Стартовая страница Рейтинг@Mail.ru

Вступление
Художник рисует

Евгений Ступкин

...деньги

Сергей Васильевич Чехонин – наш земляк. Родился в д. Лыкошино близ железнодорожной станции Вандайка (ныне станция Лыкошино Бологовского района Тверской области).
Человек многогранного таланта и трагической судьбы. Точнее, не трагической, а до жути обыденной и для него, и для многих и многих, по чьей жизни прокатилось колесо Великого перелома.
С восторгом встретив революцию, он, как и все мыслящие люди, скоро понял, что его любимая родина получила вместо просвещенной монархии диктатуру. Диктатуру бесчеловечную до бессмысленности — вместо Романовых к власти пришли Шариковы. В 1928 году художник уехал за границу, и на долгие десятилетия даже упоминание имени стало на его родине преступлением. Умер Сергей Васильевич на чужбине в 1936 году.
И ни одной строчки ни в одном печатном издании огромного Союза о Художнике, который в течение 10 лет всей силой своего таланта укреплял и на весь мир славил этот Союз! Ни строчки об известном во всем мире Сергее Чехонине, как об одном из столпов российской книжной графики, как родоначальнике советского агитационного фарфора, как о русском человеке, возродившем знаменитую на весь мир ростовскую финифть. Ни строчки о виднейшем сотруднике отдела изобразительных искусств при Наркомпросе, о художнике, которому было разрешено рисовать самого «вождя мирового пролетариата». (В 1920 году первыми художниками, рисовавшими Ленина, были Чехонин, Альтман и Анненков, ведущие фигуры в искусстве Серебряного века, к тому же модные и известные в Европе.)
Масштабы Чехонина, его значение для России и всего мира ещё предстоит осознать, и цель данной работы – добавить несколько малоизвестных штрихов к разностороннему творчеству Художника.
Первая мировая война 1914-1918 годов серьезно ослабила экономику царской России. До 1914 года российский рубль был в элите мировых валют, его значение было сравнимо с сегодняшним положением американского доллара. Но гигантские военные расходы подкосили рубль, и к февралю 1917 года его покупательная способность упала до 27 копеек. (Если сравнить с нашим временем, то, говоря по-модному, «инфляция» российского рубля составляла около 10% в месяц, то есть намного медленнее, чем в нашу «мирную перестройку».) А октябрьский переворот 1917 года, именуемый коммунистами «Великой Октябрьской социалистической революцией», разрушил финансово-денежную систему царской России до основания. Началась гиперинфляция, когда ежедневное обесценивание рубля превысило 10% (сравните те же 10% в месяц до февраля 1917 года).
Инфляция породила по всей стране сильнейший финансовый голод. Отсутствие разменных денег, особенно мелких номиналов, практически парализовало рынок. Многие базары вернулись в каменный век — на них стала преобладать меновая торговля. В такой обстановке центральная власть вынуждена была разрешить выпуск на местах «своих денег». 25 февраля 1918 года Государственный банк санкционировал проект о выпуске чеков Архангельскому отделению Государственного банка и отпустил средства на их изготовление.
Архангельск был не первым городом, выпускавшим свои деньги. Местное деньготворчество в 1918-1924 годах было массовым. К слову сказать, разрешение на выпуск денежных знаков многие местные власти не ждали, да и не считали нужным даже спрашивать это разрешение: более 90% местных выпусков денег печатались без всяких санкций со стороны верховной власти. Да и какое разрешение, если деньги и есть власть! Выпустил деньги – значит, ты и власть, и закон. И кто только не выпускал в то время «деньги» на необъятных просторах бывшей Российской империи?! Даже села объявлялись республиками (Висунская «республика» на Украине), и, естественно, выпускали свои «деньги». Я уж не говорю об атаманах всяческих мастей и калибров: здесь и красный партизан Тряпицин, не признававший, кстати, советскую власть (Дальний Восток), и белый генерал Шкуро (Северный Кавказ), монархист Вермонт (Прибалтика), бывший прапорщик царской армии, превратившийся в одночасье в главнокомандующего Северной армией генерала Авалова-Бермонта, и не признававший ни белых, ни красных «зеленый» атаман Хмара (Украина). В одной только «Одессе-маме» более 50 эмитентов выпускало свою собственную валюту. Но кустарное и весьма поспешное производство таких “денег” очень часто порождало лишь полное недоверие к этим денежным знакам, так аляповат и внушителен был их внешний вид. Архангельск учел этот негативный опыт. Печатание чеков было поручено Петроградской типографии «Голике и Вильберг», а эскизы денег – известнейшему графику и художнику С.В. Чехонину.
В то время Сергей Васильевич – член Художественной коллегии отдела изобразительных искусств при Наркомпросе. Художник работает в невероятном темпе: плакаты, лозунги, фарфор, первые образцы советских гербов, печатей, марок, многоликая книжная и особенно журнальная графика, оформление массовых празднеств.
Все архангельские чеки выполнены в едином стиле. Цвет чеков – традиционный для российских денежных знаков: 3 руб. – зеленая, 5 руб. – синяя, 10 руб. – красная и 25 руб. – серо-синяя. Отпечатаны чеки на плотной белой бумаге без водяных знаков. Лицевую сторону всех чеков украшает ажурный растительный орнамент с античными атрибутами: шлемом и лекторскими пучками, выполненный в чехонинской, легко узнаваемой манере. На купюре в 25 руб. изображены белый медведь и морж среди льдин и торосов, за что все чеки этого выпуска и получили в народе название «моржовки». Цифры номинала выполнены каллиграфически изощренно, в том же легко узнаваемом чехонинском стиле.
Оборотная сторона у всех бон одинаковая: рамка с изображением цифр номинала и богато декорированная виньетка с гербом города Архангельска.
Чеки поступили в обращение 7 мая 1918 года. Новые деньги были хорошо приняты населением и ходили наравне с «царскими» и деньгами Временного правительства. Немало способствовал этому и вызывавший доверие внешний вид новых денежных знаков. В обращении «моржовки» находились до 2 августа, когда Архангельск был занят англичанами, и уже на следующий день было образовано новое правительство во главе с народным социалистом Николаем Васильевичем Чайковским.
Мастерство художника принесло «моржовкам» известность далеко за пределами Архангельской губернии. А отсутствие в оформлении чеков большевистских лозунгов и символов привело к тому, что «чехонинские моржовки» с успехом использовало и новое правительство Чайковского, которое находилось у власти в губернии до февраля 1920 года.
Об известности художника говорит и тот факт, что в первом каталоге российских бумажных денежных знаков, выпущенных при советской власти (1924 год, под редакцией Ф.Г. Чучина), единственным выпуском, для которого был назван автор рисунка денежных знаков, были чеки Архангельского отделения Государственного банка: «3, 5 и 10 руб. – в стиле ампир, а 25 руб. – с рисунком белого медведя и моржа работы худ. Чехонина». В народе эти деньги назывались «моржовками». Таким образом, талант художника принес ощутимую пользу в налаживании денежного обращения Архангельского края, а «моржовки» помогли рассказать об одном из разностороних дарований нашего земляка Сергея Чехонина Но архангельские чеки не первый опыт С. Чехонина в создании рисунка денежных знаков. Известны еще два случая, когда художник рисовал деньги. Первый раз это было еще в 1913 году, когда министерство финансов России планировало ввести в обращение денежные знаки с новым рисунком. Осуществлению этого проекта помешала первая мировая война. Одним из авторов проектов новых пятирублевок был и С. Чехонин. Единственная известная на сегодня автору информация об этом взята из переписки крупнейшего коллекционера и знатока вышедших из обращения денежных знаков России Я. Л. Шрайбера. Поэтому привожу весь абзац полностью:
 «И.Г. Пипар (г. Горький. 1964 г.)
г) Не выпущенные, царские пятирублевые кредитные билеты. Рисунки выполнены на ватмане синим карандашом, размером 150 х 95 мм 140 х 85 мм. На одном из рисунков изображена лицевая сторона билета (с орлом). На двух других – разные варианты стороны с надписью «государственный кредитный билет пять рублей». Ни на одном из рисунков не обозначена дата, но на полях одного из них черным карандашом написано – «1913». На обороте этого рисунка имеется карандашная надпись. Хотя она хорошо сохранилась, но почерк плохо разбирается. Прочел лишь следующее: «Не принято, как проект. Надписи расположены не в установленной последовательности. Современный орел должен быть...» дальше неразборчиво написано несколько слов».
Примечание: ныне эти рисунки-проекты находятся в коллекции Я.Л. Шрайбера. Можно предполагать, что они – оригиналы работы художника С. Чехонина.

Второй, известный, правда, только коллекционерам, выпуск денежных знаков, которые рисовал С. Чехонин, был в сентябре 1917 года. В каталоге Н. Кардакова (Берлин, 1953 год Стр. 16) об этом выпуске сказано: «Союз Российских акционерных коммерческих банков.
Консорциум 30-ти петроградских и московских банков. Предполагаемая эмиссия. Заготовленные в 1917 году знаки почти все уничтожены».
И здесь творческая манера, неповторимый чехонинский почерк узнаются сразу.
Выпуск состоял из четырех номиналов: 25, 50, 10„0 и 500 руб. Все знаки очень редки, а 100 и 500 руб. известны всего в нескольких экземплярах. Целью выпуска было укрепление российского рубля, сильно пострадавшего от войны и революции, но осуществить задуманное до конца не удалось — помешал октябрьский переворот.

...открытки

На протяжении значительного времени имя С. В. Чехонина было связано с издательской деятельностью Общины святой Евгении РОКК (Российское Общество Красного Креста). Общество было благотворительной организацией, главной целью которой являлось оказание помощи раненым и больным на войне. В системе РОКК в 1882 году был создан «Санкт-Петербургский попечительный комитет о сестрах Красного Креста». В 1893 году общежитию сестер СПб. Комитета было присвоено наименование «Община св. Евгении». Имя святой было выбрано в честь попечительницы СПб. Комитета принцессы Евгении Максимилиановны Ольденбургской.
Пятнадцатого марта 1896 года РОКК предложило местным организациям для привлечения дополнительных средств издавать благотворительные (то есть более дорогие, чем обычно) конверты со знаком Красного Креста. Председательница СПб. Комитета Е. Ф. Джунковская поручила выпуск таких конвертов делопроизводителю И. М. Степанову. Первый выпуск конвертов, приуроченных к Пасхе 1896 года, оправдал себя и был продолжен далее. В начале 1898 года И. М. Степанову пришла мысль об издании художественных открытых писем, и он обратился к известному писателю и художнику Н. Н. Каразину, который и выполнил четыре акварели. С этих акварелей были отпечатаны открытки, и в апреле 1898 года, они поступили в продажу. Эти открытки и стали первыми художественными открытыми письмами в России. И именно с этих открыток началась издательская деятельность Общины св. Евгении, принесшая ей поистине мировую известность.
Все открытки Евгенинской общины имеют издательскую марку, которая помещалась на адресной стороне. С конца 1914 года издательство перешло на известную филокартистам издательскую марку С. В. Чехонина.
Чехониным была разработана целиком вся адресная сторона открытки. Применение новой марки, по всей вероятности, было вызвано изменением вкусов публики и все большим переходом их от модерна к неоклассицизму. Издательская марка представляла собой прямоугольник с красным крестом в центре, окруженным орнаментом и надписью: «В пользу Общины» в верхней части и «св. Евгении» – в нижней. Типичные инициалы автора «С» и «Ч» были помещены у завитков орнамента под подписью: «Почтовая карточка. Carte postale». Оформление адресной стороны открыток сохранилось вплоть до Октябрьской революции.
Цели и деятельность издательства были положительно оценены новой властью, и издательству было разрешено продолжить работу. В декабре 1917 года по новым революционным правилам издательство зарегистрировалось в Комиссариате народного просвещения под названием «Комиссия художественных изданий Общины св. Евгении». Но затем в начале 1920 года РОКК был ликвидирован, и издательство Общины св. Евгении перешло в ведение Российской академии истории материальной культуры, получив название «Комитет популяризации художественных изданий», сокращенно КПХИ. Председателем Комитета остался И. М. Степанов. Но выпуск открыток новой революционной власти оказался не по силам. Если в 1917            году была выпущена 151 открытка, то в 1918-м – только 17. А всего за время своего существования, с 1898 по 1918 год, Общиной св. Евгении было выпущено около 6700 номеров художественных открыток. Последние четыре художественные открытки были выпущены КПХИ в 1921 году.
Выпущенные в 1921 году открытки – автолитографии Б.М. Кустодиева и С.В. Чехонина. На открытке работы Чехонина – портрет А.М. Горького. Она выпускалась и в более позднее время – в конце 20-х годов, вероятнее всего, еще до отъезда Сергея Васильевича за границу. (Точное время выхода открытки указать трудно, так как на ней  года выпуска нет года выпуска). Этот факт говорит о том, что портрет был весьма удачным. Ведь Алексей Максимович был не только известным на весь мир пролетарским писателем, но и своеобразным символом новой власти. А рисовать «новых богов» позволялось далеко не всем.

...марки, гербы, печати

После революции всем искусством «ведал» Комиссариат Народного Просвещения, во главе которого находился А. В. Луначарский «...Комиссариат Народного Просвещения организовал два Отдела: Отдел Изобразительных Искусств и Отдел Музеев и Охраны Старины... При Отделе Изобразительных Искусств была организована Художественная Коллегия, которая состояла с самого начала из следующих лиц: из председателя коллегии и заведующего отделом – Штеренберга, членов коллегии – художников Альтмана, Ваулина, Карева, Матвеева, Лунина, Чехонина и Ятманова».
Весной 1918 года отдел провел несколько конкурсов на составление проектов государственного флага, гербовой печати, денежных знаков и почтовых марок. И вполне естественно, что Сергей Васильевич принимал участие в этих конкурсах. В первом вышедшем после революции номере журнала «Изобразительное искусство» приводятся проекты печати Совнаркома, народного герба и почтовых марок работы С. Чехонина. Сравнивая проект печати Совнаркома с первым гербом Советской России, нельзя не отметить явного сходства.
Проекты марок не были утверждены из-за слабого отражения на них коммунистических идей. Какова судьба других проектов, пока неизвестно.
Многое еще предстоит открыть заново из многообразного наследия С. В. Чехонина, многое, вероятно, утеряно безвозвратно, и наш краеведческий долг – сохранить для потомков имя этого незаурядного мастера.

ВОЗВРАТ В МЕНЮ