А.Г. Гниловской, внук Б.С. Соколова. 11.04.2014 г.

С матерью и двоюродной сестрой. Вышний Волочёк, 1915 г.

Студенческая практика. Первый слева Б.С. Соколов

Китай, 1941–1942 гг. Второй слева – Б.С. Соколов

Вскоре после начала работы в Китае гитлеровская Германия напала на Советский Союз. Геологи немедленно послали телеграмму, что они готовы свернуть работы, вернуться в СССР и идти на фронт. На это был получен неожиданный ответ: нет, ваше присутствие в Китае важно для советского правительства. Снабжать вас так, как в мирное время, мы больше не можем, но работы надо выполнить! Дед рассказывал, что временами всё снабжение сводилось к переводам небольших сумм денег, которых хватало на патроны к охотничьим ружьям и на китайскую самогонку с базара в ближайшем селе. Вокруг были малонаселённые горы, в которых водилось множество куропаток. Каждый день им удавалось подстрелить пару птиц, вечером разводили костёр, варили куропаток, выпивали понемногу самогонки и ложились спать. Под утро, ещё затемно, просыпались от холода и шли работать дальше. В довершение всех трудностей в Китае росла политическая напряжённость, начались провокации против советских специалистов. В соседней геологической партии несколько геологов были убиты неизвестными людьми. Но, несмотря ни на что, вся программа работ была успешно выполнена.
Геологическая партия вернулась в Советский Союз в 1943 году и продолжила работы по разведке полезных ископаемых, необходимых для фронта.
Вероятно, по обычаям того времени все они находились под подозрением, как люди долго пробывшие за границей, и за малейшее неосторожное слово могли бы угодить в лагерь – но дед об этом никогда не рассказывал.
За работы во время войны дед и бабушка были награждены медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». Впоследствии Борис Сергеевич получил множество наград, включая высшую награду – звание Героя Социалистического Труда. Но эта медаль военного времени, возможно, отмечает самую трудную и героическую страницу его биографии.
Само собой, эти времена я знаю только по дедовым рассказам. Мои личные воспоминания начинаются в середине семидесятых годов в новосибирском Академгородке. Среди смутных детских воспоминаний образ деда вспоминается наиболее ярко. При всей своей занятости он всегда находил время для внука: и на разговоры, и на прогулки с интереснейшими наблюдениями над окружающей природой, и на то, чтобы похвалить меня за успехи или беззлобно, но твёрдо отчитать за какие­то провинности. Лишь много позже я осознал, как много дало мне общение с дедом и в те детские годы, и в последующие. Для всей семьи Борис Сергеевич был непререкаемым моральным авторитетом и оставался им до конца жизни.
В Новосибирске Борис Сергеевич был уже всемирно признанным учёным, и вокруг него сформировалась команда учеников и последователей. Вспоминается один факт, который тогда, на мой детский взгляд, казался сам собой разумеющимся, и только с годами я понял, насколько уникальным было это явление. Дедовы ученики и коллеги постоянно бывали у нас в доме. Они запросто приходили по вечерам или в выходные и продолжали обсуждать какие­то свои геологические проблемы, которые не успели дообсудить в институте. По праздникам дедовы ученики приходили к нам в гости с семьями, я дружил с их сыновьями. Одним словом, группа геологов, в которой дед был руководителем, представляла собой не просто коллег по работе, а команду единомышленников и настоящих друзей. С тех пор прошло много лет, некоторых из учеников Бориса Сергеевича, к сожалению, уже нет в живых, другие – маститые и далеко не молодые учёные. Но тот дух коллективного творчества, взаимовыручки и делового оптимизма, который присутствовал в коллективе Бориса Сергеевича, живёт в них по сей день.  
И в работе, и в быту дед всегда был аккуратен и предусмотрителен. Он очень ценил своё и чужое время и считал, что не имеет права тратить его зря. Каждая вещь у него имела своё чётко определённое место и всегда находилась под рукой. Борис Сергеевич не тратил ни одной лишней минуты на поиски какой­нибудь нужной вещи или на устранение беспорядка. Характерную историю рассказывал один из его учеников. Будучи в очередной раз у нас в доме по рабочим делам, он взял у него со стола ножницы, разрезал ими листы с черновыми материалами к какой­то палеонтологической статье и потом положил эти ножницы на другой край стола. После этого они с дедом сели обсуждать статью. За разговором дед взял эти самые ножницы и переложил на то место, где они лежали у него постоянно. Самое примечательное, что он сделал это, нисколько не задумываясь над своими действиями и ни на секунду не отвлекаясь от разговора, совершенно рефлекторно восстановив привычный порядок.

С правнучкой Настей. 2002 г.

Одна из фраз, которую он любил повторять: «У кого порядок на столе, у того порядок и в голове».
Борис  Сергеевич всегда был очень доброжелателен к людям.  Само собой, на высоких административных постах, которые ему приходилось занимать, ему постоянно приходилось разбирать различные конфликты, сталкиваться с проявлениями человеческой жадности, глупости, карьеризма и прочих не самых лучших качеств. Но даже в самых неприятных ситуациях ему удавалось находить пути для решения проблем «мирным путём». В каждом из участников конфликта он мог найти какие­то светлые стороны и повернуть ситуацию так, чтобы человек проявил именно эти свои лучшие качества. В результате в большинстве случаев ситуация разрешалась в лучшую сторону без каких­либо административных репрессий.
Несмотря на все свои регалии, Борис Сергеевич никогда не стремился к карьере как таковой. Будучи одним из наиболее заслуженных учёных­геологов в новосибирском Академгородке, дед отказался от поста заместителя директора института и от перспективы в дальнейшем стать его директором. Он считал, что его дело – заниматься наукой, и не хотел тратить отпущенное ему время на административную суету. В то же время он отнюдь не был равнодушен к общественному признанию. Все награды и почести, которых он был удостоен, дед воспринимал с чувством законной гордости и с удовольствием о них рассказывал. Но звания и регалии имели для него значение не сами по себе, а только как признание его заслуг и как дополнительная возможность влиять на развитие своей любимой геологической науки.
Интересно отношение деда к религии. Его раннее детство прошло рядом с церковью в Берёзках, и церковные службы были его самыми яркими детскими впечатлениями, о чём он потом нам рассказывал. Несмотря на это, Борис Сергеевич, как и большинство представителей его поколения, не был глубоко верующим человеком. Ко всеобщему увлечению православием он относился с беззлобной иронией. В первую очередь он верил в человеческий разум и в способность науки объяснить все явления окружающего мира. Однако и наличие в этом мире неких высших сил он тоже готов был признать. Иногда он говорил о себе так: «Я – пантеист».
В последние годы у Бориса Сергеевича отказали ноги. Вставать он уже не мог, мог только сидеть на своей кровати. К кровати ему придвигали большую гладильную доску, и, сидя за этой доской, он читал и писал. Несмотря на такое положение, он никогда не унывал, не жаловался на судьбу и был постоянно занят. Он много читал, переписывался со своими учениками и коллегами, принимал гостей – геологов и историков науки. Его постоянно беспокоило, успеет ли он рассказать и написать всё, что планирует. И только прошлой весной он однажды неожиданно сказал: «Я всё сделал. Я могу уйти спокойно». Через полгода после этого Борис Сергеевич скончался. Будем помнить о нём с благодарностью.