В решительном повороте петровской России к европейской культуре большую роль сыграли выходцы из западных стран.
Среди тех, кто честно служил своей новой родине, был и первый лекарь личной гвардии Петра I, зачисленный на русскую военную службу в конце 17 века.

Великий преобразователь России Пётр I в начале своего царствования сделал ставку на иностранцев. В далёкую и недоступную раньше Московию толпами двинулись представители всех стран просвещённой Европы. Немало было среди них авантюристов и проходимцев. Но были десятки, сотни, тысячи немцев и шведов, португальцев и англичан, французов, австрийцев, шотландцев, верой и правдой служивших своей новой Родине. Они добывали России славу на полях сражений, посвящали ей открытия в науках, создавали новые отрасли экономики – они строили новую Россию.
Был среди них и лекарь Михаил Манзе, родоначальник русской ветви этой фамилии. Почти двести пятьдесят лет продолжался род российских Манзе, и 120 лет их родовым поместьем было вышневолоцкое Боровно. Потомки Манзе породнились с родовитейшими фамилиями России, среди которых были и княжеские, ведущие свое древо от легендарного Рюрика. Среди близких родственников семейства Манзей были министры и боевые генералы, лицеисты и флигель-адъютанты, известные театралы и придворные.
Службу первый из российских Манзеев – Михаил начинал еще при юном Петре Алексеевиче – в его знаменитых «потешных». Но свой рассказ я начну не с лекаря из «потешной» Семёновской роты, а с его сына – тоже Михаила и тоже лекаря. Чтобы было понятно, о чём идёт речь, приведу краткое древо рода российских Манзе (Манзей) в том виде, в каком оно было известно до начала написания данной статьи.
1. Михаил Манзе (умер около 1747 г.), гоф-хирург при дворе Анны Иоанновны.
2. Сын Михаила Манзе – Логин Манзе (1741-1803), в 1773-1797 гг. служил в Вышневолоцкой конторе водных коммуникаций, вышел в отставку в чине статского советника.
3. Внук Михаила Манзе – генерал-майор Николай Логинович Манзей (1784 –1862).
4. Правнуки Михаила Манзе – генерал-лейтенант Константин Николаевич (1821-1905) и полковник Николай Николаевич (1825-1889) Манзеи.

Пётр I

Наиболее подробно из современных исследователей о Манзеях и их ближайших родственниках рассказывает в своей статье «Семейные портреты Манзей и Волковых в Эрмитаже»1 научный сотрудник Русского музея Ю. Г. Епатко. Но и он, говоря о Михаиле Манзе, в основном повторяет сведения, опубликованные в энциклопедии Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона: «Манзей (Monsey) – древний дворянский род, происходящий из Шотландии, откуда Михаил Манзей в 1733 г. прибыл в Россию с принцем Антоном-Ульрихом Брауншвейгским и был гоф-хирургом императора Иоанна Антоновича (1740)...»2.
Следует заметить, что включение информации, хотя и небольшого объёма в лучшую не только российских, но и мировых энциклопедий говорит о роли и месте рода Манзе в истории российского государства.
Но, к сожалению, вся приведённая в энциклопедии информация, касающася Михаила Манзе, не соответствует обнаруженным в архивах документам. Вероятно, В.В. Руммель3 – автор энциклопедической заметки о Манзеях опирался только на один известный ему документ, а именно – на решение Тверского Дворянского собрания о возведении во дворянство Николая Логиновича Манзе, хранившееся в одном из архивов Санкт-Петербурга. В Тверском же архиве и в наше время имеется дело 1823 года «По доказательству о дворянстве Вышневолоцкого помещика, полковника и советника Николая Логиновича Манзе…», в котором более 100 листов. И если сравнить три документа – челобитную Николая Логиновича Манзе в Тверское Губернское собрание 1823 г.4, решение Тверского Губернского собрания о возведении во дворянство генерал-майора Николая Логиновича Манзе 1825 г.5 и заметку в энциклопедии В.В. Руммеля 1896 г., то легко можно заметить, что в той части, где говорится о Михаиле Манзе, они почти слово в слово повторяют друг друга.

Потешные

Герцог Антон Ульрих

Но только почти! Во всех цитируемых документах есть принципиальное различие. Н.Л. Манзе пишет: «…документ о службе деда моего в роде нашем не имеется но сведения его службы могут быть извлечены из дел прежнего времени, сохранившихся в кабинете В. И. В. и бывшей медицинской коллегии». В решении Губернского собрания фразы об отсутствии документов уже нет: «…о службе коего видно из дел кабинета Е. И. В. и бывшей медицинской коллегии…». То есть можно понять таким образом, что документы эти не просто имеются в делах «кабинета Е. И. В. и бывшей медицинской коллегии», а губернские чиновники эти документы просматривали. Но в том-то и дело, что чиновники документы, относящиеся к службе Михаила Манзе при Брауншвейгском семействе, видеть не могли, так как они были строго засекречены и даже учёным-исследователям стали доступны значительно позднее, а достоянием гласности вообще только полтора столетия спустя – в 1993 году. А что касается заметки в энциклопедии, то ее автор В.В. Руммель приводит факты биографии Михаила Манзе уже как общеизвестные, не подвергая их ни малейшему сомнению.
О том, почему в 1823 году Н.Л. Манзей мог что-то знать о службе деда и почему в 1825 году тверские чиновники не могли видеть сверхсекретных дел, чуть ниже. А сейчас поподробнее остановимся на документах "Манзеевского" фонда, хранящегося в Тверском Государственном архиве.
Начать, видимо, нужно с того, что в заметке В.В. Руммеля неточность даже в написании фамилии. Во всех документах официальных6 вплоть до середины XIX века фамилия представителей рода писалась Манзе. Так же и в личной переписке – и сын, и внуки Михаила именуют себя Манзе вплоть до 1820-х годов. Речь же в энциклопедии идет о 1733 годе. Михаил Манзе скончался около 1747 года – то есть при жизни его фамилия никогда не писалась как «Манзей». Фамилия его сына Логина во всех известных мне документах так же писалась "Манзе". И, более того, вплоть до 1860-х годов, в документах официальных, фамилия внуков Михаила писалась по-прежнему "Манзе". Учитывая всё это, было бы правильнее указать в энциклопедии фамилию Михаила именно как Манзе.
Прежде чем вести речь о «гоф-хирурге императора Иоанна Антоновича», необходимо коротко сказать о том, что представляла собою медицина в середине XVIII века. В первую очередь это была медицина военная. «При Петре I уставами и регламентами предусматривалось создание штата врачей и лекарей в войсках («Надлежит быть при всякой дивизии одному доктору и одному штаб-лекарю, а во всяком полку полевому лекарю»).7 Докторами и лекарями были в основном иностранцы. В 1695-1697 годах Петром I было принято на службу 75 иностранных врачей и лекарей. Правда, проблему это не решило и специалистов медиков по-прежнему катастрофически не хватало.
В 1706 г. знаменитым доктором Бидлоо в России создаётся первое учебное заведение по подготовке лекарей для нужд армии – Гофшпитальная школа.8 Обучающиеся делились на учеников и подлекарей. Звание подлекаря получал ученик, выдержавший экзамен. Полагалась подлекарю и прибавка жалованья. По окончании школы их снова ждало испытание, которое тогда, в первой половине XVIII века носило более точную, с точки зрения школяров, формулировку – истязание, и новоиспечённые лекари направлялись в полки. Нередко, из-за постоянной нехватки квалифицированных специалистов, в армию направлялись и подлекари.
«Воинским уставом Петра I были введено звание «штаб-лекарь». Штаб-лекари назначались в дивизии и полки, звание это считалось высоким, давалось… лишь после «продолжительной и беспорочной службы»; число штаб-лекарей было очень ограниченным. Согласно указу 1728 г. штаб-лекарь получал ранг капитан-поручика, лекарь – подпоручика».9 Таким образом, закончив «гошпитальную» школу, можно было дослужиться до звания штаб-лекаря.
Высшим же было звание доктора – им признавался только тот, кто защитил в каком-либо иностранном университете диссертацию. Еще много раньше, «в веке XVII-ом, в указаниях Аптекарского приказа подчеркивались профессионально-утилитарные функции и подчиненное положение лекарей по отношению к «дохтурам» (ученым)».9
При императорском дворе были, естественно, искуснейшие из медиков. Непосредственно императора и императрицу «пользовали» лейб-медики. Приставка «лейб»10 означала, что данное лицо состоит на службе у кого-либо из особ царствующего дома. Вполне естественно, что лейб-медиками были только доктора.11 В любом случае, если даже в лейб-медики брали лекаря, его сначала титуловали доктором. Михаил же Манзе всю жизнь был хорошим, но лекарем.
Приставка «гоф» (нем. двор) как раз и говорила о том, что данное лицо состоит на службе при придворном ведомстве. Обслуживали гоф-лекари и гоф-хирурги только придворных служителей и до царствующих особ не допускались. Относились они к низшим придворным чинам, и чин этот был, как правило, не выше X класса. Михаил Манзе действительно был гоф-хирургом, но не «императора Иоанна Антоновича», а при дворе императора, что является принципиальной разницей. И что интересно, все документы – и челобитная Логина Манзе, и прошение его сына Н.Л. Манзе, и решение Тверского Губернского собрания – написаны без ошибок: там значится «при дворе». А все позднейшие исследователи, начиная с автора энциклопедической заметки, ничтоже сумняшеся «возвели» Михаила в «гоф-хирурги императора».
Теперь по поводу того, когда Михаил Манзе прибыл в Россию. Случилось это, как явствует из справки, задолго до 1733 года. В 1835 году командование полка, в ответ на запрос Н.Л. Манзей сообщает, что «Михаил… служил в Лейб-гвардии Семеновском полку с 1728 по 1732 г.» Далее «… из ордера подполковника Е.И.В. Генерал-Адъютанта Андрея Ивановича Ушакова» узнаём, что служил он в полку лекарем: « … в сем 1732 г. склянки и посуда от бывшего лекаря Манзея принята и сдана в Главную Московскую Аптеку», а вот «…о выписке его из полка ничего не найдено, а также по спискам служивших с 1732 г. не отыскано».12

Логин Михайлович Манзе

«Отыскался бывший лекарь» при дворе Анны Иоанновны в должности гоф-хирурга. Как следует из служебной переписки,13 «…гоф-хирург Михайло Манзе 737 г. декабря месяца жительство имеет в наемном (доме – Е.С.)». А раз так, то положено ему для оплаты жилья квартирные. Для чего пишет Михаил челобитную своему начальству, в которой «…просит дабы повелено было на наем квартиры ему против Гоф-хирурга Ягана Пагенкампфа (то есть, чтобы платили за наём квартиры такую же сумму – Е.С.)». Резолюция Кабинета министров на докладе Медицинской канцелярии была проста и лаконична: «…когда другим придворным хирургам деньги производятся, то и прочим давать надлежит». Из этих документов однозначно следует, что служил Манзе именно при дворе Анны Иоанновны.
Все эти факты биографии отца подтверждает в своей челобитной14 на имя императрицы Елизаветы Петровны и единственный сын Михаила – будущий директор Вышневолоцкой конторы водных коммуникаций Логин Михайлович Манзе, а тогда, в 1756 году, «…недоросль немецкой нации штаб-лекарский сын Людвиг15 Манзе». Он пишет: «…отец мой нижайше служил В. И. В. Лейб-гвардии в Семеновском полку, а потом при дворе В. И. В. штаб-лекарем в ранге капитана-поручика».16 Таким образом, согласно документам, находящимся в деле «По доказательству о дворянстве … Николая Логиновича Манзе»,17 служил Михаил Манзе с 1728 по 1732 год лекарем в личной охране царя – элитном гвардейском Семёновском полку, затем гоф-хирургом при дворе Анны Иоанновны.

	Обер-офицерский знак Семёновского полка. 1701 г.

	Командир Семёновского полка в 1730-1734 гг. А.И. Ушаков

Следует отметить, что это было серьёзным повышением по службе. Переход в придворный, хоть и не очень высокий, чин связан был в первую очередь с тем, что принадлежал Михаил к «немецкой нации», что в царствование Анны Иоанновны служило пропуском к чинам и наградам. А полки лейб-гвардии во времена «бироновщины» были далеко не в том фаворе, как при их создателе Петре Алексеевиче или позднее – при Елизавете Петровне. Восемь лет «обретался» Михаил при дворе Анны Иоанновны, вместе с другими гоф-хирургами – Пагенкамфом и Барреем, пуская кровь, ставя клистиры и выписывая пилюли кухенмейстерам, шталмейстерам, мундшенкам, барбирам и прочей многочисленной челяди императорского двора.18 Вероятнее всего, и чин штаб-лекаря Михаил получил во время службы при дворе. А потом гоф-хирурга Манзе отправили сопровождать опальную правительницу Анну Леопольдовну. Остаётся добавить, что и при дворе Анны Иоанновны и в составе Брауншвейгского конвоя Михаил Манзе продолжал оставаться офицером лейб-гвардии Семёновского полка.

История умеет хранить свои тайны. Больше столетия пролежали в секретных архивах документы, связанные с судьбой Анны Леопольдовны.19 12 августа 1740 г. у Анны Леопольдовны и её мужа

Серебряный рубль Иоанна Антоновича 1741 г.

Антона Ульриха Брауншвейгского родился сын Иоанн, который и вошёл в историю под именем императора Иоанна Антоновича. Возведённый на престол 5 октября 1740 года император-младенец «царствовал» чуть больше года. А потом 23 года неволи – с 25 ноября 1741 года и до самой смерти в одиночке Шлиссельбургской крепости в июле 1764 года.
В середине века XIX-го граф Модест Андреевич Корф, статс-секретарь, член Государственного совета, на основе архивных документов составил исследование, названное им «Брауншвейгское семейство». Законченная около 1870 года рукопись пролежала в библиотеке Зимнего дворца почти до самой революции, и с её содержанием был знаком весьма узкий круг лиц – в основном члены царской фамилии. Архивов, с которыми работал автор, сегодня, можно сказать, уже и нет. Они частично разрознены, а частично погибли. Полностью труд М. Корфа вышел в 1993 году. Только два с половиной века спустя стали известны все перипетии драматичной судьбы правительницы Анны Леопольдовны и членов её семьи.
Ссылка Брауншвейгского семейства началась 29 ноября 1741 г., когда «эскорт под командованием генерал-порутчика и генерал-адьютанта Василия Фёдоровича Салтыкова» покинул Санкт-Петербург. «…Конвой был огромный... Всего 304 чел. И в том числе 1 фельдшер. Кроме того, при отправленных поехала своя свита – 15 женщин».20 28 декабря приехали в Ригу. Прожили в Риге больше года до января 1743 г., потом еще год в Дюнамюндской крепости. 31 января 1744 года выехали из Дюнамюнде и через месяц – 6 марта прибыли в Раненбург. Салтыкову по причине болезни было разрешено вернуться в столицу, и он в середине марта 1744 г. сдал командование майору Гурьеву. Из Раненбурга трёхлетний принц Иоанн под усиленным конвоем был отправлен в конце августа 1744 в Шлиссельбургскую крепость – командовал этим конвоем майор Миллер. А Анна Леопольдовна с супругом и остальными детьми – еще дальше на север, в Соловецкий монастырь. Конвой на Холмогоры, в составе которого остался и Михаил Манзе, состоял уже только из 74 человек. Около середины ноября прибыли в Холмогоры и из-за невозможности попасть на Соловки остались зимовать. 27 февраля 1746 г. Анна Леопольдовна родила очередного сына и через неделю скончалась. К рапорту Гурьева Елизавете Петровне об этом событии был приложен и «рапорт штап-лекаря Манзе о болезнях оной принцессы после родов, осмотренных им при анатомии».21
июне 1746 года майор Гурьев после усиленных просьб был отпущен из Холмогор, передав дела капитану Вындомскому. Вындомский прослужил при Брауншвейгском семействе с 1744 по 1762 год. И что весьма характерно, почти все 18 лет в одной и той же должности.22 Да и не только Вындомский – все участники этой сверхсекретной миссии награждались только после того, как покидали опальное семейство. Правда, нужно отметить, что и награждались они воистину по-царски. Так, генерал Салтыков при возвращении в столицу получает высший орден Российской империи – Андрея Первозванного. Вындомский добивался отставки несколько лет, находясь в конце своей службы в Холмогорах в постоянной болезни.23 И только Екатерина II, только что получившая трон, наконец отпустила его из Холмогор, где он в течение 18 лет хранил тайну восшествия на престол её предшественницы. Выслужив за 17 лет один-единственный чин – секунд-майора, главный холмогорский пристав получает, перешагнув сразу через три ступеньки, чин генерал-майора24 и 1085 душ крепостных. Можно предположить, что были награждены и другие участники «секретной холмогорской комиссии».
Основу книги М. Корфа и значительную её часть по объёму составляют подлинные тексты документов. В них подробнейшим образом описан весь быт и взаимоотношения холмогорских узников и их охраны. Не очень часто, но встречается в документах и имя штаб-лекаря Михаила Манзе.25 Прочитав книгу, вывод можно сделать один: Михаил Манзе служил штаб-лекарем в составе конвоя Брауншвейгского семейства и был назначен в него как офицер лейб-гвардии Семёновского полка. Именно это имел в виду начальник конвоя Салтыков, когда говорил о штаб-лекаре Манзе: «…обретающийся в команде его, Салтыкова».26
Красивая легенда И.В. Сахарова и Ю.Г. Епатко27 «о добровольной ссылке с низвергнутой «императорской фамилией», к действительности никакого отношения не имеет и выглядит, мягко говоря, несерьёзно. Какая может быть добровольность, когда речь шла о судьбе императорской короны. Когда в конвой этой наисекретнейшей миссии назначали только из полков лейб-гвардии – личных и надёжнейших частей, подчинённых непосредственно императрице, которые, кстати, только что и возвели её на трон. Когда за любое слово, сказанное про свергнутого монаршего младенца, могло прозвучать зловещее «Слово и дело» и человек шёл на дыбу, а то и под топор палача.
И вряд ли Михаил испытывал какой то пиетет по отношению к годовалому императору. За год с небольшим Анна Леопольдовна показала свою полную несостоятельность как правительница, и «дщерь Петрова Елизавета» овладела короной в холодную ноябрьскую ночь 1741 года без особого труда. Да и каким образом офицер личной охраны монарха мог что-то делать добровольно? Михаил был в первую очередь служивым человеком и выполнял приказ.
А приказы рядовые и офицеры лейб-гвардейских полков выполняли самые разные, в том числе и секретнейшие. Об этом очень наглядно говорят документы из архива Семёновского полка.28 Одна из версий, которая объясняет легенду о том, что М. Манзе «прибыл в Россию с принцем Антоном-Ульрихом Брауншвейгским», может быть такая: в 1732 году Михаил был командирован вместе с другими гвардейцами за границу для сопровождения принца Антона-Ульриха Брауншвейгского в Россию. Возможно, так оно и было, но документы, подтверждающие это, пока неизвестны.
Если говорить о службе в составе конвоя, то выполнение императорской воли для всех – и для рядовых, и для офицеров было не менее тяжким испытанием, чем для опальных монарших особ. Суровые условия Севера, страшная глушь по сравнению со столицей, замкнутый тюремный мирок в течение многих, бесконечно долгих дней. Повседневностью были пьянство, воровство, доносы друг на друга. Многие из членов конвоя, особенно офицеры, старались любым способом освободиться от этого тяжкого бремени, но это практически никому не удавалось. Даже тяжело больных отпускали крайне редко. Заболел и сам штаб-лекарь.29 Однако, несмотря на тяжкую болезнь, Михаила Манзе оставили в составе конвоя. И только более чем через год был прислан «лекарь Ножовщиков, заменивший с конца 1746 или начала 1747 года штаб-лекаря Манзе».30

Сведений о том, был ли жив Михаил ко времени приезда Ножовщикова в Холмогоры, в книге Корфа нет. Был ли он отправлен в Москву, как капитан Костюрин, или скончался в Холмогорах, так и не увидев больше своего единственного наследника, неизвестно. Единственным документом, позволяющим предположить, что скончался Михаил Манзе всё-таки в кругу семьи, являются слова из челобитной его сына Людвига-Логина: «А я нижайший коштом покойного обучен…» С другой стороны, в челобитной не указан год смерти. Вопрос пока остаётся открытым.
Рядовых же членов команды, как видно из документов, не отпускали вообще. В июле 1759 года, «вследствие жалоб Вындомского на недостаточность команды, так как одни солдаты умерли, а другие очень устарели, на пополнение прислано 18 человек из полков гвардии, при сыне31 его, Вындомского, сержанте Семёновского полка».32
Нечасто упоминается в книге старший лекарь, но даже по этим скупым строчкам можно говорить о некоторых чертах его характера. Иметь своё мнение в деле наисекретнейшем, в деле, когда все распоряжения исходили лично от императрицы и которое она держала под неусыпным контролем, стоило дорогого. 17 января начальник конвоя генерал Салтыков получает указ Елизаветы Петровны от 14 января, который предписывает конвою возможно поспешнее выехать из Дюнамюнде. Но выполнению Указа воспротивился штаб-лекарь Манзе, объявивший «…под смертною казнию» в своём аттестате, «что принцесса не в состоянии пускаться в дорогу, но должна для этого подождать еще (дней) 10-ть или две недели».33 Проверить состояние принцессы (а точнее компетентность лекаря) было приказано доктору Графу, что он и сделал. Доктор Граф, вероятно, полностью подтвердил все пункты аттестата Манзе, так как в путь конвой двинулся, как и просил штаб-лекарь, только через две недели – 31 января. Согласитесь, что нужно иметь немалое мужество, чтобы выполнять в таких условиях свой долг.

Титульный лист рукописного учебника арифметики, по которому Карл фон Людових обучал и Людовига Манзе.

О многом говорит и такой факт. 12 июня 1745 года майору Гурьеву была дана инструкция о всём относившемся к Брауншвейгскому семейству. В пункте пятом инструкции говорилось: «Штаб-лекарю Манзе выдавать «для бедности его» из сумм комиссии по 200 руб. в год».34 Для того чтобы оценить размеры этой суммы, приведу несколько примеров, относящихся к 1743-1745 годам: «…гвардейцы, несшие караульную службу во дворце, получали по десяти рублей в сутки», «Лесток, занимая должность первого придворного лейб-медика, получал в год 7 тысяч руб.», «опальному Миниху, сосланному в ссылку, в Пелым (3000 вёрст от Петербурга), выдавалось по два руб. в день на продовольствие».35 200 рублей в год – чуть более 50 коп. в день. Примерно столько же, около 50 коп. в день, получали в то время квалифицированные работники (плотники, столяры). Но это был низший работный люд, и все они, как правило, имели своё хозяйство. Для скудного бюджета штаб-лекаря это было, надо полагать, весьма серьёзное подспорье. Документы либо какие-то иные сведения о награждении Михаила Манзе за службу в составе конвоя неизвестны. Но в челобитной Людвига Манзе есть несколько слов: «А я нижайший коштом покойного обучен». В переводе на современный язык это означает, что обучался Людвиг на деньги покойного отца. Вспомним, что Михаилу в Холмогорах выдавали «на бедность» 200 руб в год. На них не выучишь «по рассейски, по-немецки и по латыни читать и писать, також часть Арифметик…». Учился, значит, Людвиг на деньги, пожалованные отцу за службу в конвое.
Наградой за службу в составе конвоя можно считать и принятие в 1756 году Логина в первое и в то время единственное офицерское училище – Сухопутный Шляхетский корпус. В Шляхетский корпус принимались дети заслуженных офицеров. Челобитные – заявления о приёме – недоросли писали на имя императрицы, то есть заведение это было привилегированное не менее, чем полки лейб-гвардии, в которых полковником была сама императрица.
Несколько слов о национальности Михаила Манзе. По версии внука М. Манзе, Николая Логиновича, дед был шотландского происхождения.Только вот документы, в частности «атестат на болезнь Анны Леопольдовны»,35 Михаил писал по-немецки. Да и сын Михаила, Людвиг-Логин, называл себя «недорослем немецкой нации».

Если же говорить о дворянстве Михаила Манзе, то документы, подтверждающие это, мне неизвестны. Пишет об этом только Николай Логинович: «…Михаил Манзей происходил из дворян Королевства Шотландии». Но никаких документальных свидетельств не приводит, объясняя, что «документов о службе деда моего в роде нашем не имеется». И самое главное – об этом в 1756 году ни слова не говорит в своей челобитной и Людвиг Манзе. Если бы у Людвига были основания, он бы не преминул указать о дворянстве отца. Тем более, «роду древнего», как об этом говорит автор статьи в энциклопедии. Но объявление о своём дворянстве влекло за собой необходимость «свое дворянство и герб доказать», причём на доказательство давался конкретный срок – полтора года, а за недоказательство полагались достаточно серьёзные санкции.36 Хотя достать доказательства подтверждения дворянства было бы не так уж и сложно, тем более «роду древнего, шотландского». Ведь в Шотландии, как известно, долго жил Яков Монси, якобы приходившийся Михаилу родным братом, а Н.Л. Манзею – двоюродным дедом. Но, нужно отметить, что Ю.Г. Епатко делает вывод о родстве Якова Монси и Михаила Манзе на основании сходства фамилий да того факта, что в семейном архиве Манзеев хранился портрет Якова, но документов о том, что Яков и Михаил родственники, не приводит. Если уж говорить о сходстве фамилий, то «Монси» намного ближе к «Монс», каковую фамилию носила любимая женщина юного Петра – Анна. Кстати, родной брат Анны Монс – Ульям, казнённый в 1724 году за связь с императрицей, тоже был медиком.
Далее. Почему род Манзе «внесён во II часть родословной книги», если происходили они из «древнего шотландского дворянского рода»? По действовавшему в то время законодательству потомственные дворяне вносились в родословные книги, разделённые на 6 частей. Во вторую часть вносилось дворянство, приобретённое чинами на службе военной. А иностранное дворянство вносилось в часть четвёртую.37«Потомственное дворянство на службе военной» выслужил сын Михаила Логин, дослужившись за 17 лет, как это явствует из его Аттестата,38 до полного майора. Служил он честно и храбро. Из Челобитной не видно, чтобы он получал какие-то льготы – капитана, как и положено, получил «по старшинству». А майора выслуживал целых 7 лет, из них два – в действующей армии, да еще и оставшись инвалидом. Закончил службу Логин Манзе в чине майора армейской пехоты, что соответствовало VIII классу «Табели о рангах» и давало его обладателю право на потомственное дворянство. Подчеркну – чин премьер-майора давал право на получение дворянства, но не означал его автоматического получения. Право на дворянство необходимо было доказывать, и этим (т.е. сбором всех необходимых документов) должен был заниматься сам претендент. Указы36 Петра Алексеевича и Екатерины II запрещали «внесение в родословную книгу рода без доказательства дворянского достоинства». Но ни Михаил Манзе, ни его сын Логин официально свое дворянство так и не оформили. Михаил этим заняться не успел. А у Логина служба в Вышневолоцкой конторе водяных коммуникаций и семейные дела (напомню, что в семье было девять детей) не оставляли времени ни на что другое. После выхода в отставку «за слабостию здоровья» прожил он менее 5 лет. Документы же о том, что Павел возвёл во дворянство Логина Манзе, мне неизвестны. Сыновья и дочери Логина пользовались всеми правами и привилегиями «генеральских» детей (напомню, что чин V класса, или статского советника, полученный Логином «1793 года сентября 2 дня», соответствовал воинскому званию генерал-майора). И эти права и привилегии были ничуть не меньше, чем у дворян.
Нет имени Логина Манзе и в «Списках Вышневолоцких дворян 1786 года». В них включены все дворяне, или проживающие на территории уезда или имеющие здесь земли и крестьян. Среди потомственных дворян «жительство имеющих в Вышневолоцком уезде» немало было и беспоместных – ничем не владевших, кроме родового герба. А дворяне, владеющие землёй и крепостными, в список внесены, независимо от того, где они проживают, сколько имеют душ и каким образом эти души получены. Но право голоса в дворянском собрании владельцы «недвижимых имений» имели, как бы сегодня сказали, только «по месту прописки» – в том уезде или губернии, где проживали.
Примеров можно приводить много.39 Сын знаменитого архитектора Саввы Чевакинского – Иван проживал в родовом имении Вёшки Новоторжского уезда. Недалеко от него, в селе Черенчицы – мать другого известного россиянина Николая Александровича Львова, Прасковья Фёдоровна. «В Бежецком уезде имел жительство» потомок мурзы Янглыча «Князь Иван князь Фролов сын Енгалычев». Селом Быстрое с почти двумя тысячами «душ мужеска и женска пола» владел 25-летний камер-юнкер Двора Её Императорского Величества Василий Петрович Салтыков. А проживающему в Москве генерал-майору А.И. Левашову 98 душ достались по закладной. Никто из перечисленных мною не получал дворянства в нашем уезде, и вышневолоцкими помещиками они не были. Просто таковы были правила учёта в то время, и вёлся он весьма тщательно. А не включён был Логин сын Михайлов Манзе в списки, хоть и проживал в уезде уже 12 лет и чин имел коллежского советника, по причине, о которой и идёт речь – де-юре дворянином он не был.
Следует заметить, что право на дворянский герб имел не только Логин и его отец – Михаил, но и дед Логина – тоже Михаил. Михаил сын Михайлов Манзе прослужил в лейб-гвардии почти двадцать лет, с 1728 и до самой смерти в 1746 (или в 1747) году. Право на дворянство он получил при поступлении в Семёновский полк лекарем. Напомню, что лекарь получал звание подпоручика, а подпоручик гвардии соответствовал XII классу «Табели о рангах», тогда как потомственное дворянство получали все офицеры, начиная с XIV класса. Если же говорить о дедушке Логина – то он начинал службу в «потешных» вместе с государём и ко времени введения в действие «Табели» (если был жив) служил в офицерских гвардейских чинах не менее 25 лет. Вполне возможно, что дед Логина был официально возведен во дворянское звание, но документы эти позднее были утеряны или уничтожены. И одной из причин этого могла быть служба Михаила Манзе в составе Брауншвейгского конвоя.
Первым же (по крайней мере, известным нам) во дворянство был возведён по его просьбе только внук Михаила – генерал-майор Николай Логинович Манзе. Если бы дворянство получил его отец, это было бы обязательно отражено в деле «По доказательству о дворянстве Вышневолоцкого помещика, полковника и советника Николая Логиновича Манзе…». Да и сам факт того, что «доказательствами о дворянстве» занимался Н.Л. Манзей как раз и говорит о том, что документы о дворянстве его деда и прадеда, если они были, не сохранилось, а отец юридически дворянство не оформлял. Потомственное дворянство «доказывалось» и заносилось в родословную книгу единожды. И всем их потомкам, при необходимости, просто выдавались выписки их этих книг.40
Имений в Вышневолоцком уезде, как об этом говорится в некоторых публикациях, не было пожаловано ни Михаилу, ни его сыну Логину. Об этом говорит в челобитной,41 написанной в декабре 1792 года на имя Николая Петровича Архарова, сам Логин Михайлович: «Сам же я лично нигде никакой собственности не имею». Первое своё имение и 200 душ в Вышневолоцком уезде Логин Михайлович получил только после отставки в 1798 году, прослужив Отечеству в общей сложности почти 40 лет.

Хочу высказать еще одну версию. Николай Логинович приводит некоторые данные, правда не совсем точные, о Михаиле Манзе, хотя сам подтверждает, что никаких документов о службе деда в семье не имелось. Их и не могло иметься, так как все документы, связанные с Брауншвейгским семейством, составляли строжайшую государственную тайну и были недоступны практически до самой революции. Родной сын Михаила не знал года смерти своего отца – в челобитной,14 которую писал в 1756 году 15-летний Людвиг, на месте даты стоит прочерк.
Статс-секретарю М.А. Корфу разрешили работать с секретным архивом только в начале 1860-х, а Николай Логинович писал своё прошение в 1823 г. Но можно предположить, что какая-то информация о службе Михаила в составе секретного конвоя до сыновей и внуков всё-таки доходила. И прийти она могла через Вындомских, с которыми Манзей жили по соседству около ста лет.42 И столько же времени в общем пользовании находилось вышневолоцкое село Берёзки. Но и до того, как в 1774 году на службу в Вышний Волочёк прибыл Логин Манзе, пути представителей этих семейств неоднократно пересекались. И пересекались они более 30 лет в лейб-гвардии Семёновском полку.

Дача Манзе в Берёзках
Усадьба Вындомских в Берёзках

Гвардейские воинские части были славой Российской империи на протяжении всей её истории. Они и родились вместе с империей из знаменитых «потешных» рот, росли и мужали вместе с их создателем – первым российским императором Петром Великим. Бывшие «потешные» были надёжными исполнителями железной воли великого реформатора. Именно они встали на пути взбунтовавшихся стрельцов. И в Полтаве, и в предшествующих сражениях семёновцы были там, где решалась судьба баталии. Только стойкость «потешных» спасла русские войска от полного разгрома во время первого Азовского похода юного Петра. Нарва, Иван-город, Полтава, да и весь 18 век Россия воевала почти беспрерывно, и всегда семёновцы показывали отменную выучку. Полки лейб-гвардии стали прообразом регулярной российской армии.
Во всех начинаниях царя огромную роль играли офицеры и рядовые Семёновского полка. Они шли туда, где требовались надёжные и преданные исполнители царской воли: в Киев, для отыскания каменного угля; на рудные промыслы Сибири; в Глухов для исправления прокурорской должности; в Казань, для понуждения вице-губернатора к доставке лесов; на строительство Ладожского канала; не снимая семёновского мундира, являлись в университетах Европы; были с их блестящим внешним видом и великолепной выправкой непременными участниками дворцовых церемоний. Непреклонные и бесстрашные, как и их повелитель, они всегда были рядом со своим кумиром и в жестокой сече, и безудержной оргии, и на блестящем приеме европейского монарха.
Рассказ о семёновцах начнём с деда Логина Михайловича – Михаила. А так как до этого речь шла о его сыне, тоже лекаре Михаиле Манзе и чтобы не путать отца с сыном, деда Логина будем называть «лекарь из «потешных». Документов, в которых о нём идёт речь, известно пока два.
Главный документ отыскался в истории Семёновского полка.43 Среди представителей знаменитейших фамилий – Бутурлиных, Волконских, Долгоруковых, Голицыных, Лопухиных в списке первых офицеров полка стоит и фамилия лекаря Михаила Манзе – первого лекаря личной гвардии Петра Великого.
Второй документ12 меня поначалу озадачил. В справке значилось: «…Михаил Михайлович Манзе служил в Лейб-гвардии Семеновского полка…». Почему «Михаил Михайлович Манзе», а не «Михаил Михайлов сын Манзе»? Но после некоторого раздумья я понял, что писарь, составлявший справку, писал её на современном для него языке, а не копировал старинный документ столетней давности. «Михаил сын Михайлов» превратился в «Михаил Михайловича». Всё встало на свои места. Значит, сын лекаря из "потешных", пошёл, как говорят сегодня, по стопам отца, что весьма поощрялось самим Петром Алексеевичем. В "потешные" же немецкий лекарь попал, вероятно, в 1695 или в 1697 году, когда царь пригласил на службу 75 иностранных врачей и лекарей.

Надпись на родовой иконе вышневолоцких Вындомских.

А через 20 лет, в 1715 году, из Луцкого драгунского полка в лейб-гвардии Семёновский полк рядовым солдатом был переведен Дмитрий Абрамович Вындомский.44 Так сошлись дороги иноземного лекаря и потомка боярского сына из Обонежской пятины Новгородского уезда.
Дмитрий Абрамович, если смотреть по его послужному списку, личность легендарная, даже для бурного XVIII века, с его головокружительными взлётами и паденьями, когда человек за короткое время добирался до самых вершин власти, а потом прямо от подножия трона отправлялся на вечное поселение в далёкую Сибирь или в сырые казематы Шлиссельбурга. Судите сами – 44 (!) года прослужил Дмитрий Абрамович в первом полку империи, пройдя путь от рядового до командира! Такого больше не было за всю более чем двухсотлетнюю историю полка. Подчеркну – речь идёт о воинском подразделении, где полковником был сам император! Какими же поистине уникальными личными качествами должен был обладать этот родоначальник целого клана семёновских офицеров, которые прослужили царю и Отечеству в общей сложности 140 лет! Еще такой интересный момент – с 1756 по 1759 год в полку служили одновременно сам Дмитрий Абрамович, его сын и два внука!45 Чины в лейб-гвардии в те времена нужно было не только выслужить, но и заслужить. Имена достойных определял весь офицерский корпус полка, и следующее звание получал тот, за кого было подано большинство голосов. И список этот утверждал лично император.
Можно добавить, что кроме Дмитрия Абрамовича, его сыновей и внуков в полку служили и другие Вындомские. В 1773 году в Семёновский полк сержантами били записаны их родственники, хоть и дальние, – Петр Федорович и Алексей Львович Вындомские.46 Алексей Львович приходился родным братом владельцу села Берёзки Капитону Львовичу и известен тем, что во время бытности его боровичским городничим, ему был поручен надзор за Александром Васильевичем Суворовым, во время ссылки знаменитого полководца в село Кончанское. Напомню, что службу будущий генералиссимус, граф Римской Империи, граф Суворов-Рымникский, князь Италийский, князь королевства Сардинского, кавалер всех российских орденов 1-х степеней, начинал в 1742 году рядовым лейб-гвардии Семёновского полка.
С 1715 по 1746 год в Семёновском полку вместе служили несколько поколений Вындомских и Манзе. До 1728 года вместе служили отцы, потом с 1728 по 1746 вместе служат сыновья, при этом 5 лет Михаил с Максимом состояли при «Брауншвейгском семействе».
В 1774 году на службу в Вышний Волочёк прибывает внук «лекаря из «потешных» – отставной премьер-майор Логин Манзе. И вскоре в Вышневолоцком уезде получает (или покупает) поместье внук Дмитрия Абрамовича – Николай Андреевич Вындомский.47 После смерти мужа Наталия Михайловна Вындомская поселяется в с. Липенский Котлован Вышневолоцкого уезда, неподалеку от села Берёзки, принадлежащего родственникам её мужа Вындомским, и родового поместья Манзеев Боровно. После смерти Натальи Михайловны её хоронят в Липенском Котловане, а имение переходит дочери – Екатерине Николаевне, бывшей замужем за генерал-майором Иваном Матвеевичем Бегичевым.
Когда появились Вындомские в Берёзках, пока точно не установлено. Но случилось это, вероятнее всего, после того, как Лев Васильевич Вындомский женился на дочери Вышневолоцкого помещика – Марье Ильиничне Ушаковой. Для большей наглядности в примечаниях приводится краткая генеалогия рода Вындомских.48 Сын Льва Васильевича – Капитон уже окончательно поселился в Берёзках, где в последующем жили и все предки гвардии поручика.49 И жили они с Манзеями, если судить по сохранившейся переписке семьи Манзеев,50 очень дружно.
У меня нет сегодня документально подтверждённых данных, но думаю, что совершенно не случайно оказались вместе в вышневолоцком селе Берёзки потомки «лекаря из «потешных» и командира лейб-гвардии Семёновского полка. Известные на сегодня факты говорят о том, что два этих семейства связывало нечто большее, чем просто добрососедские отношения.
Точку в исследованиях о первых российских представителях рода Манзе ставить рано. Еще ждут своих исследователей документы, покоящиеся в архивах Москвы и Санкт-Петербурга, Англии и Германии.

1. Ю. Г. Епатко. «Семейные портреты Манзей и Волковых в Эрмитаже»//Памятники культуры. Новые открытия. Письменность. Искусство. Археология. Ежегодник. 1998. М., «Наука», 1999.
2. Энциклопедический словарь. Издатели: Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон. Том XVIIIа, стр. 557.
3. И.Ф. Масанов. Словарь псевдонимов. М. 1956. стр. 202
4. Из челобитной Николая Логиновича Манзе в Тверское Губернское собрание: «Генерал-майор Николай Логинович Манзей… внесен я с родом моим в 3 часть родословной книги и выдана грамота № 240 от 20 октября 1823 г. Долгом считаю объявить. Дед мой Михаил Манзей происходил из дворян Королевства Шотландии, вступил в Российское подданство и продолжил службу при дворе Анны Леопольдовны Гоф-хирургом, а потом в том же звании находился при Принце Иоанне Антоновиче и хотя документ о службе деда моего в роде нашем не имеется но сведения его службы могут быть извлечены из дел прежнего времени, сохранившихся в кабинете В. И. В. и бывшей медицинской коллегии». (ГАТО Ф.645, Оп.1, Д. 2498, л. 53.)
5. Из решения Тверского Губернского собрания о возведении во дворянство генерал-майора Николая Логиновича Манзе: «Михаил Манзе из дворян Королевства Шотландии служил при герцоге Брауншвейгском Антоне Ульрихе Врачом и с ним выехал в 1733 г. в Россию и находился при дворе Анны Леопольдовны Гоф-хирургом, а потом при Принце Иоанне Антоновиче о службе коего видно из дел кабинета Е. И. В. и бывшей медицинской коллегии…» (ГАТО Ф.645, Оп.1, Д. 2498, л. 61.)
6. Примеры официальных документов, в которых фамилия писалась как Манзе:
1.Ордер от Якова Сиверса Вышневолоцкой конторы водяных коммуникаций директору статскому советнику и кавалеру Манзе. 15 октября 1798 г. (ГАТО Ф.1016, Д.48, Л.3).
2. Дело «По доказательству о дворянстве Вышневолоцкого помещика, полковника и советника Николая Логиновича Манзе». Начато 23 сентября 1823 г. (ГАТО Ф.645, Оп.1, Д. 2498).
3. Официальный ответ из Тверской консистории: «Время рождения и крещения сына Николая Логиновича Манзе 9 августа 1830 г.» (ГАТО Ф.1016, Д. 45, Л.41).
4. Официальный ответ из Министерства государственного имущества Вере Логиновне Манзе. 14 мая 1851 г. (ГАТО Ф.1016, Д.58, Д.14).
5. Письмо Вере Логиновне Манзе от посредника Крестецкого и Валдайского уездов. 21 июня 1857 г. (ГАТО Ф.1016, Д.58, Д.14).
И как пример переписки неофициальной - письмо от 22.09.1819 г. Вере Логиновне Манзе от А.В. Смирновой по поводу заготовки дров на винокуренный завод (ГАТО Ф.1016, Д.58, Л.13).
7. Большая Медицинская Энциклопедия под ред. Б. В. Петровского. М., 1980., том. 14, стр. 215-217.
8. Энциклопедический словарь. Издатели: Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон. Том XVIIIа, стр. 886.
Гофшпитальная школа, в переводе на современный язык – школа при дворцовом шпитале. Заведения, куда помещали больных и раненых для лечения в первой половине XVIII века назывались шпиталями, а приставка гоф (нем. двор) означала, что находился данный шпиталь при императорском дворе.
9. Большая Медицинская Энциклопедия под ред. Б. В. Петровского. М., 1980., том 12, стр. 532.
10. «Лейб» (нем. тело) в соединении с другими словами обозначает – «состоящий при особе монарха». Словарь иностранных слов. М., 1941, стр. 366.
11. Согласно «Табели о рангах всех чинов воинских, статских и придворных, которые в котором классе чины», утверждённой Петром Первым 24 января 1722 года, для придворных медиков предусмотрены были должности – надворный лекарь (XII класс), лейб-медикус при императрице (VII класс) и первый лейб-медикус (VI класс).
12. «От командира Лейб-гвардии Семеновского полка. Михаил Михайлович Манзе служил в Лейб-гвардии Семеновского полка с 1728 по 1732 г. и в сем 1732 г. как видно из ордена подполковника Е. И. Д. Генерала Адъютанта Андрея Ивановича Ушакова, коим подписываются медикаменты, склянки и посуда от бывшего лекаря Манзея принять и сдать в Главную Московскую Аптеку. Впрочем, о выписке его из полка ничего не найдено, а также по спискам служившим с 1732 г. не отыскано. Генерал-Майор» подпись (А.М. Ребиндер)
Справка была выслана в ответ на запрос Н.Л. Манзея в 1835 году. (ГАТО Ф.645, Оп.1, Д.2498, Л.30).
13. Резолюция Кабинета министров на докладе Медицинской канцелярии: О назначении квартирных денег Гоф-хирургам. В прошлом 1738 г. октября 2 дня поданным в кабинет доношением Медицинская канцелярия о произведении Гоф-хирургам Пакей и Баррею за объявленные от них резонами також и прочим впредь определенным ко двору Гоф-хирургам о произвождении на наем таких же квартирных от 80 до 120 рублей на год а обретающийся же при дворе Гоф-хирург Михаил Манзе 737 г. декабря месяца жительство имеет в наёмном. По силе указа 737 октября 17 дня для жилья Гоф-медикам Жаклину и Листе а ныне оных медиков при Дворе не обретается и с 21 октября нанимать не велено. Минувшего же сентября 22 дня просит (Михаил Манзе – Е.С.) производить квартирные деньги против Гоф-хирурга Ягана Пагенкамфа дабы он в том не мог претерпевать нужды. Решение: «…когда другим придворным хирургам деньги производятся, то и прочим давать надлежит». (ГАТО Ф.645. Оп. 1. Д.2498. л.31.)
14. «Челобитная… В. И. В. Елизавета Петровна.
Бьет челом недоросль немецкой нации штап-лекарский сын Людвиг Манзе, о чем тому следуют пункты: 1. Отец мой нижайше служил В. И. В. Лейб-гвардии в Семеновском полку, а потом при дворе В. И. В. штаб-лекарем в ранге капитана-поручика, который в … году (год в документе не указан – Е.С.) по Божьей воле умре. 2. А я нижайший коштом покойного обучен по расссийски, по-немецки и по латыни читать и писать, також часть Арифметик, от роду же имею 15 лет, а в службу еще никуда не определен и крайнее желание имею для обучения и далее наук определиться в Сухопутный Шляхетский корпус в кадеты и дабы В. И. В. Указом повелено было определить в Шляхетский корпус. Всемилостивейшая государыня прошу В. И. В. о сем моем прошении решение учинить. Генваря … дня 1756 г.
К поданию надлежит: Действительный тайный Советник сенатор Камер-Генерал и обоих Российских орденов кавалер Шляхетского Кадетского корпуса и Ладожского канала Главный директор Князь Борис Григорьевич Юсупов.
Означенный Людвиг Манзе определен в Сухопутный Шляхетский Корпус 9 февраля 1756 г.
Выпущен из оного в Ингенмарландский пехотный полк поручиком. 14.03.1762 г.
(ГАТО Ф.645. Оп. 1. Д.2498. л.23.)
15. Судя по тому, что «Людвиг Манзе …выпущен из оного …14 марта 1762 г.», имя своё с «Людвиг» на «Логин» он изменил уже после окончания Сухопутного Шляхетского корпуса.
16. Чин капитан-поручика гвардии соответствовал 8 классу «Табели о рангах» - гвардейские чины с даты введения «Табели» (22 января 1721 г.) были выше армейских на два класса.
17. Ф. 645, Оп.1, Д.2498.
18. Кухенмейстер – повар; шталмейстер – конюх; мундшенк – придворный официант, подающий вина или, по старинному – виночерпий.
19. Елисавета-Екатерина-Христина родилась 7 декабря 1718 г. от герцога мекленбург-шверинского Карла-Леопольда и супруги его Екатерины Иоанновны (дочери Иоанна Алексеевича, старшего брата Петра Первого). После принятия православия получила имя Анны. Приходилась родной племянницей бездетной императрице Анне Иоанновне. С 9 ноября 1740 г. по 24 ноября 1741 г. - правительница Российской империи. Известна под именем Анны Леопольдовны. (Энциклопедический словарь. Издатели: Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон. Том Iа, стр. 797).
20. М. Корф. Брауншвейгское семейство. М., 1993, стр. 53.
В книге достаточно много говорится о том, что, помимо конвоя, при «Брауншвейгском семействе» была оставлена часть её бывших придворных, как иностанцев, так и русских. Об этом говорится и в приводимой цитате. А на стр. 97 поимённо перечисляются почти все «обретающиеся при принцессе иноземцы». Кто-то из них, возможно, и поехал добровольно.
21. М. Корф. Брауншвейгское семейство. М., 1993, стр. 130.
22. «№27. Вындомский Максим Дмитриевич. 1723 г. сержант Л.-гв. Семеновского полка; 1736 г. прапорщик Новгородского драгунского п.; 1739 г. подпоручик; 1740 г. поручик; в 1742 г. пожалован в капитан-поручики Л.-гв. Семеновского п.; 1744 г. капитан; 1761 г. секунд-майор того же полка; с 1744 по 1762 г. состоял главным приставом при Брауншвейгской фамилии; 29 июля 1762 г. генерал-майор и пожалованы ему в Псковском уезде деревни под названием Егорьевская губа, 1085 душ. Скончался в 1778 г. и погребён на Лазаревском кладбище Александро-Невской Лавры (?)». (Из поколенной росписи рода Вындомских, составленной Б.А. Еловским)
23. «Вындомский 30 июня отправил… письмо, в котором исчислил всё, что должно было убедить… дать отставку: он ссылался на ипохондрию, меланхолию, подагру, хирагру, почти совершенное лишение ума, необходимость оставаться в постели иногда по полугоду, наконец, на 18-летнюю службу свою в Холмогорах и 40-летнюю в Семёновском полку и совершенное расстройство всего своего состояния.» (М. Корф. Брауншвейгское семейство. М., 1993, стр. 305). А на стр. 300 говорится: «…Шувалов не обратил никакого внимания даже на свидетельство о тяжкой его (Вындомского – Е.С.) болезни, подписанное всеми офицерами холмогорской команды.»
24. Фактически он получил звание полковника гвардии, что соответствовало армейскому генерал-майору. Имея чин секунд-майора, Вындомский перешагнул премьер-майора и подполковника, что бывало весьма нечасто.
(Карцов. История Лейб-гвардии Семёновского полка. СПб. 1854. Часть II. Стр.22)
25. Первый раз М. Манзе упоминается в рапорте генерала Салтыкова от 26 декабря 1742: «…имеющейся при принцессе девке Наталье Абакумовой для ея болезни приходил при нём штаб-лекарь Манзе пускать кровь». (М. Корф. Брауншвейгское семейство. М., 1993, стр. 80).
26. М. Корф. Брауншвейгское семейство. М., 1993, стр. 99.
27. «С докладом о российском роде Манзеев выступил руководитель Института генеалогических исследований Российской национальной библиотеки, президент Русского генеалогического общества, вице-президент Международной академии генеалогии И. В. Сахаров. Основателем рода Манзеев на вышневолоцкой земле стал гоф-хирург (придворный хирург) при малолетнем императоре Иоанне Антоновиче Михаил Манзей. Он окончил медицинский факультет Эдинбургского университета. В Россию прибыл в свите герцога Брауншвейгского Антона-Ульриха, которого императрица Анна Иоанновна выбрала в женихи своей племяннице Анне Леопольдовне. После того, как у супругов родился сын Иоанн, бездетная императрица назначила его своим наследником. После кончины Анны Иоанновны младенца провозгласили русским императором. 25 декабря 1741 года дочь Петра Великого Елизавета Петровна произвела дворцовый переворот, и Анну Леопольдовну с семьей отправили в ссылку в Холмогоры. Михаил Манзей добровольно поехал в ссылку с низвергнутой «императорской фамилией». Это его решение можно сравнить с таким же самоотверженным поступком доктора Боткина, поехавшего в Сибирь с семьей императора Николая II и разделившего их страшную участь.» (Ю. Епатко. Вышневолоцких Манзеев помнят в Шотландии и в России.//Газета «Вышневолоцкая правда» от 20 января 2000 г.).
28. «В 1722 году, кроме того, что при царских работах постоянно 2 офицера и 62 рядовых, было разкомандировано из полка до 300 человек. В числе последних были:
В Амстердам: подполковник – 1, рядовых – 10
В Стокгольм: майор – 1, гобоистов – 2
В Киев, для отыскания каменного угля по Днепру: лейтенант – 1, рядовых – 7
В Сибирь, при рудных промыслах: капитан – 1, рядовых – 10
В Ревель, для заказа амуниции: фендрик – 1, рядовых – 17
В Астрахани, при губернаторе: унтер-лейтенантов – 2, рядовых – 30
В Глухов, для исправления прокурорской должности: капитан – 1, при нем: рядовых – 18
В Казани, для понуждения вице-губернатора к доставке лесов: сержант – 1, при нем: рядовых – 6
В Сибирских губерниях, при заведовавшем сборами податей: лейтенант – 1, рядовых – 27
На Волховской пристани нижних чинов – 42
При работах Ладожского канала: капитан-лейтенантов – 2, рядовых – 34
В Москву, для надзора в присутственных местах: сержантов – 3, рядовых – 11
В разных командировках от Сената: обер офицеров – 9, нижних чинов – 60
Взято из дел полкового архива за 1722-й год: Входящие письма №22-й.»
(Карцов. История Лейб-гвардии Семёновского полка. СПб. 1854. Часть I. Приложение. Стр. 52-53.)
29. «Во время пути Салтыкову пришлось донести о тяжкой болезни штаб-лекаря Манзе, о собственном нездоровьи и о развитии у капитана Костюрина давнишней чахотки, достигшей такой степени, что его пришлось отправить в Москву. Вместо него императрица предписала состоять при команде Салтыкова тому самому капитан-поручику Вымдомскому». (М. Корф. Брауншвейгское семейство. М., 1993, стр. 100).
30. М. Корф. Брауншвейгское семейство. М., 1993, стр. 147.
31. «…сыном Вындомского был просвещенный литератор, ученик Новикова и знакомый Радищева Александр Максимович Вындомский. … многое могла рассказать дочь этого литератора и внучка холмогорского коменданта Прасковья Александровна Вындомская (по первому мужу Осипова, по второму Вульф) - тригорская соседка и добрый друг поэта А. С. Пушкина.» (Н. Эйдельман. Из потаённой истории России XVIII-XIX веков. М., 1993, стр.138).
32. М. Корф. Брауншвейгское семейство. М., 1993, стр. 300.
33. «17 января Салтыков донёс императрице, что он только что получил её указ от 14-го числа, насчёт возможно поспешного выезда из Дюнамюнде, «токмо обретающийся в команде его, Салтыкова, штаб-лекарь Манзе объявил аттестат под смертною казнию, по немецки», который он при рапорте своём и представил: «По приказанию его превосходительства господина генерал-аншефа Салтыкова и в присутствии трёх г. майоров дал я, нижеподписавшийся, по чести и долгу и под смертною казнию, аттестат в том, что принцесса, вследствии недавних своих родин и некончившихся еще вполне болезненных припадков, не в состоянии пускаться в дорогу, но должна для этого подождать еще 10-ть или две недели, что сим и свидетельствую. Михаил Манзе. Дюнамюнде. 17 января 1744 г.». (М. Корф. Брауншвейгское семейство. М., 1993, стр. 99).
34. М. Корф. Брауншвейгское семейство. М., 1993, стр. 126.
35. Казимир Валишевский. Дочь Петра Великого. Историческое исследование. М., 2002.
36. 1722 г., Генваря 24. Табель о рангах всех чинов воинских, статских и придворных, которые в котором классе чины и которые в одном классе.
4. Под равным штрафом, не имеет никто рангу себе требовать, пока он на свой чин надлежащаго патента показать не имеет.
5. Такожде не имеет никто ранг взять по характеру, которой он в чужих службах получил, пока мы ему онаго характера неподтвердили, которое подтверждение, мы каждому по состоянию его заслуг охотно жаловать будем.
6. Без патента апшит никому не дает ранга, разве оной апшит за нашею рукою дан будет.
…16. …Буде же кто того подлинно вскоре доказать не может: то таковым давать сроку на полтора года. А потом требовать, дабы подлинно доказал. И ежели не докажет, (а объявит за чем подлинно) о том доносить Сенату; а в Сенате о том разсмотря, доносить нам.
В нашей же службе обретающыеся чюжестранные люди, имеют или своими дипломами, или публичными свидетелствами от правителства их отечества, свое дворянство и герб доказать.
(Российское законодательство Х-ХХ веков. Законодательство периода становления абсолютизма. Том 4. Под редакцией А.Г. Манькова, стр. 56, 62, 64-65).
«1785 г., Апреля 21. Грамота на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства
…83. Запрещение о внесении в родословную книгу рода без доказательства дворянского достоинства.
Толкование. Губернской предводитель дворянства и уездные дворянские депутаты да не внесут в родословную книгу той губернии род, буде не представит неопровергаемых доказательств своего благороднаго достоинства.
84. Всякой род представит доказательства или в подлиннике, или засвидетельствованною копиею.
Толкование.Всякой благородной род представить имеет доказательства своего достоинства или в подлинник, или засвидетельствованною копиею».
(Российское законодательство Х-ХХ веков. Законодательство периода расцвета абсолютизма. Том 5. Под редакцией Е.И. Индова, стр. 41-42).
37. «1785 г., Апреля 21. Грамота на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства
77. В первую часть родословной книги внесут роды деиствительнаго дворянства по алфавиту.
78. Во вторую часть родословной книги внесут роды военнаго дворянства по алфавиту.
79. В третью часть родословной книги внесут роды осьмикласнаго дворянства по алфавиту.
Толкование: Осьмикласное дворянство не иные суть роды, как те, о коих в Табели о рангах блаженной и вечно достойной памяти государя императора Петра Перваго 1722 года генваря 24 дня в 11 пункте узаконено сими словами: «Все служители российские или чужестранные, которые осьми первых рангов находятся или действительно были…».
80. В четвертую часть родословной книги внесут все иностранные роды по алфавиту.
81. В пятую часть родословной книги внесут титулами отличенные роды по алфавиту.
82. В шестую часть родословной книги внесут древние благородные дворянские роды по алфавиту.
Толкование: Древние благородные не иные суть, как те роды, коих доказательства дворянскаго достоинства за сто лет и выше восходят; благородное же их начало покрыто неизвестностию.»
(Российское законодательство Х-ХХ веков. Законодательство периода расцвета абсолютизма. Том 5. Под редакцией Е.И. Индова, стр. 41-42).
38. «Аттестат. По указу Его Императорского Величества из Департамента водяных коммуникаций дан сей бывшему Вышневолоцкой конторы директором Господину Статскому Советнику и Кавалеру Логину Михайловичу Манзей в том что он в службу поступил в сухопутный кадетский корпус кадетом 1756 года из оного выпущен в Ингенмарландский полк поручиком 762 года марта 14, капитаном 766 генваря 1-го, секунд-майором 772 майя 11-го. … отставлен с награждением чина премиер-майорскаго 773 года августа 5-го. Из отставки в Вышневолоцкую воеводскую канцелярию воеводою 774 года и за неимением тогда при Вышневолоцкой конторе водных коммуникаций правителя определён к оной того же года майя 27 и обе должности отправлял 776 года февраля до 18, с коего времени по уничтожению Вышневолоцкой воеводской канцелярии Правительствующим Сенатом определён к делам Вышневолоцкой конторы, где произведён надворным советником 780 марта 27, по Высочайшему повелению Коллежским Советником 785 июля 17, за отличное и ревностное исправление должности награждён Ордена святого князя Владимира кавалером 787 июня 13, Статским Советником 793 года сентября 2, той же конторы директором 795 года майя 19. …отставлен от службы с награждением за долговременную усердную и беспорочную службу по жизни в пенсион получаемого им жалованья 1798 года декабря 16 числа. Почему департамент водных коммуникаций поставляет справедливым долгом о повышенной службе Господина Статского Советника и Кавалера сим свидетельством за подписями присутствующих, с приложением печати в Санкт-Петербурге 1801 года генваря 30 дня. Подлинный аттестат подписали: Инженер-генерал де-Витте. Тайный советник Герард. Инженер-генерал-лейтенант Деволант. Инженер-генерал-лейтенант Герард. Инженер-генерал-майор Апперман». (ГАТО Ф.1016, Оп.1, Д.94, л.3).
39. «Князь Иван князь Фролов сын Енгалычев 43 лет вдов дети Тимофей -21 год, Иван -17 лет. Владеет в селе Лощемля 16 д. м. п. 14 ж. п. Жительство имеет в Бежецком у…
Прасковья Фёдоровна Львова 53 лет вдова дети Николай 32 г. Елизавета. Владеет в селе Покровское 65 м. п. и 66 ж.п. Жительство имеет в с. Черенчицы Новоторжского у. Губернская прокурорша…
Василий Петрович Салтыков 28 лет жена княгиня Авдотья Михайловна Белосельская. Имеют в с. Быстрое 766 душ м.п. 901 ж.п. Живут в С-Петербурге камер-юнкер Двора Е.И.В…
Иван Савин сын Чевакинский, 22 лет, жена Анна Ивановна Давыдова. Владеет 26 душ мужеска пола в селе Рогачёво В.Волоцкого уезда. А жительство семья каптенармуса гвардии Преображенского полка имеет в селе Вёшках Новоторжского у.» (ГАТО Ф.59, Оп.1, Д.5).
40. «Настоящая копия с родословной дворян Манзеев, записанных во вторую часть дворянских родословных книг Тверской губернии выдана из Тверского дворянского депутатского собрания вдове полковника Александре Ивановне Манзей вследствии её в том просьбы. Причитающийся гербовый сбор уплочен. Декабря 20 дня 1902 г. г. Тверь» (ГАТО Ф.1016, Оп.1, Д.27, Л.1).
41. «Ваше превосходительство Милостивый Государь Николай Петрович … с начала жизни 17 лет проведя в службе военной получил только раны а потом 17 лет служа при водяной коммуникации сперва при малом жаловании принужден был войти в долги… для уплаты же старых принуждена была жена моя из небольшого имения своего заложить 150 душ и занять в Государственном банке 6000 рублей за кои повсягодно плата около пяти сот рублей; трачу доход с деревень жене и детям принадлежащим сам же я лично нигде никакой собственности не имею … 1792 года декабря ___ дня» (ГАТО Ф.1016, Оп.1. Д.23, Л.4)
42. Первая, известная по архивным документам покупка, была совершена Манзеями еще в 1796 году – «96 марта 4 дня куплено у Вындомского в с. Берёски 2 Ѕ четв.(около 12 га – Е.С.)» (ГАТО ф.1016. Оп.1, д.23, Л.1.)
А последняя из рода вышневолоцких Вындомских скончалась почти сто лет спустя: «Вындомская Аглаида Николаевна, дочь гвардии ротмистра, ум. 25 апреля 1884, 60 л. (с. Берёзки Вышневолоц. у.)»
(Великий князь Николай Михайлович. Русский провинциальный некрополь. М., 1914, стр. 174).
43. «Список чинам Семёновского полка, служба которых, по спискам, хранящимся в архиве, началась в Семёновской Потешной роте, и которые при переформировании вошли в состав полка.
1) Служили в Потешных и при формировании полка были офицерами:
Князь Михаил Волконский…
Князь Пётр Голицын
Фёдор Лопухин
Князь Борис Куракин
Князь Василий Долгоруков
Князь Григорий Долгоруков…
Лекарь Михаил Манзе…»
(Карцов. История Лейб-гвардии Семёновского полка. СПб. 1854. Часть I. Приложение. Стр. 4-5.)
44. «Дмитрий Абрамович. В 1697 г. по списку недорослей Обонежской пятины показан: «в службу поспел»; участвовал в Северной войне в рядах Луцкого драгунского полка; в 1715 г. переведен солдатом лейб-гвардии в Семеновский полк; в 1732 г. Унтер-лейтенант; 1733 г. поручик; 1738 г. капитан-поручик; в походе 1741 г. капитан и командир 1-й роты Семеновского полка. От руки дописано: 1752-59 командир Сем. п. (с. 14) Карцов. …». (Из поколенной росписи рода Вындомских, составленной Б.А. Еловским).
«В 1758 и 1759 годах усиленные переводы до того истощили полк, что командир его майор Вындомский, входил об этом с особым докладом…»
(Карцов. История Лейб-гвардии Семёновского полка. СПб. 1854. Часть II. Стр. 14)
45. «Вындомский Максим Дмитриевич … (см. примечание № 22)
Дмитрий Максимович. С 1748 г. числился в л.-гв. Семеновскомъ п; 1761 г. подпоручик; в 1782 г. вышел в отставку с чином гвардии поручика. Умер бездетным.
Александр Максимович. Записан в л.-гв. Семеновский п. в 1756 г; 1773 г. подпоручик; 1775 г. поручик; 1777 г. квартирмейстер того же полка; 1778 г. капитан-поручик; в 1780 г. уволен в статскую службу армии полковником; поселился в с. Тригорском. Умер 12 февраля 1813 г. в с. Тригорском;»
(Из поколенной росписи рода Вындомских, составленной Б.А. Еловским).
46. «Петр Федорович. Род. 19 января 1757 г.; в службе с 1772 г. в артиллерии; 1773 г. сержант л.-гв. Семеновского п.; 1774 г. подпрапорщик того же полка; в 1804 г. состоял при канале при соединении рек Тихвинки и Соминки, в чине статского советника. Умер октября 1809 г.
Алексей Львович. В 1773 г. записан в л.-гв. Семеновский п. сержантом; 1784 г. прапорщик того-же полка; премьер-майор; Боровичский городничий; в 1797 г. во время ссылки Суворова в с. Кончанское надзирал за ним. Умер до 1815 г.» (Из поколенной росписи рода Вындомских, составленной Б.А. Еловским).
47. «№35. Николай Андреевич. Гвардии сержант, помещик Гдовского уезда; 1777 г. подполковник, Предводитель в Новоладожской Дворянской Опеке (Месяцеслов 1778 г. стр. 232). Жена – Наталья Михайловна Клеопина». (Из поколенной росписи рода Вындомских, составленной Б.А. Еловским) Примечание: Вындомская Наталия Михайловна, ур. Клеопина, умерла 13 ноября 1813, на 65 году и похоронена в с. Липенский Котлован Вышневолоцкого уезда. (Вел. князь Николай Михайлович. Русский провинциальный некрополь. М., 1914, стр.174).
«По 6ой ревизии 1812 г. Вдова подполковница Наталья Михайловна Вындомская владеет в Вышневолоцком уезде с. Мушина – 107, в деревне Анкудинихе – 58, Баскалине – 26, Коровихе – 35, Яковлеве – 4, Желнихе – 77, Почвине – 16, Липовке – 81, Дягилеве – 56, Елиной – 46 душ. Итого – 443 души». (ГАТО Ф.645, Д.5320, л.62.)
48. Краткое генеалогическое древо рода Вындомских, составленное по поколенной росписи Б.А. Еловского:
I                                          Андрей Афанасьевич Вындомский
II                   Тихон Андреевич                                            Тимофей Андреевич
III                  Вавила Тихонович                                          Абрам Тимофеевич
IV                  Василий Вавилович                                       Дмитрий Абрамович
V               Лев Васильевич                          Максим Дмитриевич        Андрей Дмитриевич
VI             Капитон Львович                      Александр Максимович     Николай Андреевич
VII           Николай Капитон.                    Парасковья Ал-р. Вульф      Екатерина Ник. Бегичева
VIII          Аделаида Никол.
В Берёзках жили поручик Капитон Львович и Николай Капитонович.
Вындомская Матрона Никифоровна, вдова гвардии поручика, 26 августа 1802, 40 л. (с. Берёзки Вышневолоц.у.)
Вындомский Николай Капитонович, гвардии ротмистр, 1838, 46 д. (с Берёзки Вышневолоц. у.).
Вындомская Параскева Никитична, вдова гвардии ротмистра, ум. 25 февраля 1872, 72 л. (с. Берёзки Вышн. у.).
(Вел. князь Николай Михайлович. Русский провинциальный некрополь. М., 1914, стр.174).
«По 6ой ревизии 1812 г. в Вышневолоцком у. принадлежит Гвардии порутчику Николаю и подпорутчику Петру и девицам Елизавете, Александре и Надежде Капитоновым Вындомским: с. Берески – 12, дер. Поджевелихе – 41, Кракове -11, усадище Погорельце – 12. Итого – 76 душ». (ГАТО Ф.645, Д.5320, л.62об)
49. №25. Лев Васильевич. 1767 г. капитан и помещик Бежецкой пятины. Жена – Марья Ильинична Ушакова.
№33. Капитон Львович. Поручик, Боровичский помещик 1815 г.». (Из поколенной росписи рода Вындомских, составленной Б.А. Еловским).
50. Из письма Веры Логиновны Манзей, август 1836 года: «25ое Понедельник, Береска. …В этот же день Вындомские были в Береске и им хотелось остаться у меня…» (ГАТО Ф.1016, Д.45, Л.34).

Кашкин Н.Р. Родословные разведки / Под ред. Б.Л. Модзалевского. Т. 1-2. СПб., 1912-1913. Исследование о родах Вындомских и Ртищевых с приложением поколенных росписей. Документы по истории некоторых родов Козельского уезда Калужской губернии (I том); исследование о роде Кашкиных (II том). Указатель имен и географических наименований.

Пажи за 185 лет алфавитный список. приводится по изданию: Пажи за 185 лет : биографии и портреты бывших пажей с 1711 по 1896 г. / собрал и издал О. фон Фрейман. Фридрихсгамн : Тип. Акц. о-ва, 1894-1897. - [8], IV, 952 с. : ил. ;  стр.228  
ВЫНДОМСКИЙ, Николай Петрович, 1822.;