набираясь знаний.
В ботаническом саду работал садовник Александр Лапин с женой Христиной из прибалтийских немцев. Здесь Всеволод в 1892 г. познакомился с их дочерью Лидией. Перед отъездом Всеволода в последнюю экспедицию он в 1893 г. объявил помолвку с Лидией, и она ждала его возвращения.
Во время последней экспедиции в горах Амнэ-Мачин в ночь с 27 на 28 января 1895 г. у него произошел паралич правой половины тела. Экспедиция вынуждена была повернуть в обратный путь. В 1896 г. по возвращении из экспедиции ему был предоставлен длительный – на 4 месяца – отпуск для восстановления серьезно пошатнувшегося здоровья. Во время отпуска он обвенчался с Лидией Александровной. В их семье была единственная дочь Вера, родившаяся 27 мая 1898 г. Для нее были выбраны восприемники (крёстные): генерал-майор Михаил Васильевич Певцов и дочь дворянина Елизавета Ивановна Роборовская (сестра Всеволода) (18).
Обработка материалов последней экспедиции и подготовка к печати итогового описания требовала напряженного труда.
Больной организм не выдерживал; временами он терял сознание и не мог писать. В предисловии он писал: «Появление в свет этого труда замедлилось и вылилось не в том виде, как я бы того желал, вследствие постигшей меня во время путешествия болезни, потрясшей мою нервную систему. С самого возвращения из путешествия я, по настоянию врачей, около года не мог приступить к работам, а затем должен был работать с большой осторожностью.
Но и при этом условии работа очень часто прерывалась болезненными припадками, отнимавшими у меня время».
При написании отчета о последней экспедиции Роборовскому помогали сотрудники Генерального штаба генерал-лейтенант А. А. Тилло и генерал-майоры А. Р. Бонсдорф и А. А. Большев, сотрудник Ботанического сада Владимир Ипполитович Липский. Описания коллекций Роборовского делали ученые Е. А. Бихнер, В. Л. Бианки, А. М. Никольский, С. И. Альфераки, Я. Бедряга, Б. С. Виноградов, К. А. Сетунин, позднее (в 30-40-е годы) – зоолог А. Г. Банников и ботаник Л. Е. Родин и другие.
В течение 1897-1898 годов большой объемный отчет был подготовлен к печати под общим названием «Труды экспедиции Императорского Географического Общества по Центральной Азии, совершенной в 1893-1895 гг. под начальством В. И. Роборовского». Он состоял из трех частей: Часть I (в трех выпусках)
– отчет начальника экспедиции; часть II – отчет помощника П. К. Козлова; часть III – специальный сборник «Научные результаты экспедиции» (под наблюдением генерал-лейтенанта А. А. Тилло). Этот большой труд вышел из печати в течение 1899-1900 годов.
Отдельный том (часть II) подготовлен соратником П. К. Козловым, с описанием его самостоятельных маршрутных поездок в стороне от основного каравана. Он вышел из печати в 1899 г. под наблюдением члена Совета ИРГО генерал-майора М. В. Певцова. Отдавая должное своему молодому помощнику, Всеволод Иванович писал в предисловии к этому тому: «Считаю своим нравственным долгом и весьма приятным для себя удовольствием здесь это засвидетельствовать, а незаменимому помощнику – товарищу Петру Кузьмичу Козлову – выразить чувство своей беспредельной дружеской благодарности и самые искренние пожелания успехов в новом предпринятом им путешествии по Центральной Азии».
В конце отчета П. К. Козлов (с. 270) пишет о своем старшем товарище: «В заключение я считаю своим нравственным долгом выразить безграничную благодарность и признательность руководителю экспедиции – моему дорогому другу и сотоварищу по трем путешествиям в Центральной Азии – В. И. Роборовскому, который внимательно откликался на все мои стремления к самостоятельным поездкам и охотно помогал вырабатывать их план». Это драгоценное чувство дружбы они пронесли через всю жизнь и сохранили каждый до своего смертного конца.
Как и Роборовский, Петр Кузьмич с искренним восхищением пишет о надежности и преданности простых русских казаков, сопровождавших их в этом трудном походе, и завершает свой отчет словами: «Нижним чинам экспедиционного конвоя, среди которого выдавались русские самородки – Иванов, Баинов, Жаркой и Шестаков – приношу большую благодарность за их безграничную привязанность и заботливость обо мне, в особенности во время моих отдельных и подчас рискованных поездок.Чувство святого долга дружбы и геройство наших спутников в самые критические минуты и в наиболее негостеприимных местах Нагорной Азии не один раз удивляли меня и моего товарища».

Дом Роборовских в д. Тараки.

По воспоминаниям старожилов деревень Тараки и Овсище, Всеволод Иванович любил варить деревенское пиво из ячменного солода, понимая толк в старинных крестьянских рецептах. Прямо на берегу р. Волчины он разводил костер, раскалял камни, которыми кипятил воду для пива в деревянных дошниках (бочках). Он легко сходился с простыми людьми, они запросто заходили к нему в дом. Жительница с. Овсище Мария Ивановна Зуева (1922 г.) вспоминала рассказы своего отца и деда, как они ходили в Тараки и помогали Всеволоду Ивановичу варить пиво. Они отзывались о семье Роборовских как о порядочных и гостеприимных людях; уютно и чисто было у них в доме.
Уроженец д. Тараки Владимир Иванович Фролов (19) в 1997 г. передал в краеведческий музей г. Удомли документы из имения Роборовских:
1) письма-договоры на продажу леса из владений Марии Ивановны Сипачёвой и племянницы Евгении Алексеевны Мельницкой крестьянам д. Тараки;
2) две карты лесных угодий;
3) журналы учета вырубки леса с семи участков площадью 100 десятин. Документы датированы 1907-1909 годами. Вода и рыбная ловля в реке находились в общем пользовании деревенских крестьян и владелицы имения М. И. Сипачёвой (20).
По воспоминаниям очевидца Д. К. Иванова (21), Роборовский в 1898-1899 гг., несмотря на тяжелую болезнь, был все так же строен, высок ростом и пропорционально сложен, что указывало на природную силу и крепость организма. Лицо с русыми волосами и русой бородой было болезненно, но мужественно и красиво. Простой, негордый, от природы веселый и остроумный характер сразу располагал к нему слушателей. Друзья и домашние звали его «Иоанн Златоуст» – так красноречиво и увлекательно он мог говорить. Всегда вокруг него собирались слушатели, зачарованные его рассказами, его страстью к путешествиям, бесконечной любовью к тайнам природы. До последних дней он никогда не скрывал восхищения делами своего учителя Н. М. Пржевальского.
С 1900 по 1903 гг. болезненные припадки следовали один за другим, здоровье его постепенно расстроилось настолько, что он не мог выполнять служебные обязанности. С 11 июня 1903 г.
он был уволен от службы по болезни с награждением чином полковника, мундиром и пенсией, общий размер которой за всю службу составлял 1100 рублей в год.
Последние 7 лет жизни прошли в борьбе с недугом. Он уже с трудом говорил и едва двигался. Каждое лето родственники вывозили его из Петербурга в д. Тараки. Лидия Александровна постоянно ухаживала за ним. Местные жители рассказывали, что, когда крестьянские дети забегали к нему, он молча показывал им глазами на стол, где лежали конфеты. Взяв конфеты, дети убегали снова на улицу. Выдающийся путешественник-исследователь, тот, кому было мало обширнейших пространств Центральной Азии, кого не страшили заснеженные громады высокогорных хребтов, через которые он вел экспедиционные караваны, изумляя современников и проводников-туземцев, теперь, обездвиженный, находился как в заточении в стенах захолустного имения. В эти годы его соратники продолжали походы по просторам Азии.
П. К. Козлов совершил две крупные экспедиции, принесшие ему мировую славу. Перешагнув 60-летний рубеж, неутомимый Козлов совершил еще одну последнюю экспедицию в Монголию,
открыв столицу хуннов. Подчеркивая трагедию Роборовского, Козлов писал: «Для нас, географов, для географической науки, которой так ревностно служил Всеволод Иванович, он умер давно.
Едва вышел отчет о его путешествии, духовно-умственный светильник Роборовского погас. В нашей географической среде остался один лишь призрак, одно живое воспоминание. С тех пор Всеволод Иванович существовал только для своей семьи или, вернее, семья для него. В кругу семьи, на фоне деревенской природы, он смежил глаза. Мощный духом и телом, он рано закончил свое земное существование» (Козлов, 1910, с.357).
Всеволод Иванович скончался 23 июля 1910 г. Гроб с телом вынесли на конец улицы д. Тараки, положили на повозку и повезли через поле и сосновый лес вдоль левого берега р. Волчины на кладбище волостного центра. Уроженец с. Овсище Ефим Степанович Глинкин (22), дом которого находился в 100 м от кладбища, рассказывал учительнице Е. И. Дружининой, как гроб с телом Роборовского несли на белых полотенцах через все село Овсище до церкви. После процедуры отпевания он был похоронен в нескольких метрах от восточной стены церкви Михаила Архангела, рядом с могилой своего отца, дяди и родственников. Гроб сопровождала небольшая процессия местных господ и крестьян.
В толпе провожавших его в последний путь не было представителей ни от Главного штаба, ни от Географического общества.
Его лучший друг П. К. Козлов свидетельствовал: «Как некогда Пржевальскому, так теперь его ученику и последователю – Роборовскому, Географическое общество не имело возможности сказать обычного «прости», не стояло у его открытой могилы».
Немного позднее на могилу его был возложен венок от Императорского Русского Географического Общества. В конце он завершает некролог словами: «На могильном памятнике из красного гранита, поставленном вдовою Лидией Александровной Роборовской, скромная надпись: «Полковник Всеволод Иванович Роборовский, род. 26 апреля 1856, сконч. 23 июля 1910 г.» (Козлов, 1910). Памятник в виде вертикальной плиты имеет высоту 1,8 м, ширину (под плечиками) – 0,5 м, толщину – 0,21 м.
Слева от могилы (ближе к р. Волчине) стоит небольшой памятник из черного габбро-диабаза с надписью «Господи! Упокой душу раба твоего Николая». По свидетельству местных крестьян и внучки Л. Н. Анисимова (со слов вдовы Лидии Александровны), здесь похоронен дядя Всеволода Ивановича. Судя по надписи на могильном камне, он был священнослужителем.
Рядом находится небольшой холмик – это, вероятно, могила отца Ивана Ивановича. Козлов свидетельствует: «...а похоронен у церкви Михаила Архангела в с. Овсище», Овсищенской волости в 5 верстах от Тараков, неподалеку от могилы своего отца и родственников». На фотографии, приложенной к некрологу П. К. Козлова, сзади памятника хорошо видна стена церкви с большим окном. Место захоронения обнесено просторной оградой из деревянного штакетника, к которой приставлены венки, а перед памятником – цветы. Вероятно, ограда охватывала тогда могилы дяди, отца, Всеволода и еще кого-то из родственников.
Позднее рядом похоронена его племянница Евгения Алексеевна Мельницкая (Алексеева по второму мужу). Через два месяца П. П. Семенов-Тян-Шанский ходатайствовал перед Главным штабом о сохранении пенсии путешественника за его вдовой. Он писал: «Имя Роборовского, связанное с многочисленными открытиями почти во всех областях географической науки и с громадным количеством замечательных коллекций, украшающих русские музеи, известно всему ученому миру... В виду необыкновенных заслуг Роборовского, первого ученика славной школы Н. М. Пржевальского, я как Вице Председатель Императорского Русского Географического Общества, считаю своим нравственным долгом ходатайствовать перед Вашим Превосходительством об оставлении за вдовою Роборовского всей той пенсии, которую получал ее покойный муж при своей жизни. Если бы даже размер испрашиваемой пенсии являлся бы исключением, то подобное исключение следовало бы допустить в виду исключительных заслуг Роборовского и в виду того, что обеспечение семей таких героев являлось бы только справедливой оценкой со стороны Государства работ и подвигов его верных слуг» (РГВИА, Ф. 400, Оп. 17, Д. 18950, Л. 10).
В процессе выселения из имений в 1917-1922 годах была проведена опись всех частных владений Вышневолоцкого уезда.
В Тараках последней землевладелицей отмечена Е. А. Мельницкая, в учетной ведомости которой значилось во владении 6 десятин строевого леса, 5 десятин выгонов и кустарников и 4 десятины
неудобной земли с лесом по болоту; всего – 15 десятин, находившихся на расстоянии в четверть версты от усадьбы, т. е. сразу за ближайшим полем. Под усадьбой была занята территория 18x8 саженей (или 6 соток по нынешним меркам), на которой размещался один деревянный дом с тесовой обшивкой и крышей из дранки-лучинки, одна баня и огород. Никакого промышленного заведения, скота, птицы, инвентаря и пахотной земли не имелось. Евгения Александровна на этот момент описи числилась работницей земской школы села Рыбацкого в Петрограде. Позднее (1958 г.) она была похоронена рядом со своим прославленным дядей.

5. Память потомков

После смерти путешественника его племянница Евгения Алексеевна вместе с мужем Мельницким (23) на земельном участке 9x25 саженей завершила в 1911 году отделку нового дома. Сруб на дом был куплен в сентябре 1908 г. у Дмитрия Михайловича Торгашова в д. Дубники. Перевезен и поставлен дом в 1909 г., а внутренняя отделка продолжалась в 1910-1911 годы. На первом этаже дома были 3 комнаты и кухня, вдоль дома со стороны реки – (открытая) терраса, с северной стороны – коридор и крыльцо. На втором этаже – две большие комнаты. Общие размеры дома 11x8,5 м (без террасы). К северу от дома был выкопан и обложен камнем глубокий (3 м) погреб, существующий и сейчас.
В этот дом приезжала вдова Лидия Александровна с дочерью Верой. К 1912 г. относятся фотографии (из Вышневолоцкого музея) семейства Сипачевой – Роборовских на террасе этого дома. Этот дом по фотографиям опознали старожилы д. Тараки, в т.ч. Владимир Александрович Григорьев (1926 г. р.). Сюда еще девочкой приезжала внучка путешественника – Лидия Николаевна.
В середине 30-х годов дом был разобран и вывезен из деревни.
В послереволюционные годы могила исследователя была обнесена металлической решеткой, кованной из железных прутков, которая простояла около 60 лет и была убрана в 1986 г.
при ремонте: проржавевшие фрагменты ее стоят неподалеку в кустах сирени.
В 1936 г. власти приняли решение о строительстве большого больничного поселка вдоль Бежецкого тракта. Строительством больницы руководил молодой врач из Твери Вадим Александрович Стрелковский (24). Впоследствии вокруг больницы разросся ныне существующий поселок Овсище, постепенно слившийся с деревней Урвитово и селом Овсище в единый населенный пункт.
В ходе строительства больницы потребовался кирпич на сооружение котельной. Председатель сельсовета Веселов и Стрелковский решили взять кирпич из церкви Михаила Архангела. Разбиравшие церковь мужики из окрестных деревень допустили надругательство над памятником. По правому верхнему углу гранитной плиты нанесли удар кувалдой, отколов кусочек и сбив дореволюционную фотографию на фарфоре. В надписи кто-то пытался насечками исказить фамилию: первую букву «Р» превратить в букву «В». Долгие годы памятник стоял без фотографии, что видно на любительских фотоснимках тех лет. После войны закрепили простенькую бумажную.
Тем не менее память о выдающемся путешественнике не исчезла в народе окрестных деревень, районных центров Вышнего Волочка и Удомли. Один из первых, кто обратил внимание на эту могилу и стал в 1920-е годы возить экскурсии вышневолоцких школьников на могилу Роборовского, был уроженец Вышнего Волочка, вожак первых комсомольцев Семен Аронович Стром(25), учившийся на географическом факультете Ленинградского университета. В 50-е годы, живя в Новосибирске и работая в областном Доме пионеров, он напомнил об этой могиле геологу Б. С. Соколову (26), тогда работавшему в Институте Геологии и Геофизики СО АН СССР, зародив в нем интерес к земляку- исследователю. Эстафету продолжил молодой студент-журналист Ленинградского университета, уроженец Вышнего Волочка Виктор Иванович Никитин, который в 1956 году к 100-летнему юбилею путешественника напечатал о нем в газете первую статью.
Статья получила широкий резонанс, поток экскурсий школьников заметно возрос, учителя стали рассказывать в школах о жизни последователя дела великого Пржевальского.
Учительница географии Овсищенской школы Екатерина Ивановна Дружинина (27), кроме проведения экскурсий в 1950-е годы первой стала собирать скудные материалы о путешественнике, воспоминания о нем местных старожилов. Она создала первый небольшой фотоальбом, который в последние годы затерялся и был обнаружен в потрепанном виде лишь в 2002 г.

Могила В. И. Роборовского

Другим энтузиастом был учитель истории в Смёновской школе (д. Тараки) Евгений Ефимович Лебедев (28), который пешком водил школьников на могилу путешественника и собрал, возможно, лучшие тогда местные материалы о Роборовском. После его смерти эти материалы погибли во время пожара в школе в 1978 году. В июле 1986 г. к 130-летию со дня рождения Роборовского был завершен ремонт могилы на средства совхоза «Смычка» (Васильев, 1986). По инициативе секретаря парторганизации совхоза Виктора Ивановича Смирнова (1942 г. р.) создали эскиз, наняли бригаду кустарей-шабашников. Они вырубили заросли кустов, удалили проржавевшую ограду, вокруг памятника откопали грунт, сделали квадратное углубление около полуметра, стенки которого закрепили кирпичами и облицевали темно-серой кирпичной плиткой. Перед памятником забетонировали площадку, где рельефно нанесены стрелами страны света. Справа от памятника был сделан бетонный постамент, который закрыт сверху наклонной светлой плитой с выбитой надписью: «Здесь захоронен сподвижник великого русского путешественника Н. М. Пржевальского, исследователь Средней Азии, ученый-географ, полковник В. И. Роборовский». На памятнике цементом было закреплено керамическое фотоизображение со снимка, представленного Г. Г. Монаховой из Вышневолоцкого краеведческого музея. 23 июля состоялся митинг по открытию отремонтированного памятника. Памятник стал хорошо смотреться, к нему ездили экскурсии.
За прошедшие почти 20 лет обрамление вокруг памятника неумолимо ветшало, облицовочная плитка обвалилась, надпись на постаменте постоянно покрывается черной плесенью и мхом, перекрестие стран света покрывается опавшими листьями и мусором.
На могилу несколько раз падали подгнившие деревья.
Лишь полированная гранитная плита памятника стойко выдерживает влияние времени и выглядит до сих пор прекрасно. За могилой осуществляют посильный уход школьники Выскодненской школы. Однако со всей очевидностью ясно, что необходимо сделать капитальный ремонт и художественное оформление могилы исследователя и его родственников, облагородить прилегающую местность, поставить указатели на автотрассе Вышний Волочек – Бежецк.
В Выскодненской школе оформлены стенды с материалами (фотографии, описания, воспоминания) о жизни В. И. Роборовского, собранные по окрестным деревням. Учитель краеведения Галина Игоревна Часовских и ветеран-афганец Дмитрий Леонидович Подушков в 2000 г. организовали автобусную экскурсию для школьников в Смоленскую область. В г. Пржевальске они побывали в доме Н. М. Пржевальского, осмотрели экспонаты музея. Здесь хранятся оригиналы рисунков В. И. Роборовского, сделанные во время экспедиции 1879-1880 гг. Ребятам особенно понравилось чучело гималайского медведя, запомнились яркие и образные рассказы заведующей музеем Елены Павловны Гавриленковой. Незабываемыми впечатлениями от поездки ребята поделились со всеми учащимися школы, сделали выставку.
В майские дни каждый год удомельская молодежь собирается на берегу озера Рогозно, где проходит двухдневный туристический слет имени Роборовского. Здесь показывается умение поставить палатку, развести костер в сырую погоду и сварить пищу, ориентирование по карте на местности и другие навыки, необходимые в походной жизни.

Деревня Тараки. Памятный знак.

Память человеческая о великом путешественнике не потускнела за минувшие 100 лет. Его лучший друг П. К. Козлов мудро и трогательно когда-то писал о В. И. Роборовском: «Его любовь к природе, к человеку, его редкий по своей скромности характер внушали к нему уважение и искреннюю любовь не только его родственников, благоговеющих перед его именем, не только близко его знавших и приходивших с ним в общение людей, но и среди крестьян, которые на всю округу, от мала до велика, сохраняют о нем самую нежную почтительную память». Лучше
этих слов не скажешь, потому что они – правда.

 

6. Заключение

В истории изучения материков и океанов известны многие исследователи и землепроходцы, чьи выдающиеся результаты являются фундаментом развития человеческой цивилизации.
Таким периодом была последняя треть XIX в. благодаря работам Русского Географического Общества. Материалы исследований, полученные при неимоверном напряженном труде российских экспедиций, позволили не только создать современную карту Центральной Азии, но и собрать ценные и исчерпывающие сведения о разнообразных природных условиях и ресурсах этого региона, определяющих возможности его экономического освоения. Эти условия оказались достаточно непростыми, местами суровыми и даже непригодными для жизни. Особенно это касалось пустынного Тибета и обширных пространств к северу и югу от горной системы Тянь-Шаня, занятых безводными песчаными пустынями Джунгарии и Такла-Макан, где люди за несколько тысячелетий осваивали лишь небольшие участки оазисов. На этих землях сформировалась другая культура, религия и совсем иная философия и образ жизни.
Здесь до сих пор низкая плотность населения, слабо развиты транспорт и промышленность, беден народ. Описывая третью экспедицию, Пржевальский прозорливо писал: «Природа пустыни едва ли будет вполне побеждена даже при помощи науки... все-таки большая часть Центральной Азии останется пустыней навсегда. Здесь не то, что в Северной Америке, где все прерии годны для обработки и где поэтому культура подвигается исполинскими шагами. Природа азиатской пустыни всего лучше и всего дольше защитит туземные народы перед напором цивилизации». Несмотря на свои активные предложения о присоединении Туркестана к России, Н. М. Пржевальский в 1886 г. по итогам последней экспедиции писал: «Таким образом, несмотря на свою громадную площадь, представляет весьма мало местностей годной не только для оседлой, но и для кочевой жизни. Скудная цифра здешнего населения не может увеличиться значительно, ибо пустыня останется непригодной для человека навсегда». Таков печальный итог, к которому приходит Н. М. Пржевальский и с которым невозможно не согласиться.
Политики, генералы и министры в конце XIX в. вели взвешенную политику с Китайской империей (имевшей тогда слабую армию) и отклоняли наиболее радикальные предложения по быстрому включению в состав России территорий Синьцзяна, Тибета, Монголии, Гоби, населенных некитайскими народами, тяготившимися под владычеством Поднебесной. Военный министр П. С. Ванновский свидетельствовал, что на предложение о легком и выгодном присоединении китайского Туркестана император Александр III сдержанно ответил: «Я сомневаюсь в пользе этого присоединения». Спустя 120 лет после тех событий лучше видна глубокая мудрость этой позиции.В. И. Роборовский в течение 18 лет был активным участником исследовательских экспедиций ИРГО, проводимых по единому плану с большим размахом на безмерных пространствах

Центральной Азии. В этой работе проявились лучшие черты русских людей: трудолюбие и инициативность, стойкость и неприхотливость к тяготам походной жизни, жизнелюбие и готовность идти на смертельный риск ради выполнения поставленной задачи, верность долгу и приверженность православной вере, любовь к Родине. Всеми этими качествами в полной мере обладал Всеволод Иванович, являясь настоящим русским человеком.
Не знающая границ увлеченность работой заводила его в рискованные гибельные ситуации, беспредельная любовь к Родине двигала им при выполнении заданий с риском для жизни; непреклонная выдержка и выносливость в тяжелом быту экспедиций – все вместе явилось причиной тяжелой болезни и его преждевременной смерти. Однако результаты его трудов, его дружелюбие, общительность и жизнерадостность, его любовь к людям являлись и будут являться надежной защитой от мрака забвения. Пока наше общество сохраняет упомянутые черты и свойства, пока среди нас появляются подобные герои, пока в народе жива память о них, до тех пор будет жива Россия.

Комментарии:

1) Фамилия Роборовский ныне нам неизвестна. Она происходит, вероятно, от старославянских корней по В. И. Далю:
1) Роба, робь – работа, труд телесный, дело; 2) Ров – яма, копать, овраг и произведенья от него – ровяной, рвяный, ровистый, ровский. Этим словом могли называть работника на рвах, делающего ямы или просто землекопа.
2) Все даты в настоящей книге приведены по старому стилю.
В нескольких источниках указаны различные даты жизни Роборовского:
- О. А. Баян (1946) не приводит дату рождения; кончина - 03.08.1910 г.;
- Б. В. Юсов (1949) 26.04.1856-23.07.1910 г.
- Б. В. Юсов (1952) рождение - 26.04.1856, смерть - 23.05.1910 г.
- БСЭ, 3-е издание, т. 22, 1975: 26.04.1856 - 23.05.1910 г.
-БСЭ, 2-е издание, т. 36,1955; с. 572 указаны даты 1856-1910 гг.
- БСЭ, 1-е издание, т. 41, 1941, с. 21: дата смерти - 23.06.1910 г.
- Краевед И. Павлов (1994) указывает дату смерти 23.05.1910.
- Справка Российского Государственного Военно-Исторического
Архива (РГВИА, 2002 г., г. Москва): 26.04.1856 - даты смерти нет.
- Краевед Н. А. Архангельский на одной странице приводит две разные даты рождения 09.05.1856 и 12.04. 1856.
- Краевед А. Н. Виноградов (1976) указывает дату смерти 23.05.1910 г.
- В копии послужного списка, выданной 24.08.1910 г. нотариусом Д. А. Грамматиковым на Литейном проспекте, д. 55 по
запросу вдовы Л. А. Роборовской указана дата рождения 12.04.1856 г., даты смерти нет.
- Сподвижник П. К. Козлов в некрологе 1910 г. указывает даты 26.04.1856-23.07.1910.
- Современник В. Л. Комаров в некрологе 1910 г. приводит даты 26.04.1856-23.07.1910.
- На могиле в с. Овсище на постаменте выбиты даты жизни 26.04.1856 - 23.07.1910. Фотография этого постамента приведена
в некрологе П.К. Козлова. Это один и тот же постамент. Высказывавшиеся предположения, что сейчас стоит якобы другой постамент, опровергаются этой фотографией и воспоминаниями старожилов с. Овсище (М. А. Зуева, Е. С. Глинкин, А. Е. Глинкин, Е. И. Дружинина, В. И.Смирнов и др.) и д. Тараки (М. И. Прусакова, М. И. Багрова и др.).
- Мы принимаем даты жизни В. И. Роборовского, указанные в некрологе верного друга П. К. Козлова, знавшего Всеволода
Ивановича 30 лет и прошедшего вместе с ним 3 большие экспедиции: 26.04.1856 - 23.07.1910 гг. (по старому стилю).
3) На межевом плане 1847 г., в других документах конца XIX и начала XX в. было принято написание «Овсищи» (во множественном числе). Ныне чаще применяется – Овсище (в единственном числе). Тогда говорили и писали: «В Овсищах купил
корову». Местные жители до сих пор в разговоре употребляют название села во множественном числе: Овсищи; побывал в Овсищах; гостил в Овсищах.
4) Тараки (ударение на «и») – этимология названия деревни неясна. Возможные объяснения:
1) терак (тюрк.) – гребень, многозубчатые вершины, холмы (Мурзаев, 1984, с. 543), нагромождение камней, размытые возвышенности.
2) Таракан, прусак – искаженное множественное число от тараканы – тараки. В д. Тараки многие поколения крестьян носят фамилию Прусаковых, характерную для новгородских поселений.
3) Таракать – по В.И. Далю – болтать, беседовать, тарабатить; тараки – значит болтуны, пустомели. В 1914 г. в д. Тараки имелось по одному берегу реки 11 дворов и 79 жителей, на другом берегу 4 двора и 31 житель (Алфавитный список селений Тверской губ. Вып. 1 Вышневолоцкий уезд. Тверь, 1914, с. 450 и 464).
5) Название Волчинка (местами Волченка) приведено на Межевом плане 1847 г. В настоящее время принято написание
Волчина. Название, вероятно, происходит от слов «волк» или «волочь».
6) Межевой план и другие документы последние десятилетия хранились в Тараках в доме крестьянина Павла Семеновича
Прусакова, и его внуком Владимиром Ивановичем Фроловым (1926-2001 г.) в 1997 г. они были переданы в Удомельский краеведческий музей. План вычерчен землемером Павлом Дмитриевым на плотном листе ватмана в масштабе 100 саженей в одном дюйме (1:8300).
7) В книге «...В надежде дружеской» (повесть о русских художниках) А. П. Королев (1991, с. 8), описывая поездку в марте 1842 г. художника А. Г. Венецианова из Вышнего Волочка по Бежецкому тракту, мимо с. Овсищи (где на факт выходит дорога из с. Овсищи, сейчас здесь располагается больничный городок), пишет: «В Овсище сделали недолгую остановку, выпили
чаю на постоялом дворе. Дальше дорога шла вдоль Волчины... с боковой дороги, наперегонки с ними, стремглав скачет к повороту другая тройка. Василий очнулся... «Никак это барина Роборовского тройка? Добрые лошадки!»
Однако здесь не указывается источник информации и неясно, о каком из Роборовских идет речь (вероятно, о лекаре – дедушке).
8) Упоминание об Иване Роборовском приведено в сети Интернет (2002 г.) в материалах кандидата исторических наук
Ю. А. Старенченко «Военный врач России, Год 1812-й» и в материалах архива РГВИА (Ф. 489, Oп. 1, Д. 338, Л.Л. 37 об-38).
Он происходил из духовного звания. В 1806 г. поступил из студентов философии Владимирской духовной семинарии в Санкт-
Петербургскую медико-хирургическую академию учеником;
в 1808 г. – студент академии, а в 1810 г. определен младшим лекарем в Калужский пехотный полк и в военных действиях против
неприятеля не участвовал (до 01.07.1812 г.). Холост (письмо РГВИА № 343 от 07.03.2003). 9) Медико-хирургическая академия – старейший медицинский вуз России – создана в 1786 г. на базе госпитальных школ, открытых в Петербурге в 1733 г. при Адмиралтейском и Военно-сухопутном госпиталях. В 1881 г. преобразована в Военно-медицинскую академию.
10) Рядом с могилой В. И. Роборовского стоит надгробный памятник из черного камня габбро с надписью: «Господи! Упокой
душу раба твоего Николая». Такие лаконичные надписи делались обычно на могильных камнях священнослужителей.
О том, что это могила дяди, вдова В. И. Роборовского Лидия Александровна говорила своей внучке Лидии Николаевне Анисимовой. Годы жизни Николая Роборовского неизвестны.
11) После смерти мужа Мельницкого (вышневолоцкого дворянина) Евгения Алексеевна имела фамилию Алексеева по второму мужу. Под этой фамилией она работала медсестрой в Овсищенской больнице.
12) Вольноопределяющийся – военнослужащий, добровольно поступивший после получения среднего образования в армию
и несущий военную службу на льготных основаниях.
Отличие от других военнослужащих: сокращенный срок службы и срок выслуги в чинах, право жить на собственные средства
вне казармы, обязанность по окончании срока службы держать экзамен на звание младшего офицера (прапорщика) запаса (БСЭ,
т. 5, 1971, с. 339).
13) Гельсингфорс – название г. Хельсинки до 1917 г.
14) Кяхта – пограничный пункт (город с 1934 г.) в Бурятии.
Возник в 1727 г. как главная крепость Троицкосавская в честь Святой Троицы и по имени основателя дипломата Саввы Лукича
Рагузинского. Название по урочищу и реке Кяхта – с бурятского «пырейное место». В конце XIX в. Кяхта с 8800 жителями
была третьим по величине городом Забайкалья после Иркутска и Читы. Имелись большие каменные здания, таможня, товарные
склады, гостиные ряды, церкви, издавались газеты, действовало Троицкосавско-Кяхтинское отделение ИРГО (подчинявшееся
Восточно-Сибирскому отделу) и первый в Сибири краеведческий музей. Через Кяхту двигались торговые караваны, проезжали
русские и иностранные путешественники, посольства, духовные миссии. Бурятские казаки вместе с русскими участвовали
в походах Пржевальского, Роборовского, Козлова и др. В 1874 г. бурятские казаки Чабаев и Дондок Иринчинов послали Пржевальскому приветственную телеграмму: «Память о вас перейдет из рода в род. С вами готовы в огонь и воду» (Хмельницкий, 1950, с. 184).
15) Умирающий Н. М. Пржевальский завещал два прекрасных бельгийских штуцера (подаренных ему офицерами Главного
штаба) своим самым близким помощникам: Ланкастер – В. И. Роборовскому, Пёрде – П. К. Козлову. После смерти Всеволода
Ивановича П. К. Козлов в некрологе (1910, с.4) писал:
«Вместе с этим он завещал Роборовскому и мне и его два знаменитых ружья: Ланкастер и Пёрде. Ныне оба эти ружья находятся
у меня, так как еще при жизни В. И. Роборовский заветный Ланкастер уступил мне». Дальнейшая судьба этих ружей после
смерти П. К. Козлова в 1935 г. оставалась неизвестной. Лишь в 1968 г. появилось краткое сообщение о передаче ружей (неясно –
этих ли) в Государственный Исторический музей в Москве (Никитин, 1968 г.). Возможно, они хранятся в Артиллерийском музее
Санкт-Петербурга.
16) Видимо, В. И. Роборовский, находясь под сильным впечатлением скоротечной смерти Н. М. Пржевальского, дал согласие
лишь на «временное заведование экспедицией» (так записано в «Послужном списке»).
17) В 1950-е годы советские ученые подтвердили этот вывод, уточнив глубину впадины в 154 м ниже уровня моря. Максимальными
глубинами других внутриконтинентальных впадин являются отметки 133 (пустыня Сахара) и 152 м (озеро Ассоль в Джбутти),
а также максимально низкая точка на земле – 400 м в Мертвом море в Иордании. Подобные впадины из-за сухости воздуха
в пустынях не успевают заполняться водой – она вся испаряется.
18) Сестра Елизавета Ивановна в эти годы была замужем за вышневолоцким дворянином Алексеем Мальковским, имевшим
поместье Николаевское на берегу р. Волчины в 2 км от с. Овсище ниже по течению.
19) Владимир Иванович Фролов (1926-2001 гг.) - уроженец д. Тараки. Его дед Павел Прусаков перед революцией построил
дом вдоль деревенской улицы, прямо напротив переулка, спускающегося к мостку через р. Волчину. Позднее, в 1920-х годах,
к нему была пристроена вторая изба. В доме П. С. Прусакова до 1997 г. хранились документы М. И. Сипачевой. Вероятно,
дом П. С. Прусакова был поставлен на месте разобранного обветшавшего помещения дома А. Л. Григорьева – И. И. Роборовского
– М. И. Сипачевой. В. И. Фролов умер в г. Ногинске Московской области.
20) Поскольку Всеволод Иванович большую часть жизни не находился в имении и не управлял его хозяйством, он отказался
от своей доли наследства в пользу старшей сестры. Мария Ивановна Сипачева была законной владелицей и хозяйкой имения.
По завершении строительства дома в 1911 г. владелицей затем стала племянница Евгения Алексеевна Мельницкая (1880-
1958 гг.), которая числилась последней владелицей в 1917-1922 гг.
на период выселения дворян из имений (Тверская усадьба, в 3-х частях, Тверь, 1996, ч.1, с.161).
21) Дмитрий Константинович Иванов – сотрудник Центральной картографической фабрики им. Дунаева – в 1898-1899 гг. был
учеником картографического заведения Руднева в Петербурге, где В. И. Роборовский готовил к изданию карты последнего путешествия (Юсов, 1949, с. 26).
22) Ефим Степанович Глинкин (01.01.1891-27.04.1969) – коренной потомственный уроженец с. Овсище. Очевидец похорон
В. И. Роборовского. Его сын Александр (1923-2002) был свидетелем разборки храма Михаила Архангела и надругательства
над могильным памятником в 1937 г.

23) Записная книжка Мельницкого (первого мужа племянницы В. И. Роборовского Е. А. Мельницкой) относится примерно
к 1911-1912 годам. В ней указан план расположения дома, смета закупки материалов. Книжка прислана внучкой путешественника
– Лидией Николаевной Анисимовой из Мурманской области.
24) Вадим Александрович Стрелковский – (07.01.1898- 05.01.1964) заслуженный врач РСФСР. После окончания Калининского
медицинского института приехал в с. Овсище для организации нового больничного поселка в сосновом бору вдоль дороги на Бежецк.
В 1937 г. вместе с председателем сельсовета Веселовым организовал разборку церкви Михаила Архангела, из кирпича которой сделана котельная в больничном поселке.
Похоронен на кладбище с. Овсище неподалеку (к северу) от могилы В. И. Роборовского. В больнице у В. А. Стрелковского
медсестрой работала племянница Роборовского Евгения Алексеевна Мельницкая (урожд. Мальковская).
25) Семен Аронович Стром (1902-1990) родился в Вышнем Волочке, окончил географический факультет Ленинградского
университета, работал учителем географии в школе № 5 Вышнего Волочка, руководил кружком краеведов в 1925-1941 годах.
После войны работал в Средней Азии, в Новосибирске. В краеведческом музее г. Вышнего Волочка имеется его фотография.
26) Борис Сергеевич Соколов (1914 г. р.) – академик, уроженец г. Вышнего Волочка. Окончил геологический факультет
Ленинградского университета. В 1941-1943 годах работал в Вост. Тянь-Шане, в районе Урумчи; неоднократно пересекал пути
маршрутов Пржевальского, Певцова, Роборовского, Грумм-Гржимайло. В 1967 г. удостоен Ленинской премии за новую классификацию
древних ископаемых кораллов, с 1968 г. – академик.
Каждое лето Б. С. Соколов приезжает в д. Березки под Вышний Волочек, встречается с земляками, краеведами. Его волнуют
проблемы истории научного познания, роль человека в этом процессе, истоки русского патриотизма. Автор очерка о своем
земляке В. И. Роборовском.
27) Екатерина Ивановна Дружинина – уроженка д. Починок (1925 г.р.) после окончания Калининского педагогического института 3
года работала в школах Приморского края, где водила школьников по горам Сихотэ-Алиня. По возвращении на родину 2 года работала
в Удомельской средней школе, а затем до выхода на пенсию в Овсищенской школе. В настоящее время
живет в г. Гатчине, но каждое лето проводит в своем доме в д. Починок.
28) Евгений Ефимович Лебедев (1918-1974) в 1962-1974 гг. работал в Смёновской школе в д. Тараки. Школа в д. Сменово
существовала еще до революции 1917 г. В ней работали учителями сестра Всеволода Мария Ивановна и племянница Евгения
Алексеевна. Однако в 1933 г. деревянное здание школы было перевезено в д. Тараки, и в нем до 1992 г. существовал клуб. Здание
находилось на левом берегу р. Волчины. Около клуба вдоль берега реки были посажены молодые березки, которые обрамляли
танцплощадку. Они стоят до сих пор, возраст их не более 70 лет. На месте клуба сейчас стоит памятный знак (камень) Роборовскому.
Школа с 1933 г. стала размещаться на правом берегу в Тараках (местечко Павлищи) в 2-этажном здании промышленника
Калинина (возможно, это дом помещика К. А. Мекендорфа, упоминаемого в Межевом плане 1847 г.). Название же школы
сохранилось – Смёновская. Сейчас в этом старейшем доме (теперь одноэтажном) живут беженцы из Киргизии, а новая
двухэтажная школа находится в д. Выскодня.