Стартовая страница Рейтинг@Mail.ru

Краеведение у истоков российской культуры

Вышневолоцкий историко-краеведческий альманах №10, стр. 131-132

 

А.К. Коршулов

     

 

О Викторе Сычеве...

 

С 1969 или 70-го года я подрабатывал в экскурсионном бюро у В.А. Кузьминой, бывшей тогда заведующей. Кассиром работала Татьяна Сычева, а единственным экскурсоводом был Витя Сычев. Экскурсии тогда сводились к автобусным поездкам, я бы сказал – гонкам, в Москву и Ленинград «за колбасой». Я-то ездил по выходным, а Виктор, похоже, и не вылезал из автобусов, перескакивал из одного в другой. Ехал я как-то с ним в Москву. Наверное, я тогда еще учился работать с группами. И вот удивил он меня! Он спал, откровенно отключался на перегонах, но уж при проезде каких-то памятных мест, крупных населенных пунктов, братских могил, танков и пушек – мгновенно просыпался и, не открывая глаз, хватал микрофон, выдавал информацию вперемежку с анекдотами, и снова засыпал… Не знаю, почему, откуда он хорошо знал Москву и Питер, когда и где он набирал материал по трассам, но в этих поездках он был как рыба в воде, иногда читал стихи, что, конечно, перенял и я. Квалификация экипажа (два водителя и экскурсовод) определялась количеством и качеством купленной экскурсантами колбасы (в «палках»), мяса и масла (в кг). В этом отношении у Виктора было чутье, нюх, реакция. Багажники автобуса и проходы салона были забиты сумками, рюкзаками с растекавшимися под ними мясными лужами. Уставшие от стояния в очередях «туристы», растратившись до копейки, довольные собой и соседями, наконец расслаблялись и, в ответ на Витины анекдоты «для узкого» туристского круга, закусывали российским сыром (3 руб. – кг) и докторской колбасой. Пахло бородинским хлебом, расплескивалась водка – автобус летел домой в полной темноте, кто-то пытался плясать меж рюкзаков, строгий экскурсовод Виктор Сычев угрожал остановить автобус… Но, благодарные судьбе и месткому, туристы пытались поднести стакан и гиду – Виктору, Гвоздюку Валере, мне – автору этих строк… В этой атмосфере российской любви и дружбы на колесах устоять было трудно и в буквальном и прочих смыслах.
Каюсь, я не сразу понял, что в экскурсбюро работает не просто хороший экскурсовод, но и поэт, и художник, которого интересует и трогает все, что он видит и слышит вокруг, что он узнает из книг и газет, и черт-те откуда. Все это пропускалось через голову и преображалось в стихах и картинах.
В 80-е мы встречались редко. Он отдался Бологому, куда порой заносило и меня. Были осторожно-уважительные отношения: ему всегда было что сказать, высказать какие-то планы. А я умел, очевидно, слушать, добавлять, поддакивать… подливать. Он все-таки был другой. Своеобразный, творческий – другой, но очень живой.