Вышневолоцкий историко-краеведческий альманах №10, стр. 47-54

		Л.Н. Терновская

 

 

Борис Полевой в Вышнем Волочке

Был 1927 год, август. Я работала корректором вышневолоцкой уездной газеты «Наш край» (тогда были губернии и уезды). Стаж у меня был еще совсем небольшой. Редактировал газету некто Гринблат. В августе, на время отпуска редактора, из Твери был прислан на временную работу молодой сотрудник газеты «Смена» Иван Рябов.
...На своей месячной работе редактора Иван Афанасьевич поставил себя так, что его все уважали, с его мнением считались. Газета оживилась, появились остроумные фельетоны с подписью «И.Р.». Отличительная черта Ивана Афанасьевича – работу он ставил на первый план, стремился, чтобы результаты были заметными, цель достигнута. Весь коллектив стал активнее, сплоченнее, заметки острее и своевременнее. В честь его краткого пребывания в Волочке и его отъезда все работники сфотографировались, была приглашена и я.
Вскоре после отъезда Ивана Рябова из Вышнего Волочка, я получила от него записку такого содержания: «Дорогая Л.Н.! Шлю привет и лучшие пожелания. Почему Вы не напишете мне? Как живете и развлекаетесь? Как Ваша сестричка? Что Вы читаете? Переписываетесь ли с Ленинградом? И если нет, то почему? Помните ли Вашего покорного слугу и верного рыцаря Вашей девической компании? Письма я посылаю с т. Б. Полевым. Это знаменитый литератор, автор книги, имеющей некое не совсем благозвучное название. Он пробудет в Вашем городе несколько дней. Окажите ему радушный прием и введите в вышневолоцкое «общество». Иначе он подохнет от скуки.
С приветом И.Р.
PS. Привет сестричке и Ниночке…»

И.А. Рябов

Встреча с Борисом Полевым была краткой, так как он пробыл в Волочке только три дня. Почему я так подробно останавливаюсь на встречах с этими людьми? Они постигали здесь, то есть в вышневолоцкой газете «Наш край» и тверской молодежной газете «Смена», свои первые самостоятельные шаги. Это была заря пробуждающегося их таланта, воплощения их замыслов и мечтаний. Отсюда начался их путь к постижению намеченной цели.
Итак, с Борисом Полевым я познакомилась в типографии, сразу договорились о встрече нашей компанией вечером. Первое впечатление было такое: шумный, веселый, задиристый, немного позирующий. Вечером в горсаду, когда к нам подошли знакомые молодые парни, он, Исаков и еще кто-то тоже подошли, и Полевой довольно бесцеремонно взял меня и еще кого-то из нас под руки, отстраняя остальных. Моей сестре это не понравилось, и она ему что-то надерзила. Это вызвало с их стороны дружный и заливистый смех. Но вечер прошел сверх ожидания весело. Борис Полевой был в ударе. Чувствовалось, что он в карман за словом не полезет, мгновенно реагируя и осмеивая все недостатки и нелепости в жизни Вышнего Волочка. Часто повторял почему-то слово «плёт». Нам было непонятно это, но, кажется, он этим рисовался.
На другой день Полевой пришел в горсад в компании журналистов довольно поздно. Мы направились домой с провожатыми. Борис и К. догнали нас, втиснулись в серединку и опять получили от сестры отпор. Это только раззадорило Полевого, и он без умолку смеялся, дарил всем эпитеты, стараясь этим никого не обидеть. Помню, как ему самому понравилось, что он фамилию одного парня «Васильев» переделал на «Власов», и громко смеялся, нам же было немного обидно, что он считает себя выше вышневолоцких парней. Разве мы тогда думали, что этот тверской балагур в будущем будет известным писателем, что он пройдет Отечественную войну и напишет известное произведение «Повесть о настоящем человеке», да и много других произведений, талантливых и ярких, вошедших большим вкладом в советскую литературу?
На третий день Полевой пришел в типографию попрощаться, взял адрес. Приезжал он еще раз с Рябовым (когда последний был уже редактором газеты «Наш край»). Конечно, встреча была в горсаду той же компанией. Ясно, что журналисты остроумничали, хохотали до слез и нас смешили. Мы, девчата, острить особо не умели, но повод для этого давали, и этого было достаточно. Как знать, может, другим, более солидным людям или принявшим на себя титул начальника, казалось, что редактору и журналистам не совсем подобает вести себя по-мальчишески, но ведь им и было всего 20 – 25 лет! Зато сколько искренности, непоказухи! Сколько дружеских, веселых, проникновенных слов слышали мы от них! Они как бы соревновались в острословии.
На другой день Полевой уехал. Прошли незабываемые и неповторимые встречи.
В конце января 1928 г. получаю от Бориса Полевого письмо:
«Уважаемая Людмила Николаевна!
Странная мысль, не правда ли, написать Вам? Почерка Вы моего не знаете и, верно, удивитесь, увидев сии неровные и густо сплетенные строчки… Наверное, забыли долговязого молодого человека, который громко и неприятно смеялся, говорил много глупостей и часто повторял смешное слово «плёт». Теперь, наверное, вспомнили? Там, в горсаду, в компании молодых саврасов, в том числе и нашего уважаемого Ивана Рябова. Чай, потом долго ругали?..
Начал писать, а писать нечего. Поэтому кончаю так же неожиданно, как и начал. Не поминайте лихом.
От меня поклон Вашей свирепой сестре. А Вам поклон от известного по нашим местам юмориста-сатирика, любимца публики, любителя пива, обожателя женского пола и, между прочим, поэта Григория Пантюшенко. Бор. П.».
Прошло около месяца. Еще одно письмо от него в ответ на наше:
«Две сестры!
Вы извините, что я вас так называю. Конечно, виноват, но заслуживаю снисхождения по двум пунктам: во-первых, я не знаю имени и отчества одной из адресаток. Во-вторых, с представлением о вас у меня почему-то ассоциируется образ «Трех сестер» Чехова. Та же тоска по шуму, ощущение провинциальной тесноты, тяготы грязными улицами Волочка и т.д., и т.п. И те же глаза, которыми вы следите за каждым, кто уезжает за границу вашего богоспасаемого города. Зря это вы так… Впрочем, что я… Ведь я же не имел долга, а вы не жалуетесь…
Жаль, что вы мало мне написали, так что, в сущности, не на что отвечать! Человек я абсолютно не занятый и в большинстве свое время провожу над топлением… печек. Сейчас, в связи с наступлением теплых (более или менее) дней, печки топить придется мало, так что совсем не занят. И кроме всего прочего сообщаю, что очень люблю читать письма. Итак, кончаю! Слишком мало с вами знаком, не знаю, о чем вам писать.
Думаю. Что не оставите без ответа.
Жму руки. Б. Полевой.
Кстати: Пантюшенко, он ко всем прочим перечисленным уже мною титулам – теперь еще и студент».
Они дружили – Рябов, Полевой, Пантюшенко. С последним я не была еще знакома, но скоро узнала и его.
Были еще открытки от Полевого и Пантюшенко. Они вырезали фотографии своих портретов из газеты и приклеили к открыткам, соответственно подрисовав к одной бороду и усы книзу, к другой усы кверху. К ним сделали забавные надписи.
На этом переписка с Борисом Полевым кончилась.
Прошло много лет. Окончилась война 1941–1945 гг. После нее наступил период восстановления народного хозяйства. Тверь уж была переименована в город Калинин. Даты освобождения Калинина от фашистских захватчиков всегда отмечали, а двадцатилетие со дня освобождения Калинина отмечали особо торжественно: возлагали венки к обелиску Победы, выступали от разных организаций. В театре прошло торжественное чествование героев, выступления были посвящены этому событию.
Организатором этой встречи был и мой сын, живший в Калинине и работавший там. Приехали представители воинской части, освобождавшей Калинин во время войны, в том числе генерал Ротмистров (маршал Конев не смог приехать по болезни). И, конечно, прибыл Полевой – уже прославленный писатель-тверяк, который очень любил свой родной город (он уже жил в Москве) и всегда поддерживал с ним связь. Мне особенно запомнилось выступление Бориса Полевого. Речь его была яркой, воодушевленной, начиненной интересными событиями из военной жизни, пронизанная большой любовью к Родине, родной Твери, где он провел детство, юность и работал. Он был уже не тот балагур, в нем сквозили умение властвовать собою, уверенность в себе. Прошедшие лихие годы войны, фронтовые дороги наложили отпечаток и на внешность. Но что-то всё же чувствовалось в нем прежнее, я бы сказала – озорное, какая-то разудалость. Я, безусловно, не старалась искать с ним встречи, напоминать о юных днях, о нашем кратковременном знакомстве. Ведь таких встреч у него были тысячи, где же ему помнить о них! А я их помнила всегда и помню до сих пор.
Позже я бывала в Калинине в музее имени Салтыкова-Щедрина, где были открыты экспозиции, посвященные творчеству Ивана Афанасьевича Рябова и Бориса Полевого. Я тщательно и с интересом рассматривала фотографии, рисунки, материалы, рассказывающие о их жизни, значительном вкладе в советскую литературу нашими тверяками-писателями. Всё мне было близко знакомо и очень дорого...

Биография Бориса Полевого

Полевой (Кампов) Борис Николаевич. Родился 4 марта (17 н.с.) 1908 г. в Москве в семье юриста. Детские и юношеские годы прошли в Твери, на фабричном дворе огромного текстильного комбината, принадлежавшего Морозовым. Дома была хорошая библиотека, оставленная отцом (умер в 1916 г.), где были собраны все русские и лучшие иностранные классики. Мать, по профессии врач, направляла его чтение, и среди первых прочитанных книг были Гоголь, Пушкин, Лермонтов, Некрасов, Помяловский, позже Тургенев, Гончаров, Никитин и Чехов. Самым любимым писателем был Максим Горький.
Еще в школьные годы стал интересоваться журналистикой, первая заметка появилась в губернской газете «Тверская правда». Активным рабкором этой газеты стал по прошествии нескольких лет, когда, окончив промышленный техникум (1926 г.), работал на калининском комбинате «Пролетарка». В 1927 г. вышла в свет первая книга очерков «Мемуары вшивого человека», отмеченная Горьким. С 1928 г. становится профессиональным журналистом. Автор повести «Горячий цех» (1939 г.).
Участник советско-финляндской войны 1939 – 1940 гг. С начала Великой Отечественной войны работает военным корреспондентом «Правды» на Калининском фронте, находясь в самых горячих точках. Военные события, свидетелем которых он стал, отражены в его очерках, объединенных позднее в книге «От Белгорода до Карпат» (1945 г.). В 1946 г. выходит знаменитая «Повесть о настоящем человеке», в основе которой – реальный подвиг Героя Советского Союза летчика А.П. Маресьева. Написанная за девятнадцать дней, когда он в качестве военного корреспондента присутствовал на Нюрнбергском процессе (Государственная премия СССР, 1947 г.; одноименный фильм, 1948 г.).
Темы героизма советских людей в годы войны и послевоенного строительства нашли воплощение в сборнике очерков и рассказов «Мы – советские люди» (1948 г.; Государственная премия СССР, 1949 г.); в романах «Золото» (1949 – 1950 гг.; одноименный фильм, 1970 г.), «Глубокий тыл» (1958 г.), «На диком бреге...» (1962 г.; одноименный фильм, 1966 г.), «Доктор Вера» (1966 г.; одноименный фильм, 1968 г.) и других. Поездкам за рубеж посвящены сборники очерков: «Американские дневники» (1956 г.; Международная премия Мира, 1959 г.), «По белу свету» (1958 г.), «30 тысяч ли по Китаю» (1957 г.) и другие. С 1962 г. главный редактор журнала «Юность», с 1967 г. секретарь правления Союза писателей СССР. Член бюро Всемирного Совета Мира и Президиума Советского комитета защиты мира. Вице-президент Европейского общества культуры (с 1952 г.). Герой Социалистического Труда (1974 г.). Награжден двумя орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, шестью другими орденами, а также медалями, Золотой медалью Мира (1968 г.), иностранными орденами и медалями. Многие произведения Б. Полевого переведены на иностранные языки.
Умер Б.Полевой в 1981 г. в Москве.

Коротко об авторе

Фото 1927 г.

Фото 2007 г.

Терновская Людмила Николаевна родилась 4 октября 1906 года в Вышнем Волочке в семье главного ветеринарного врача Вышневолоцкого уезда Николая Михайловича Терновского. С 1927 и примерно до 1937 года работала в вышневолоцкой газете «Наш край» корректором – к этому периоду относится и публикуемый здесь отрывок из ее воспоминаний. Людмила Николаевна два года работала вместе с Иваном Рябовым – известным тверским журналистом и писателем и была влюблена в него.
Всю свою долгую жизнь она прожила в отцовском доме на улице Московской, где и скончалась осенью 2007 года в возрасте 101 года.

Так выглядела ул Московская 100 лет назад.