Газета "Перекрёсток всех дорог" №19 от 7 мая 2014 г. стр.7., № 20 от 14 мая 2014 г. стр. 7.

В 1678 году на далекой Селенге в семье местного умельца по изготовлению луков и седел Имегена родился сын, получивший имя Бароно. Никто тогда и предположить не мог, что появившемуся на свет селенгинцу придется поменять и родное имя, и религию предков, и всю взрослую жизнь прожить в центре России.

Что, начав свою «карьеру» рабом и инородцем, станет он богатым и знаменитым, дочь – генеральшей, а внук – сенатором и личным секретарем императрицы Екатерины II. Что созданная его гением Вышневолоцкая водная система станет «дорогой жизни» для северной столицы России – Санкт-Петербурга и на протяжении полутора веков будет оказывать огромное влияние на развитие всей экономики Российской империи. Что станет он «птенцом гнезда Петрова», как назовут ближайших и верных помощников Императора Петра I. Из рук его дочери Елизаветы Алексеевны получит он Грамоту на Потомственное дворянство, а Екатерина Великая повелит соорудить в честь его и в память его детища – Вышневолоцкой водной системы – монументы-памятники — одни из первых в России. О его жизни можно написать увлекательный детектив или снять приключенческий фильм, но я в своей статье расскажу только об одном эпизоде из жизни Михаила Ивановича Сердюкова.

ЧАСТЬ I. ВЫСОКАЯ ПОЛИТИКА

	Пётр Фёдорович и Екатерина Алексеевна

Россия. Год 1744-й. Ничем не примечательный, мирный: ни войн, ни изменяющих жизнь страны законов. Исследователи могут вспомнить разве что первые в истории России «Правила дорожного движения», согласно которым предписывалось «не ездить слишком шибко» и «держаться правой стороны». Другого ничего примечательного за 1744 г. не значится.
Но именно в конце 1744 г. случилось событие, которое могло бы, закончись оно по-другому, существенно изменить всю дальнейшую историю нашей страны. С 20 декабря 1744-го и по 26 января 1745-го судьба Российской империи оказалась связанной с Хотиловским ямом. Почти 40 дней ничем не примечательная новгородская ямщицкая станция являлась Императорской ставкой, потому как все эти долгие 37 дней здесь безвыездно находились два высших лица Российской империи – императрица Елизавета Петровна и наследник престола Пётр Фёдорович. И самое непосредственное участие в этой истории принимал Михаил Иванович Сердюков. Однако обо всём по порядку.
7 ноября 1742 года Елизавета Петровна объявила наследником Российского престола своего племянника, и 14-летний герцог Карл-Петер-Ульрих превратился в великого князя Петра Фёдоровича. Сразу же начались и поиски невесты будущему императору.
Женитьба наследника престола – дело не просто государственной, а высокой международной политики. Выбор Елизаветы Петровны пал на лютеранку Софию-Августу-Фредерику. 3 февраля 1744 года она вместе с матерью приезжает в Петербург. 28 июня юная Фике принимает православие и получает новое имя –   Екатерина Алексеевна. И на следующий же день состоялось её обручение с Петром Фёдоровичем. Невесте исполнилось 15 лет, жениху – 16.

ЧАСТЬ II. СЕРДЮКОВ

	М.И. Сердюков

Бароно Имегенов сын, при крещении получивший имя Михаил Иванович Сердюков, в 1744-м отметил свой 67-й день рождения. 40 лет прошло с той поры, когда он, молодой 27-летний новгородский купец, прибыл в Вышневолоцкий ям для организации снабжения продовольствием разворачивавшейся здесь грандиозной стройки, и четверть века как взвалил на свои плечи доведение до ума полуразрушенного Гагаринского канала — неудачную попытку хваленых голландских мастеров.
Далеко не молод Михаил Иванович, а долгие двадцать лет, прошедшие после неожиданной кончины его господина и покровителя, дались нелегко. Мрачные годы правления Анны Иоанновны, вошедшие в российскую историю как бироновщина, оказались весьма тяжелы и для Сердюкова. В запустение приходили «каналы и слюзы», которые он, согласно его просьбе и Указу Петра, «...строил и содержал своим иждивением». А сколько стоила Михаилу Ивановичу попытка отобрать у него его детище? Дело его жизни после смерти Петра I резко затормозилось. «...Ия с делами мне врученными высочайшего протектора лишился, и государству нужные дела в совершенном забвении оставлены», – писал впоследствии Михаил Иванович. Усилилось противостояние ямщиков, из-за чего в 1728 году оказалась прорвана весенним паводком Шлинская плотина. Резко изменилось отношение со стороны чиновников различного ранга. Доходы, получаемые Сердюковым по откупам и платы от прохода судов, далеко не окупали затраченных им средств на реконструкцию системы. Разные тяжбы и разборки продолжались вплоть до 1735 года. И наконец «генваря 31 дня 1736 года» последовал «Ея Императорского Величества Указ», по которому М.И. Сердюкову выделялись деньги в сумме 12 290 рублей для дальнейшего продолжения работ. Сердюкову предписывалось: «...во первья начать строить нынешнюю зимою Тверецкий канал, а плотину на реке Шлине весною сего 1736 году, а протчее строение одно по другом не упуская к тому удобного времени». А пунктом под №15 указывалось: «Сыну ево Ивану Сердюкову быть при тех канальных делах, а к другим делам никуда ево не отлучать».

Храм Петра и Павла в хотилово. Фото 2012 г.

В очередной раз судьба оказалась благосклонной к Михаилу Ивановичу. Хотя правильнее сказать, победили государственный ум, деловая хватка и убежденность в правоте своего дела бывшего раба Бароно, ставшего первым гидротехником России. Рядом любимый сын и добрый помощник Иван, и наконец-то снова можно с головой окунуться в свои дела, связанные с каналами, «слюзами», плотинами... И уже в апреле 1737 г. Сердюков шлет в Сенат доношение: «Новый спуск по окончание совсем зделан и прошедшего мая 23 числа заперт и река шлина течением обращена нововыкопанными каналами чрез озера Ключинское и Городролюбенское во Цну и Тверцу реки...»
А еще через три года, зимой 1740-1741 гг., Сердюков создает водохранилище площадью около 6 кв. км и подпором воды 2 м. Для этого на реке Цне на месте небольшой заводской плотины сооружается новая плотина больших размеров с тремя спусками (пролётами). До Сердюкова никому из русских и иностранных специалистов не приходила мысль о создании запаса вешних вод и строительстве с этой целью резервных водохранилищ, с тем чтобы использовать их в летнее время. Эта стройка стала последним звеном в комплексе гидротехнических сооружений на водораздельном участке Вышневолоцкого водного пути.
Вскоре Сердюков подает в Сенат прошение, в котором обязывается содержать и исправлять каналы и «слюзы» за свой счёт, исправить Тверцу и бечевники по ней. А за это просил «брать с сажени барки по десяти копеек вместо пяти».
В этот же год на престол всходит Елизавета Петровна, и уже 15 октября 1742 г. своим указом утверждает прибавку платы с сажени барки и этим же указом жалует «вышневолоцких слюзов содержателя Михаила Сердюкова за его в прочистке Меты реки и учинение слюзов и прочие службы с потомками ево во дворяне». В указе говорилось: «...новгородец купецкой человек Михайло Сердюков своим коштом взял канал учинить в Новгородской провинции... чтоб пустить тем каналом из реки Шляны чрез озеро в реку Цну и Тверцу, от которой прибылой воды в той Цне и Тверце реках судам весьма свободной ход будет. После же теми местами может быть коммуникации водою из Волги до Санкт-Петербурха». Указ о дворянстве стал справедливой и заслуженной наградой Михаилу Сердюкову и его сыну. В этот период влияние и мощь Михаила Ивановича достигают пика. Да и женитьба сына Ивана на дочери Акинфия Демидова, одного из богатейших и влиятельнейших людей России, также немало упрочила положение М.И. Сердюкова в высших кругах российской элиты.
В 1743 г. Сердюковы начинают колоссальные по объему работы по чистке порогов и бечевников по реке Тверце. Доношение Сердюкова от 7 ноября 1743 г.: «Имея к государственной пользе ревность и не хотя время напрасно упустить, по оной реке Тверце... чистку нужнейших порогов, кос и плес и коленистые места на-прямь перекапывать и по бечевнику лес густой рубить и прочие работы с весьма благополучным успехом производить начал и с немалою государственною пользою». На следующий год «ноября 8 дня» Иван Сердюков получает в Сенате указ приступить «...к уничтожению вредительных боровицких порогов».
А через месяц с небольшим новое испытание деловых и человеческих качеств Михаила и Ивана Сердюковых: месяц и одну неделю служат они в роли «министров снабжения» императорской ставки в Хотиловском яму.

ЧАСТЬ III. ХОТИЛОВО

	Страничка из псалтыря. 1743 г.

В декабре 1744 г. императрица вместе с молодой четой – наследником престола Петром Фёдоровичем и его юной невестой Екатериной Алексеевной возвращались из Москвы в Санкт-Петербург. Очередная ночёвка планировалась в Хотиловском яму, но... Давайте предоставим слово будущей Екатерине Великой: «...На пол дороге, в Хотиловском яму, вечером, Великий князь занемог. Ночью у него был сильный жар. На другой день, около полудня, мы с матушкой пошли навестить его. Но едва я переступила порог, как Брюмер очутился передо мною и сказал, чтобы я не ходила дальше. Я спросила зачем, и узнала, что у Великого князя показались оспенные пятна. Так как у меня не было оспы, то матушка поспешила увести меня из комнаты. Решено было, что мы с матушкой в тот же день отправимся в Петербург, а великий князь со своею свитою останется в Хотило-во. Графиня Румянцева и матушкина камерфрау также остались там, как говорили, ходить за больным. К Императрице, которая опередила нас и была уже в Петербурге, послали курьера».
Будущее России опять становилось туманным и непредсказуемым. Одному Богу ведомо, что творилось на душе у Елизаветы, что передумала она, сколько страстных молитв послала Богу у постели тяжело больного племянника. Неужели всё снова повторяется, как в 1727 году, когда её жених Карл-Август умер, так и не став её мужем. Так неужели юная Фике повторит судьбу её, Елизаветы, и отправится обратно в свой захолустный по сравнению со столичным Санкт-Пе-тербургом Штеттин? Главное дело её жизни, главный дочерний долг – передать престол наследнику Петра I  могло рухнуть со смертью Петра Фёдоровича. Не менее свежа стояла в ее памяти и другая великая потеря, когда 19 января 1730-го от чёрной оспы скончался другой её племянник – внук Петра Алексеевича 14-летний император Петр II Алексеевич.
Ровно месяц пробыла императрица в Хотиловском яму, рядом с больным Петром Фёдоровичем. И все эти дни небольшое новгородское селение оставалось центром Российской империи, приковывая внимание многих царствующих дворов Европы. Сюда шли срочные депеши, приезжали послы и сановники, здесь 40 дней жили десятки человек свиты и обслуживающих императрицу и наследника людей – от повара до лейб-медика. Всех их требовалось накормить, напоить, обеспечить ночлегом – ежедневно требовались тонны продовольствия и фуража.
Но здесь Елизавете Петровне повезло: заботы по обеспечению царской ставки всем необходимым взял на себя Михаил Иванович Сердюков со своим сыном Иваном. Повезло, пусть и в несоизмеримо малом по сравнению с её бедой, когда на кону стояла судьба Российского престола. Но кто знает? Кто знает, что качнуло весы – ведь так тонка грань между жизнью и смертью, когда борьба идёт с таким всесильным и безжалостным врагом, каким в середине XVIII века считалась оспа. И опять «если бы?». А если бы не случилось рядом Сердюкова?
В Государственном архиве Тверской области сохранилось десять бесценных листочков –переписка, связанная с поставкой продовольствия, фуража, строительных материалов и других грузов из Вышнего Волочка со складов М.И. Сердюкова в Хотиловский ям в декабре 1744 года. Читая их, мы и сегодня, почти через три сотни лет, ощущаем страшное напряжение тех десяти декабрьских дней.
Представьте себе небольшое, в десяток домов село, в которое в течение одних суток неожиданно приезжает полсотни человек, и среди них наследник престола с невестой, а через несколько дней ещё столько же во главе с императрицей. Сотня народу и полсотни лошадей, а это несколько тонн продовольствия и фуража в день, – Сердюков в первый же день поставил в Хотилово 15 возов (около 6 тонн) необходимых грузов. Плюс топливо. Дальше больше: весь народ задерживается в этой деревеньке на целый месяц, причём их число временами увеличивается чуть не вдвое. Практически сразу же началось строительство путевого дворца. Пусть и деревянного –большинство этих сооружений такими тогда и строились, – но строились-то они для императрицы. Стройматериалы и мастера – эти заботы тоже легли на плечи Сердюкова. А кроме того: хлеб, рыба, крупы, водка, сено, овёс, «пушки из Твери»... Правда, истины ради стоит отметить, что рядом был наследник и верный помощник во всех делах – сын Иван Михайлович.
Кратки, всего в несколько слов, записи в журналах, фиксирующих все дела императрицы, но и по ним можно судить, как протекала болезнь наследника.
В «Журнале банкетном 1745 года за месяц Генварь» всего одна запись: «1 генваря то есть Новый год. Присутствие Ея Императорское Величество (императрица Елизавета Петровна. – Е.С.) и Его Императорское Высочество (наследник престола Пётр Фёдорович. – Е.С.) изволили иметь в Хотиловском яму, а Ея Императорское Высочество (Екатерина Алексеевна. – Е.С.) и Ее Светлость Княгиня Ангалып-Цербтская (мать Екатерины Алексеевны. – Е.С.) изволили быть в СПб. В оный день публичного торжества не имелось». Тяжкая болезнь наследника заставила Елизавету нарушить указ отца – императора Петра I, повелевшего праздновать Новый год «первого Генваря» шумными «маскерадами» и фейерверками. Причина тому – тяжкая, смертельно опасная болезнь наследника престола.
Журнал походный за 1745 г.: «Журнал Высочайшего пребывания в Хотиловском яму и шествия в СПб. Месяц Генварь. 1 генваря то есть в Новый год в Хотиловском яму банкета не было, только Ея Императорское Величество соизволила служить Божественную литургию в оного яма церкви Чудотворца Николая. По прибытии во Дворец изволила быть при столе обще с кавалерами в 18 персонах». Вероятно, в Новый год больной почувствовал облегчение. За здравие Петра Фёдоровича шли службы во многих храмах молодой Российской империи. Императрица приглашает на обед 18 высокопоставленных чиновников и гостей. Кто они, 18 приближенных к трону «персон», неизвестно. Информации о них нет ни в Походном, ни в Банкетном журнале Елизаветы Петровны. Кавалер – то есть награжденный орденом (а орденов к 1744 году в России учреждено всего лишь два – Андрея Первозванного и Александра Невского, и награждались ими только высшие военные, придворные и гражданские чины да царственные особы). Присутствовала «при столе» российская знать, и в числе, вероятно, немного меньшем, чем при таких же «столах» в столице. Кроме знатных особ при императорской ставке трудилась масса обслуживающего народа да плюс охранявшие царскую ставку лейб-гвардейцы. Так что не пустовали оба путевых дворца – и новопостроенный, в котором встречали Новый год придворные, и старый.

Петропавловский храм. Рисунок А.Е. Кузнецовой

С начала болезни прошло две недели. Лейб-медик уже объявил, что наследник престола будет жить – по этому случаю служился молебен и палили тверские пушки. «6 генваря то есть в день Богоявления Господня Иордана за отдаленностью реки в оном Хотиловском яму не имелось, только Ея Императорское Величество изволила служить в помянутой церкви литургию, а во Дворце кушать обще с кавалерами». Больной выздоравливал, и теперь оставалось только ждать, пока он окрепнет. 10 января Елизавета Петровна уже позволяет себе после 17 дней неотлучного пребывания около больного племянника «иметь шествие в Тверь: 10 генваря. Пополуночи в 10 часу Ея Императорское Величество изволила шествие иметь из Хотиловского яму во Тверь а оттоле обратно возвратится соизволила 12 числа пополудни в 10-м часу». Наконец лейб-медик дает разрешение на отъезд из Хотилова. «23 генваря. Пополудни в 3-м часу Ея Императорское Величество и Его Императорское Высочество соизволили шествие иметь из Хотиловского яму».
«26 генваря то есть в воскресенье пополудни в 9 часов Ея Императорское Величество и Его Императорское Высочество изволили прибыть в Санкт-Петербург в Зимний Дворец».
Наследник престола выжил, и ещё до отъезда в столицу Елизавета Петровна в январе 1745 г. повелевает в память этого события заложить в Хотиловском яму каменный храм Петра и Павла – в честь небесных покровителей её племянника. Работы по возведению храма планировалось начать в том же году.
По достоинству оценила императрица немалые хлопоты Михаила Сердюкова «и сына ево Ивана» во время её пребывания в Хотилове. Высочайшим Указом от 1745 года марта 19 дня «пожалован Михаил Сердюков коллежским советником» – согласно Табели о рангах, чин VI класса, соответствующий званию полковника, – а «сын ево Иван Сердюков коллежским асессором» – соответственно чин VIII класса, равный званию капитана. Можно добавить, что право на потомственное дворянство в середине XVIII века имели лица, получившие чин VIII класса. Пожалование же чинов VIII класса купцам случалось в то время весьма и весьма редко.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Пожалованием отцу и сыну Сердюковым высоких чинов не закончилось внимание к ним императрицы. Уже на следующий, 1746 г. «имянным Ея Императорского Величества Указом от марта 27 дня» поведено работы на «вышневолоцких слюзах и каналах» производить, «где впредь нужда потребует». А для оберегания тех «работ и Сердюкова и сына ево умножить сыскную команду до целай роты», то есть вдвое – с 60 до 120 человек.
А когда в мае 1747 г. Михаил Сердюков тяжело заболевает, Елизавета Петровна немедленно отправляет к нему «главного лекаря Санкт-Петербургского адмиралтейского госпиталя Залцера». За исполнением императорского указа поручено проследить лейб-медику императрицы Иоганну (Ивану) Лестоку. Целых три месяца пробыл Залцер в Вышнем Волочке, врачуя 70-летнего Сердюкова. После выздоровления императрица указала Сердюкову «содержать про себя и при работах своего лекаря» и поручила проследить за выполнением своего указа и помочь подыскать такого лекаря своему кабинет-секретарю барону Ивану Фёдоровичу Черкасову.В 1754 г. в своем указе Елизавета Петровна подвела итог десятилетней деятельности М.И. Сердюкова по устройству и чистке «вредительных боровицких порогов». С 1744 по 1754 г. «на всю оную чистку и на постройку для оной трех слюзов» Сердюков израсходовал 25381 руб. 78 ¾  коп. (или 25% от сметы), а «по прожекту» планировалась сумма 101876 руб. 83 ½ коп. В казну сбережено 76495 руб. 4 ¾ коп.
Год 1754-й  – год смерти Михаила Ивановича Сердюкова. Упокоился он осенью в возрасте 77 лет, похоронили его на кладбище Городолюбского Спасо-Преображенского монастыря, в который он неоднократно жертвовал щедрые вклады. Сын Иван, его надежда и опора, пережил отца совсем ненамного – в 1761 г. в возрасте всего 39 лет трагически погиб. 17-летний внук Михаил оказался к делам отца и деда неспособным, и его в 1765 году указом Сената от 14 июля устранили от управления Вышневолоцким водораздельным участком.
В тот же трагический для Сердюковых 1761 г., 25 декабря, скончалась их благодетельница и защитница – императрица Елизавета Петровна. На российский престол взошел её племянник Петр Фёдорович, став императором Петром III. Царствование его продолжалось всего полгода. С первых дней проявил себя горячим поклонником и приверженцем Фридриха II, и многими деяниями в пользу прусского короля новый император быстро восстановил против себя всё высшее общество. 28 июня произошёл дворцовый переворот, и всего через шесть дней Петра Фёдоровича, по официальной версии, на мызе Ропша убили во время пьяной ссоры. Власть перешла к его жене Екатерине Алексеевне. Так же, как и её предшественницу Елизавету Петровну, на трон будущую Екатерину II возвели верные гвардейцы. Екатерина II Алексеевна правила 34 года, и её правление назвали золотым веком.