Стартовая страница Рейтинг@Mail.ru

Вступление
Ступкин Евгений Иванович
Член Союза писателей России, Почетный работник культуры и искусства Тверской области, краевед-исследователь, издатель. Автор четырёх книг. Лауреат литературной премии им М.Е. Салтыкова-Щедрина, Всероссийского конкурса краеведческой литературы, Премии Губернатора Тверской области, Вышний Волочек

Потомки лекаря из потешных

Газета
Земля вышневолоцкая – 14 сент. – С. 5:
 
Правнук лекаря из Потешных

Вся жизнь Николая Логиновича Манзея (1), кавалера многих боевых и гражданских орденов, генерал-майора и государственного деятеля, неразрывно связана с тверской землёй. В Вышневолоцком уезде в родовом имении Боровно он родился 13 ноября 1784 г., скончался 3 апреля 1862 г., спустя 78 лет, и был похоронен в трех верстах от Боровно – в соседнем селе Берёзки у стен Владимирского храма рядом со своими родителями. О его службе царю и Отечеству на военном и гражданском поприщах можно написать книгу, и, надеюсь, когда-то это будет сделано.
Николай Логинович окончил юнкерское училище, за шесть лет дослужился до чина 8-го класса и по состоянию здоровья оставил службу. Вскоре началось нашествие на Россию «двудесяти народов» под предводительством Наполеона. Начинал войну 28-летний Манзе «в Тверском ополчении в конном казачьем полку в чине 8 класса» (2). Вскоре он отличился в сражении под Вязьмой, где «с отличною деятельностию и рвением сражался с неприятелем...», за что и был «... Всемилостивейше пожалован... в 26 день ноября 1812 года кавалером Ордена Св. Владимира четвертой степени с бантом» (3). Вскоре майора Н. Манзе переводят в гвардию. У реки Березины полусотня казаков под командованием штабс-ротмистра Манзе разгромила целый французский отряд, взяв в плен 137 (!) человек. Затем были сражения в Пруссии и Франции: «...в Моцете 813 апреля 20; при Бауцене 8 и 9 мая; при Дрездене 12 и 13 августа; Кульме 18; Лейпциге 4, 5 и 6 октября; 814 г. при Бриене Лешато и Сен-Ларотьере 19 и 20 января; при Париже марта 13; при Фершимненаузе марта 13; под Парижем 17 и 18 марта...» (4). И везде ротмистр лейб-гвардии исполнял свой воинский долг с честью – «не щадя живота», вписав своё имя в ряд славных имён героев Отечественной войны 1812 г. Это им – Кутузову и Барклаю-де-Толли, Багратиону и Раевскому, Тучкову 4-му и Денису Давыдову, Павлу, Илье, Александру, Николаю Манзе, и тысячам, и тысячам защитников Отечества, павшим на полях сражений и вернувшимся живыми, – посвятила бессмертные строки Марина Цветаева:
…Три сотни побеждало – трое!
Лишь мёртвый не вставал с земли.
Вы были дети и герои,
Вы всё могли.

После окончания боевых действий Николай Логинович получает звание полковника. Война закончилась, и вновь служба, теперь уже на гражданском поприще – председателем Комитета городских строений Санкт-Петербурга. Во время войны с Турцией (1828 г.) генерал-лейтенант Манзей снова находился в районе боевых действий, «исправляя обязанности помощника дежурного генерала с особенным усердием и деятельностию», за что был награжден орденом Св. Анны 2-й степени с алмазными украшениями. Из-за болезни Николай Логинович оставляет военную службу, а спустя несколько лет и гражданскую. Он уезжает в своё родовое имение Боровно, но и здесь продолжает активно заниматься «общественными делами». Признанием его заслуг, деловых и человеческих качеств явилось избрание Николая Логиновича предводителем дворянства Тверской губернии в феврале 1839 г.
Всю жизнь служил он Отечеству, на всех постах, военных и гражданских, прилагал все свои силы, ум и недюжинную энергию для выполнения поставленной перед ним задачи. Об этом говорят скупые строчки документов и многочисленные ордена: Св. Владимира 4-й степени с бантом, прусский орден «За заслуги», Св. Анны 2-й степени с алмазными украшениями, Св. Владимира 3-й степени, Св. Станислава 1-й степени, Св. Анны 1-й степени (5). Николай Логинович был сыном своего времени. В XVIII-XIX вв. в России, особенно среди дворян, большое внимание придавалось родственным, свойским (через брак) и кумовским (связи по обряду крещения) отношениям. Какие из них были значимее, сказать односложно нельзя. Условностью нужно считать и ведение родословной по мужской линии. Я думаю, здесь оказало влияние то обстоятельство, что родство матери доказывать не было необходимости, а вот отцовство, да простят меня мужчины, могло быть и было неоднократно, даже в царских родах, достаточно спорным.
Осознание своей принадлежности к роду, чья история связана с историей отечества, чья общественная репутация ничем не запятнана, и, наконец, ответственность перед потомками за ее сохранение – всё это являлось источником и основой развития высокого чувства чести. Ясное представление о собственных корнях и внимание к чужой родословной считалось несомненным достоинством личности.
Большинство дворянских семей в то время были многочисленными – восемь-десять детей было нередким явлением. Практически каждая дворянская семья, каждый дворянский род в каждом поколении переплетался с несколькими другими родами. При сравнительной немногочисленности дворянства многие семейства одной местности оказывались в родстве. Важной причиной внимания к родословной было также её значение в осуществлении права наследования и соответственно имущественных прав.
Родословная являлась правовой основой для наследования дворянства, дворянских фамилий и родовых титулов. Знание родства и обозначающей его терминологии было необходимым элементом воспитания. Оказание помощи родственнику, свойственнику или куму в получении места, чина, ордена или прямая протекция по службе считались нормой. А зачастую родственные связи с высшими сановниками рассматривались как достаточное основание для пожалования родовых титулов, чинов и даже орденов. «Русские любят родниться» – это понятие родилось ещё в допетровское время, и в XVIII-XIX вв. оно только укрепилось.
Далеко не все исследователи уделяют этой стороне жизнедеятельности своих героев должное внимание. Не учитывая родственные связи, можно упустить важное: они иногда объясняют очень многое, а то и всё.

Предки Н.Л. Манзея

Великий преобразователь России Пётр I в начале своего царствования сделал ставку на иностранцев. В далёкую и недоступную раньше Московию толпами двинулись представители всех стран просвещённой Европы. Немало было среди них авантюристов и проходимцев. Но были десятки, сотни, тысячи немцев и шведов, португальцев и англичан, французов, австрийцев, шотландцев, которые верой и правдой служили своей новой Родине. Они добывали России славу на полях сражений, посвящали ей открытия в науках, создавали новые отрасли экономики – одним словом, они строили новую Россию. Был среди них и лекарь Михаил Манзе.

Прадед Михаил Манзе (ок. 1675-?)


Службу родоначальник русской ветви Манзе начинал при юном Петре Алексеевиче, в его знаменитых Потешных отрядах. В списках первых офицеров Семёновского полка среди представителей знаменитых русских родов стоит и фамилия Михаила Манзе, первого лекаря личной гвардии Петра Великого (6). В Потешные же немецкий лекарь попал, вероятно, в 1695 или в 1697 г., когда молодой царь пригласил на службу 75 иностранных врачей и лекарей. Известно про прадеда немного. Кроме того, что служил он в лейб-гвардии Семёновском полку лекарем и имел офицерское звание, известно, что был у него сын Михаил, который служил тоже в Семёновском полку. Сын лекаря из Потешных пошёл по стопам отца, что весьма поощрялось Петром Алексеевичем.

Дед Михаил Михайлович Манзе (ок. 1705-1747)
Лекарь лейб-гвардии Семёновского полка, гоф-хирург при дворе Анны Иоанновны, штаб-лекарь в составе Брауншвейгского конвоя (7). Про деда Николая Логиновича Манзея удалось узнать значительно больше из заметки в энциклопедии Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона (8). Но, к сожалению, вся приведённая в энциклопедии информация, касающаяся Михаила Манзе, не соответствует обнаруженным в архивах документам. Вероятно, В.В. Руммель (9), автор заметки о Манзеях, опирался только на один известный ему документ, а именно, на решение Тверского Дворянского собрания о возведении во дворянство Николая Логиновича Манзея, хранившееся в одном из архивов Санкт-Петербурга. В Тверском же архиве имеется целый «манзеевский» фонд, в котором более ста дел. Кроме того, в фонде № 645 хранится дело № 2498 «По доказательству о дворянстве Вышневолоцкого помещика, полковника и советника Николая Логиновича Манзе...». Именно в нём и находятся документы, рассказывающие о штаб-лекаре Михаиле Манзе (10). Согласно этим документам, служил Михаил Манзе с 1728 по 1732 г. лекарем в личной охране царя – элитном гвардейском Семёновском полку, затем гоф-хирургом при дворе Анны Иоанновны.
Эти факты биографии отца подтверждает в своей челобитной 11 на имя императрицы Елизаветы Петровны и единственный сын Михаила – будущий директор Вышневолоцкой конторы водных коммуникаций Логин Михайлович Манзе, а тогда, в 1756 г., «...недоросль немецкой нации штаб- лекарский сын Людвиг Манзе». Он пишет: «...отец мой нижайше служил В. И. В. Лейб-гвардии в Семеновском полку, а потом при дворе В. И. В. штап-лекарем в ранге капитана-поручика». Подчеркну, что штаб-лекарь именно служил при дворе, оставаясь офицером Семёновского полка, что было нормой того времени (12). И служил он именно при дворе – приставка гоф (нем. двор) как раз и говорит о том, что данное лицо состоит на службе при придворном ведомстве. Обслуживали гоф-лекари и гоф-хирурги только придворных служителей, и до царствующих особ не допускались.
Императора и императрицу «пользовали» исключительно лейб-медики. Перевод в дворцовое ведомство даже для семёновского офицера в то время был серьёзным повышением по службе. Связано это было, вероятно, с тем, что принадлежал Михаил к «немецкой нации», а это в царствование Анны Иоанновны служило пропуском к чинам и наградам. Восемь лет «обретался» Михаил при дворе Анны Иоанновны, вместе с другими гоф-хирургами пуская кровь, ставя клистиры и выписывая пилюли кухенмейстерам, шталмейстерам, мундшенкам, барбирам и прочей многочисленной челяди императорского двора. Вероятнее всего, и чин штаб-лекаря Михаил получил во время службы в придворном ведомстве. Да и сам факт службы при дворе говорит об уровне его профессионализма. Обслуживали царский двор, как правило, лучшие.
После свержения в 1741 г. правительницы Российской империи Анны Леопольдовны гоф-хирурга Манзе отправили сопровождать ее в ссылку. Остаётся добавить, что и при дворе Анны Иоанновны и в составе Брауншвейгского конвоя Михаил Манзе продолжал оставаться офицером лейб-гвардии Семёновского полка. Если говорить о службе в составе конвоя, то выполнение императорской воли для всех, и для рядовых, и для офицеров, было не менее тяжким испытанием, чем для опальных монарших особ. Суровые условия Севера, страшная глушь по сравнению со столицей, замкнутый тюремный мирок в течение многих, бесконечно долгих дней. Повседневностью были пьянство, воровство, доносы друг на друга. Многие из членов конвоя, особенно офицеры, старались любым способом освободиться от этого тяжкого бремени, но это практически никому не удавалось. Даже тяжело больных отпускали крайне редко. Заболел и сам штаб-лекарь (13). Однако, несмотря на тяжкую болезнь, Михаила Манзе оставили в составе конвоя. И только более чем через год был прислан «лекарь Ножовщиков, заменивший с конца 1746 или начала 1747 года штаб-лекаря Манзе» (14). Сведений о том, был ли жив Михаил ко времени приезда Ножовщикова в Холмогоры, на сегодня нет. Был ли он отправлен в Москву или скончался в Холмогорах, так и не увидев больше своего наследника, неизвестно. Единственным документом, позволяющим предположить, что скончался штаб-лекарь всё-таки в кругу семьи, являются слова из челобитной его сына Людвига-Логина: «А я нижайший коштом покойного обучен...» (15). С другой стороны, в челобитной не указан год смерти. Вопрос остаётся открытым. Документы либо какие-то сведения о награждении М. Манзе за службу в составе конвоя неизвестны.
Но, судя по челобитной, обучался Людвиг на деньги покойного отца. Наградой за службу можно считать принятие в 1756 г. его сына Людвига в первое и в то время единственное офицерское училище – Сухопутный Шляхетский корпус. Челобитные – заявления о приёме недоросли писали на имя императрицы, т.е. заведение это было привилегированным не менее, чем полки лейб-гвардии, в которых полковником была сама императрица. Остаётся добавить, что женой штаб-лекаря Михаила Манзе была некая Анна. Кроме имени о бабушке Николая Логиновича по отцовской линии ничего не известно.
Предки Н.Л. Манзея по матери

В отличие от Манзеев предки Николая Логиновича по материнской линии были связаны с Вышневолоцким краем. Все они: и дядя бабушки Федосьи Ивановны Болкошиной, в замужестве Языковой, «полуполковник Иван Иванов сын Кутузов», и муж двоюродной бабушки Пелагеи Ивановны Болкошиной, в замужестве Мещерской, князь Афанасий Михайлович Мещерский, секунд-майор, и дед, «надворной советник Илья Иванов сын Языков», – были потомственными дворянами (16). Дворянский род Языковых вёл своё начало с XIV в. Все фамилии известные в России, но все небогатые или, как их называли позднее, мелкопоместные. С их именами связана история родового гнезда Манзеев – усадьбы Боровно и история села Берёзки, в котором находился некрополь всех этих родов. Несколько слов о Боровно. Известно это селение издавна – в конце XV в. в деревне Боровно числилось пять дворов (17). По меркам того времени число немалое – большинство деревень Коломенского погоста состояли из одного, реже двух дворов. А потом деревня запустела. Когда и как это случилось, неведомо. Может, во время набега опричников Малюты Скуратова, что почище татарских орд опустошали землю новгородскую, или разорила её в Смутное время толпа мародёрствующих ляхов, а может, погибла она во время страшного морового поветрия, повторив судьбу многих других селений средневековой Руси.
По архивным документам Боровно до середины XVIII в. именуется пустошью. Пустошь Боровно часто переходила из рук в руки:
– до февраля 1714 г. принадлежала стольнику Фёдору Яковлевичу Пречетникову;
– с февраля 1714 по март 1716 г. – Фёдору Ивановичу Мугалину;
– с марта 1716 по 1718 г. – камергеру Никону Ивановичу Волкову;
– с 1718 г. – полковнику Ивану Фёдоровичу Кутузову (18).
14 февраля 1756 г. Боровно принадлежало «полуполковнику Ивану Иванову сыну Кутузову». Точных данных пока не найдено, но известно, что первый дом на Боровенской пустоши был построен И.И. Кутузовым между 1756 и 1763 г.
В 1763 г. полуполковник Иван Кутузов умирает бездетным и владелицей имения становится его племянница Федосья Ивановна Языкова, урождённая Болкошина. В семье Языковых к тому времени росли две дочери – 11-летняя Майя и двухгодовалая Параша. Было у Ильи Ивановича Языкова всего «23 души мужеска пола в селе Иваново», да Федосья Ивановна добавила приданого – 77 душ в селе Берёзки. В 1786 г. «октября 31 на 60 году» умирает хозяин «усадища Боровно» И.И. Языков.

Отец Логин Михайлович Манзе (1741-17.12.1803)

История жизни Логина Михайловича Манзе ещё ждёт своего исследователя. Его роль и значение в истории Вышневолоцкой водной системы только предстоит оценить. В первой половине XVII в. был гениальный гидротехник-самоучка М.И. Сердюков, во 2-й четверти XVIII в. был талантливый инженер О.И. Корицкий – про них известно достаточно много.
А между ними с 1774 по 1798 г. вся деятельность водной системы была связана с именем Логина Манзе. Сегодня даже краеведы знают про него только то, что он отдал водному пути почти четверть века, дослужился до статского советника – генеральского чина V класса, награждён двумястами душами, и, наверное, всё.
Логин Михайлович не был инженером, не был гидротехником – он был талантливым руководителем, именно об этом говорят документы «манзеевского» фонда. И вряд ли нужно сравнивать, кто из троих принёс больше пользы России. Каждый трудился на своём месте, каждый из них оставил после себя добрую память и заслужил благодарность потомков.
Почти ничего не известно о жизни Людвига Манзе  (18) до 1756 г. – времени поступления его в Сухопутный Шляхетский корпус. После шести лет учёбы было десять лет походов и войн. Воевал капитан Манзе храбро, отставлен был от службы по причине полной инвалидности – потерял в Польской кампании 1769-1770 гг. правую руку. Как служил Логин Манзе России на военном и гражданском поприщах, говорит его аттестат (19). В 1779 г. он женился на юной Прасковье Языковой, дочери местного помещика, хоть и известного рода, но небогатого. В приданое получил село Боровно, которое на полтора столетия стало родовым гнездом дворян Манзеев. В семье было 9 детей: Вера, Павел, Александр, Мария, Илья, Надежда, Любовь и Прасковья. И все они выросли незаурядными людьми. Отставной премьер-майор, инвалид, в качестве награды назначен воеводой Вышнего Волочка, только что получившего статус города, да в нагрузку исполнял должность советника в Вышневолоцкой конторе водяных коммуникаций. Кажется, венец карьеры, а у Логина это было только начало. Воеводство через два года упраздняется, и он остаётся только советником на системе – совершенно новое и незнакомое для отставного военного дело. С другой стороны, доверенное ему место было не только очень хлопотным, требующим отдачи всех сил и времени, но и государственно важным. Вышневолоцкая водная система была в то время единственной транспортной магистралью, связывающей северную столицу Российской империи с Поволжьем, единственной дорогой, по которой в Санкт-Петербург поступали необходимые грузы: строительные материалы, военные припасы, продовольствие. Вышний Волочёк был не только центральным, узловым звеном тысячевёрстной водной системы – отсюда уходил в столицу самый первый караван, привозящий в Питер уже к середине мая около миллиона пудов хлеба (21).
В середине 1780-х гг. по системе проходило в год около 3000 судов, перевозивших в столицу до 15 млн пудов (2,5 тыс. тонн) груза. Новая столица развивалась стремительно, и от водной магистрали требовалась всё более чёткая и напряжённая работа. Государство было вынуждено вкладывать в развитие и реконструкцию водяных коммуникаций огромные средства. И вполне естественно, что для организации работ на водной системе требовались в первую очередь талантливые руководители, каковым и был Логин Михайлович Манзе. Он с блеском оправдал возлагавшиеся на него надежды.
Именно Логин всей своей жизнью заложил основы будущего своих детей, их карьеры и блестящих партий. Потомки Манзе породнились с родовитейшими фамилиями России, среди которых были и княжеские, ведущие свой род от легендарного Рюрика (22), министры и боевые генералы, лицеисты и флигель-адъютанты, известные театралы и придворные.

Братья и сестры

Из девяти человек наследников статского советника Манзе семьями обзавелись только пятеро. Илья, артиллерии поручик, женился на княжне Ольге Эристовой – родной сестре князя Дмитрия Алексеевича Эристова. Надежда была замужем за Степаном Семёновичем Рыкачёвым, Любовь – за Александром Ивановичем Мельницким, Прасковья – за Аггеем Васильевичем Абаза. Интересно, что все трое свояков: Мельницкий, Рыкачёв и Абаза – входили в круг лиц, посещавших дом князя Эристова, который приходился им племянником, и были близко знакомы со многими лицеистами, в том числе с А.С. Пушкиным. Две незамужние сестры Вера и Мария большую часть жизни прожили в Боровно. Вера Логиновна более 40 лет была домоправительницей имения Боровно. Она создала образцовое хозяйство – настоящее дворянское гнездо, просуществовавшее до самой революции. В Боровно она жила круглый год вместе с младшей сестрой – «смолянкой» Марией. Старший, Павел, получив в сражении под Лейпцигом тяжёлую рану, умер в 1814 г. Остался холостым и Александр – лихой гусар, полковник, во время службы на Кавказе близко знакомый с М.Ю. Лермонтовым.
Самым близким к Николаю по возрасту среди братьев был Павел (23). Отношения между братьями, если судить по их переписке, были очень тёплыми. Понятно, что детство их прошло под надзором матери в Боровно. Приведу короткую выдержку из письма Павла Манзе матери в Боровно от 18.08.1807 г. (г. Шклов), в которой он передаёт приветы «...милостивым государям дедушкам Константину Ивановичу, Григорию Ивановичу, дядюшке Илье Ивановичу, Сергею Афанасьевичу, брату Афонюшке. А особливо милостивому Государю Михаилу Васильевичу особенно свидетельствовать мое почтение»(24). Надо понимать, что Павел передаёт приветы только самым близким и любимым людям, тем, с кем он постоянно встречался, кто его любил, с кем он играл и общался в детстве, кто постоянно бывал у них в гостях. Все, кому Павел свидетельствует почтение, жили в Вышневолоцком уезде, и кто чаще, кто реже бывали в соседнем селе Берёзки.
А теперь расшифруем, кто они такие. Милостивый государь Михаил Васильевич – это М.В. Храповицкий. Философ и поэт, сын В.И. Храповицкого, проживавший в своём имении Бережки, что на берегу озера Песьво, и бывший в то время вышневолоцким уездным предводителем дворянства. Вполне возможно, что он был крёстным отцом кого-то из Манзеев. Сергей Афанасьевич – это С.А. Тыртов, дядя по матери, муж её старшей сестры Майи. Проживали они в селе Афимьино. Афонюшка – двоюродный брат, сын С.А. Тыртова. Судя по тому, как его называет Павел, один из его любимых братьев. Дедушки Константин Иванович и Григорий Иванович – это братья деда Ильи Ивановича Языкова (25).
Отношения между членами семьи были удивительно тёплыми. В деле № 45 «манзеевского» фонда хранится личная переписка семьи Манзей. Большинство писем начинаются и заканчиваются изъявлениями самых теплых родственных чувств. И это не дань принятым в то время правилам хорошего тона, хотя прекрасное воспитание чувствуется в каждом слове. Нетрудно заметить, что чувства, выражаемые в письмах, неподдельны и искренни. Дети Логина действительно любят и уважают не только друг друга, но и других родственников, с нежностью относятся к родителям. Приведу несколько коротких выдержек:
«...Милая и бесценная сестрица Прасковья Логиновна получила письмо и спешу ответить». «Бесценные родные тетеньки Вера Логиновна и Мария Логиновна... Примите и от меня добрые драгоценные наши тетеньки низкий поклон». «Родная матушка и сестра Вера Логиновна... Лиза так надеялась провести эти 2 месяца в Боровно». «...Простите милая и бесценная сестра мысленно нещетно ручки Ваши целую и прошу о вашем и для доброй вашей Паши здоровья». «...Почему так долго не писали? Уехали или гостите у сестрицы Любови Логиновны в Вышнем Волочке? ...Истинно и всем сердцем преданная сестра М. Манзе». «...Поблагодарите милого братца за сестрицу Софью Сергеевну. Она ко мне очень хорошо относится и внимательна как нельзя более». «...А от нас к вам едет брат Илья Логинович со своим семейством, и расскажем Вам о нашей суете».
В разное время написаны эти письма, но неизменными остаются искренняя забота друг о друге, уважение и теплота. Сестры и братья в курсе всех семейных дел. Наряду с хозяйственными делами и денежными вопросами в письмах обсуждаются и милые подробности детских шалостей, и какие «рюшечки лучше подойдут к розовому капору». Серьёзные дела, такие, например, как сватовство и замужество, решаются сообща.
Если посмотреть на семьи, с которыми породнился Логин Манзе, то они по числу крепостных заметно отличаются от Языковых: у Мельницких 300 душ, у Рыкачёвых – около тысячи. Правда, и Логин к тому времени был уже генералом, хоть и гражданским, и родство с ним, надо думать, считалось партией выгоднейшей, о чём можно было только мечтать потенциальным вышневолоцким женихам, невестам и их родителям. И ещё один интересный момент: и Мельницкие, и Рыкачёвы, и Путятины были в близких семейных отношениях с Милюковыми. Милюковы относились к старинному дворянскому роду и проживали к тому времени на вышневолоцкой земле около 500 лет. Их предок Семён Милюк командовал сторожевым полком во время Куликовской битвы, тогда и погиб.
Потомки же воеводы расселились за сотни лет по всей России. Фамилия дворян Милюковых для любого культурного человека связана с именами талантливых живописцев Алексея Венецианова и Григория Сороки. Известный политик Павел Николаевич Милюков (1859-1943), организатор и лидер партии конституционных демократов (кадетов), министр иностранных дел Временного правительства, один из вождей русской либеральной революции, тоже имел вышневолоцкие корни.

Крёстный отец В.И. Храповицкий

Восприемником (26), или крёстным отцом, Николая Логиновича был Василий Иванович Храповицкий, лейб-кампанец, генерал-поручик, женатый на Елене Михайловне, дочери создателя Вышневолоцкой водной системы Михаила Ивановича Сердюкова. Его сын Александр – статс-секретарь Екатерины II, сенатор. Второй сын Михаил, близкий друг А.А. Аракчеева, безвыездно прожил всю жизнь в имении Бережок Вышневолоцкого уезда (27).
Василий Иванович вполне мог знать отца Логина  Михаила. Они оба служили при дворе, Михаил Манзе гоф-хирургом, а Василий Иванович в лейб-гвардии Преображенском полку. Столица империи в 1741 г. была небольшим городком с населением около 30 тыс. человек. Служащих при дворе гоф-лекарей было около пяти человек, и, естественно, их знали не только придворные, но и многие жители.
Мне думается, что связывала их и водная система. Создавал и владел ею тесть Василия Ивановича М.И. Сердюков, а Логин Михайлович фактически продолжил дело Сердюкова. Но, главное, они оба были неординарными личностями, и их дружественные отношения вполне естественны. В крёстные отцы приглашали только близких людей, крёстный становился вторым после родителей человеком в семье крестника. Из письма Павла Манзе видно, что семьи Манзеев и Храповицких поддерживали близкие отношения и через много лет после смерти В.И. Храповицкого.

Семья Николая Логиновича

Женой Николая Логиновича была Софья Сергеевна, урождённая Яковлева – одна из богатейших невест России. Сестры Яковлевы – внучки знаменитого богатея Саввы Яковлевича Собакина. Простой осташковский мещанин нажил колоссальное состояние, занимаясь таможенными откупами, затем стал крупным заводчиком и фабрикантом. Разбогатев, сменил фамилию на более благозвучную – Яковлев. Есть легенда, что претенденты на руку и сердце сестёр Яковлевых должны были получить личное одобрение государя. Сёстры были замужем: Варвара – за генерал-майором Карлом Ивановичем Альбрехтом, а Анна – за театралом и известным садоводом-любителем Афанасием Федоровичем Шишмаревым.
Вклад Софьи Сергеевны в семейную копилку был поистине царским: кроме железных и медеплавильных заводов в Пермской губернии,  Алапаевского, Устьянского и 1/3 Невьянских, ещё 1180 душ в Ярославской губернии.
В семье было четверо детей. Два сына: Константин (1821-1905), будущий генерал-лейтенант, и Николай (1825-1889), полковник, женатый на Александре Якобсон, дочери действительного тайного советника, члена Военного совета И.Д. Якобсона. И две дочери: Елизавета, вышедшая замуж за Алексея Алексеевича Одинцова – генерал-майора, второго коменданта Санкт-Петербурга, и Елена, бывшая замужем за Сергеем Ивановичем Волковым, директором горного института в Санкт-Петербурге.

Племянники

У Николая Логиновича было 12 племянников и племянниц. Назову лишь нескольких:
– Александр Аггеевич Абаза – предприниматель, экономист, министр финансов России;
– Мария Аггеевна Милютина (урожд. Абаза) – жена Николая Алексеевича Милютина (товарищ министра внутренних дел, непосредственный организатор отмены крепостного права, до 1917 года была стипендия им. Н.А. Милютина для сельских учителей);
– Прасковья Аггеевна Львова (урождённая Абаза) – жена Алексея Фёдоровича Львова (тайный советник, сенатор, обер-гофмейстер, автор знаменитого гимна «Боже, царя храни», двоюродный племянник Н.А. Львова);
– Мария Ивановна Путятина (урожд. Мельницкая) – жена князя Арсения Степановича Путятина. В имение Путятиных Бологое в 1860-х гг. неоднократно приезжал на зимние охоты император Александр II с великими князьями. Мать Арсения Степановича – Любовь Ивановна, урождённая Милюкова. Несколько слов о Путятиных. Женой Василия Максимовича Путятина, дедушки Арсения Степановича, была Дарья Егоровна Фонвизина, родная тётка знаменитого писателя Дениса Ивановича Фонвизина;
– София Ивановна Эристова (урожд. Мельницкая) – жена князя Дмитрия Алексеевича Эристова, поэта. Круг его друзей составляли преимущественно лицеисты – современники А.С. Пушкина, многие из которых были гостями в бологовской усадьбе Эристовых Высокое.
* * *
В статье рассказано только о самых близких родственниках вышневолоцкого помещика, генерал-майора Николая Логиновича Манзея. А ведь были ещё сослуживцы, близкие друзья... Многие из упомянутых бывали в Боровно и Берёзках, одни проездом, другие проводили в гостеприимной усадьбе целые месяцы. В самом центре старинного села Берёзки, на высоком косогоре, где стоял когда-то Владимирский храм, покоятся представители дворянских родов Манзеев, Языковых, Кутузовых, Волковых, Вындомских. Человек жив, пока жива память о нём.

Герб фамилии Манзей

«Герб разделен на равные 2 части поперек в верхней в червленом поле 3 молотка, в нижней части шотландское поле, т. е. квадраты синие, красные и желтые шахматами. На щите орел сидящий на подушке обращенный вправо и смотрящий на восходящее солнце, изображенное за щитом в верхней оного части. Герб имеет девиз: Decok unteger» (28).

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Во всех официальных документах до 1860-х гг. фамилия представителей рода писалась Манзе. Так же и в личной переписке представители рода вплоть до 1820-х гг. именуют себя Манзе. И только в первой четверти XIX в. появляется написание фамилии с окончанием -ей – Манзей. (ГАТО, Ф. 1016, Оп. 1, ДД. 1 – 108).
2. ГАТО, Ф. 645, Oп. 1, д. 2498, Л. 6.
3. Там же.
4. Там же.
5. Там же. Л. 38.
6. Карцов П.П. История Лейб-гвардии Семёновского полка. СПб, 1852. Ч. I. Прил. С. 4 – 5.
7. ГАТО, Ф. 645, Oп. 1, Д. 2498, Л. 30.
8. Энциклопедический словарь. СПб: Изд. Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон, 1896. Т. 18а (36). С. 557.
9. Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов. М., 1956. С. 202.
10. ГАТО, Ф. 645, Oп. 1, Д. 2498, Л. 30.
11. Там же. Л. 23.
12. Карцов П.П. Указ. соч. С. 52 – 53.
13. Корф М. Брауншвейгское семейство. М., 1993. С. 100.
14. Там же. С. 147.
15. ГАТО, Ф. 645, Oп. 1, Д. 2498, Л. 23.
16. Списки Вышневолоцких дворян 1786 г. //ГАТО, Ф. 59, Oп. 1, Д. 5, Л. 5.
17. Новгородские писцовые книги, изданные археографическою комиссией. Т.1: Переписная оброчная книга Деревской пятины, около 1495 года. Первая половина. СПб, 1859. С. 73, 74.
18. ГАТО, Ф. 1016, Oп. 1, Д. 24, Л. 1.
19. Именно так называет себя Логин в своей «Челобитной». (ГАТО, Ф. 645, Оп. 1, Д. 2498, Л. 23).
20. ГАТО, Ф. 1016, Oп. 1, Д. 94, Л. 3.
21. Ступкин Е.И. Самый первый, хлебный, Солпенский... // Отечество. М., 2005, № 5.
22. Род Путятиных //История родов русского дворянства /Сост. П.Н. Петров. СПб, 1886. Кн. первая. С. 95 – 97.
23. ГАТО, Ф. 1016, Oп. 1, Д. 39, Л. 20.
24. ГАТО, Ф. 1016, Д. 45, Л. 75.
25. Списки Вышневолоцких дворян. 1786 год. Л. 5.
26. ГАТО, Ф. 108, Oп. 1, Д. 45, Л. 65.
27. Списки Вышневолоцких дворян. 1786 год  //ГАТО, Ф.59, Oп. 1, Д. 5, Л. 5.
28. ГАТО, Ф. 1016, Д. 45, Л. 55.

 
ВОЗВРАТ В МЕНЮ