Россия. Год 1744-й ничем не примечательный, мирный год: ни войн, ни изменяющих жизнь страны законов. Исследователи могут вспомнить разве что первые в истории России «Правила дорожного движения». Согласно императорскому Указу 1744 г., предписывалось «не ездить слишком шибко» и «держаться правой стороны».
Но именно в конце 1744 г. случилось событие, которое могло бы, закончись оно по-другому, существенно изменить всю дальнейшую историю нашей страны. С 20 декабря 1744 г. и по 26 января 1745 г. судьба Российской империи оказалась связанной с Хотиловским ямом. Почти 40 дней ничем не примечательная новгородская ямщицкая станция являлась императорской ставкой, потому как все эти долгие 37 дней здесь безвыездно находились два высших лица Российской империи — императрица Елизавета Петровна и наследник престола Пётр Фёдорович. И самое непосредственное участие в этой истории принимал Михаил Иванович Сердюков.
7 ноября 1742 г. Елизавета Петровна объявила наследником Российского престола своего племянника, и 14-летний герцог Карл-Петер-Ульрих превратился в великого кн. Петра Фёдоровича. Сразу же начались и поиски невесты будущему императору. Выбор Елизаветы пал на Софию-Августу-Фредерику, будущую императрицу Екатерину Великую. 3 февраля 1744 г. она вместе с матерью приезжает в Петербург. 28 июня юная Фике принимает православие и получает новое имя – Екатерина Алексеевна. И на следующий же день состоялось её обручение с Петром Фёдоровичем. Невесте исполнилось 15 лет, жениху – 16.
Барон Имегенов сын, при крещении получивший имя Михаил Иванович Сердюков, в 1744 г. отметил свой 67-й день рождения. 40 лет прошло с той поры, когда он, молодой новгородский купец, прибыл в Вышневолоцкий ям для организации снабжения продовольствием разворачивавшейся здесь грандиозной стройки, и четверть века, как взвалил на свои плечи доведение до ума полуразрушенного Гагаринского канала – неудачную попытку хваленых голландских мастеров.
В запустение приходили «каналы и слюзы», которые он «...строил и содержал своим иждивением». И, наконец, «генваря 31 дня 1736 года» последовал «Ея Императорского Величества Указ», по которому М.И. Сердюкову выделялись деньги в сумме 12290 руб. для дальнейшего продолжения работ. Сердюкову предписывалось: «...во первья начать строить нынешнюю зимою Тверецкий канал, а плотину на реке Шлине весною сего 1736 году, а протчее строение одно по другом не упуская к тому удобного времени». А пунктом под №15 указывалось: «Сыну ево Ивану Сердюкову быть при тех канальных делах, а к другим делам никуда ево не отлучать».
Уже в апреле 1737 г. Сердюков шлет в Сенат доношение: «Новый спуск по окончание совсем зделан и прошедшего мая 23 числа заперт и река шлина течением обращена нововыкопанными каналами чрез озера Ключинское и Городолюбенское во Цну и Тверцу реки...»
В 1742 г. на престол всходит Елизавета Петровна, и уже 15 октября своим указом утверждает прибавку платы с сажени барки и этим же указом жалует «вышневолоцких слюзов содержателя Михаила Сердюкова за его в прочистке Мсты реки и учинение слюзов и прочие службы с потомками ево во дворяне». В указе говорилось: «...новгородец купецкой человек Михайло Сердюков своим коштом взял канал учинить в Новгородской провинции... чтоб пустить тем каналом из реки Шляны чрез озеро в реку Цну и Тверцу, от которой прибылой воды в той Цне и Тверце реках судам весьма свободной ход будет. После же теми местами может быть коммуникации водою из Волги до Санкт-Петербурха». Указ о дворянстве стал справедливой и заслуженной наградой М. Сердюкову и его сыну. В этот период влияние и мощь Михаила Ивановича достигают пика. Женитьба сына Ивана на дочери Акинфия Демидова, одного из богатейших и влиятельнейших людей России, весьма упрочила положение М.И. Сердюкова в высших кругах российской элиты.
В 1743 г. Сердюковы начинают колоссальные по объему работы по чистке порогов и бечевников по р. Тверце. Доношение Сердюкова от 7 ноября 1743 г.: «Имея к государственной пользе ревность и не хотя время напрасно упустить, по оной реке Тверце... чистку нужнейших порогов, кос и плес и коленистые места напрямь перекапывать и по бечевнику лес густой рубить и прочие работы с весьма благополучным успехом производить начал и с немалою государственною пользою». На следующий год «ноября 8 дня» И. Сердюков получает в Сенате указ приступить «...к уничтожению вредительных боровицких порогов». А через месяц с небольшим новое испытание деловых и человеческих качеств М. и И. Сердюковых: месяц и одну неделю служат они в роли «министров снабжения» императорской ставки в Хотиловском яму.
В декабре 1744 г. императрица вместе с молодой четой – наследником престола Петром Фёдоровичем и Екатериной Алексеевной возвращались из Москвы в Санкт-Петербург. Очередная ночёвка планировалась в Хотиловском яму, Екатерина вспоминала об этом: «...На полдороге, в Хотиловском яму, вечером, Великий Князь занемог сидя у меня в комнате... Его увели в его комнату и положили спать. Ночью у него был сильный жар. На другой день, около полудня, мы с матушкой пошли навестить его. Но едва я переступила порог, как Брюмер очутился передо мною и сказал, чтобы я не ходила дальше. Я спросила зачем, и узнала, что у Великого князя показались оспенные пятна. Так как у меня не было оспы, то матушка поспешила увести меня из комнаты. Решено было, что мы с матушкой в тот же день отправимся в Петербург, а великий князь со своею свитою останется в Хотилово. Графиня Румянцова и матушкина камерфрау также остались там, как говорили, ходить за больным. К Императрице, которая опередила нас и была уже в Петербурге послали курьера»1.Дополним воспоминания фактами, взятыми из Походного журнала Елизаветы Петровны за декабрь 1744 г.2: «20 декабря. Ея Имп. Высочество (Петр Фёдорович – Е.С.) в Хотиловском яму дневать изволит», а Императрица ...20 декабря в 4-ом часу пополудня прибыла с Санкт-Питербурх», преодолев за полторы суток 282 (!) версты. Заметим, что наследник престола с невестой двигались ровно вдвое медленнее, выехав вместе с императрицей, они к 20 декабря преодолели только половину пути от Москвы до Петербурга. Вероятно, в тот же день к вечеру, то есть 20 декабря из Хотилова в Петербург послали курьера, который прибыл туда в ночь с 22 на 23 декабря. И буквально через несколько часов Елизавета Петровна снова отправляется в путь после того, как она за четверо суток проехала, вернее промчалась, в санях более 700 верст.
Снова читаем Походный журнал: «23 декабря пополудни в 3 часа Е.И.В. изволила шествие иметь из Зимнего Дворца и следовать из СПб в путь, а 25 числа пополуночи во втором часу прибыть изволила в Хотиловский ям, который от Москвы расстоянием в 401 версту, куда по прибытию изволила вступить в старый дворец». Отметим только одно: обратный путь к больному племяннику императрица проделала почти вдвое быстрее (за 35 часов 400 верст), хотя и в Петербург ехала она со скоростью курьера. Сразу же по приезде направляется «в старый (новый уже строился – Е.С.) дворец», где находились покои заболевшего оспой Петра Фёдоровича.
Ровно месяц пробыла императрица в Хотиловском яму, рядом с больным Петром Фёдоровичем. И все эти дни небольшое новгородское селение оставалось центром Российской империи, приковывая внимание многих царствующих дворов Европы. Сюда шли срочные депеши, приезжали послы и сановники, здесь 40 дней жили десятки человек свиты и обслуживающих императрицу и наследника людей – от повара до лейб-медика. Всех их требовалось накормить, напоить, обеспечить ночлегом – ежедневно требовалось много продовольствия и фуража.
Но здесь Елизавете Петровне повезло: заботы по обеспечению царской ставки всем необходимым взял на себя М.И. Сердюков со своим сыном. Повезло, пусть и в несоизмеримо малом по сравнению с её бедой, в которой на кону стояла судьба Российского престола. Но кто знает? Кто знает, что качнуло весы – ведь так тонка грань между жизнью и смертью, когда борьба идёт с таким всесильным и безжалостным врагом, каким в середине XVIII в. считалась оспа3. И опять «а если бы?». А если бы не случилось рядом Сердюкова?
В Государственном архиве Тверской области (ГАТО) сохранилось десять бесценных листочков – переписка, связанная с поставкой продовольствия, фуража, строительных материалов и других грузов из Вышнего Волочка со складов М.И. Сердюкова в Хотиловский ям в декабре 1744 г. Читая их, мы и сегодня, почти через три сотни лет, ощущаем страшное напряжение тех десяти декабрьских дней4.
Небольшое в десяток домов село – сюда в течение одних суток неожиданно приезжает полсотни человек и среди них наследник престола с невестой, а через несколько дней ещё столько же во главе с императрицей. Сотня народу и полсотни лошадей, а это несколько тонн продовольствия и фуража в день – Сердюков в первый же день поставил в Хотилово 15 возов (около 6 тонн) необходимых грузов. Плюс топливо. Дальше больше: весь народ задерживается в этой деревеньке на целый месяц, причём их число временами увеличивается чуть не вдвое. Практически сразу же началось строительство путевого дворца. Пусть и деревянного – большинство этих сооружений такими тогда и строились, – но строились-то они для императрицы. Стройматериалы и мастера — эти заботы легли тоже на плечи Сердюкова. А кроме того: хлеб, рыба, крупы, водка, сено, овёс, «пушки из Твери»... Правда, истины ради стоит отметить, что рядом наследник и верный помощник во всех делах, сын Иван Михайлович.
Кратки, всего в несколько слов, записи в журналах, фиксирующие все дела императрицы, но и по ним можно судить, как протекала болезнь наследника. В «Журнале банкетном 1745 года за месяц Генварь» всего одна запись: «1 генваря то есть Новый год. Присутствие Ея Императорское Величество и Его Императорское Высочество изволили иметь в Хотиловском яму, а Ея Императорское Высочество (Екатерина Алексеевна. – Е.С.) и Ее Светлость Княгиня Ангальт-Цербтская (мать Екатерины Алексеевны. – Е.С.) изволили быть в СПб. В оный день публичного торжества не имелось». Тяжкая болезнь наследника заставила Елизавету нарушить указ отца – императора Петра I, повелевшего праздновать Новый год «первого Генваря» шумными «маскера-дами» и фейерверками.
Журнал походный за 1745 г. «Журнал Высочайшего пребывания в Хотиловском яму и шествия в СПб. Месяц Генварь. 1 генваря то есть в Новый год в Хотиловском яму банкета не было, только Ея Императорское Величество соизволила служить Божественную литургию в оного яма церкви Чудотворца Николая. По прибытии во Дворец изволила быть при столе обще с кавалерами в 18 персонах». Вероятно, в Новый год больной почувствовал облегчение. За здравие Петра Фёдоровича шли службы во многих храмах молодой Российской империи. Императрица приглашает на обед 18 высокопоставленных чиновников и гостей. Кто они неизвестно. Информации о них нет ни в Походном, ни в Банкетном журнале Елизаветы Петровны. Кавалер, то есть награжденный орденом, а орденов к 1744 г. в России учреждено всего лишь два, Андрея Первозванного и Александра Невского, и награждались ими только высшие военные, придворные и гражданские чины да царственные особы. То есть присутствовала «при столе» российская знать, и в числе, вероятно, немного меньшем, чем при таких же «столах» в столице. Кроме знатных особ при императорской ставке трудилась масса обслуживающего народа да плюс охранявшие царскую ставку лейб-гвардейцы. Так что не пустовали оба путевых дворца – и новопостроенный, в котором встречали Новый год придворные, и старый.
Следующая запись за 5 число: «5 генваря то есть накануне праздника Богоявления Господня в Хотиловском яму в помянутой церкви Ея Императорское Величество изволила служить часы а при том имелось освящение воды а при погружении Святого Креста имелась пальба из пушек, которы пушки привезены были из города Твери». С начала болезни прошло две недели. Лейб-медик уже объявил, что наследник престола будет жить – по этому случаю служился молебен и палили тверские пушки.
«6 генваря то есть в день Богоявления Господня Иордана за отдаленностью реки в оном Хотиловском яму не имелось, только Ея Императорское Величество изволила служить в помянутой церкви литургию, а во Дворце кушать обще с кавалерами». Больной выздоравливал, и теперь оставалось только ждать, пока он окрепнет. 10 января Елизавета Петровна уже позволяет себе после 17 дней неотлучного пребывания около больного племянника «иметь шествие в Тверь: 10 генваря. Пополуночи в 10 часу Ея Императорское Величество изволила шествие иметь из Хотиловского яму во Тверь а оттоле обратно возвратится соизволила 12 числа пополудни в 10-м часу». Наконец лейб-медик дает разрешение на отъезд из Хотилова. «23 генваря. Пополудни в 3-м часу Ея Императорское Величество и Его Императорское Высочество соизволили шествие иметь из Хотиловского яму». Обратный путь в столицу занял трое суток — заметим, что к больному императрица доехала вдвое быстрее.
«26 генваря то есть в воскресенье пополудни в 9 часов Ея Императорское Величество и Его Императорское Высочество изволили прибыть в Санкт-Петербург в Зимний Дворец».
Наследник престола выжил, и ещё до отъезда в столицу Елизавета Петровна в январе 1745 г. повелевает в память этого события заложить в Хотиловском яму каменный храм Петра и Павла – в честь небесных покровителей её племянника. Работы по возведению храма планировалось начать в том же году.
По достоинству оценила императрица немалые хлопоты М. Сердюкова «и сына ево Ивана» во время её пребывания в Хотилове. Высочайшим Указом от 1745 г. марта 19 дня «пожалован Михаил Сердюков коллежским советником» – согласно Табели о рангах, чин VI класса, соответствующий званию полковника, – а «сын ево Иван Сердюков коллежским асессором»  –соответственно чин VIII класса, равный званию капитана. Можно добавить, что право на потомственное дворянство в середине XVIII в. имели лица, получившие чин VIII класса. Пожалование купцам чинов VIII класса случалось в то время весьма редко.
В 1754 г., в своем указе Елизавета Петровна подвела итог десятилетней деятельности М.И. Сердюкова по устройству и чистке «вредительных боровицких порогов». С 1744 по 1754 г. «на всю оную чистку и на постройку для оной трех слюзов» Сердюков израсходовал 25381 руб. 78 коп. (или 25% от сметы), а «по прожекту» планировалась сумма 101876 руб. 83 коп. В казну сбережено 76495 руб. 4 коп.
Год 1754-й – год смерти М.И. Сердюкова. Упокоился он осенью в возрасте 77 лет, похоронили его на кладбище Городолюбского Спасо-Преображенского монастыря, в который он неоднократно жертвовал щедрые вклады. Сын Иван, его надежда и опора, пережил отца совсем ненамного, в 1761 г. в возрасте всего 39 лет трагически погиб. 17-летний внук Михаил оказался к делам отца и деда неспособным, и его в 1765 г. указом Сената от 14 июля устранили от управления Вышневолоцким водораздельным участком.
В тот же трагический для Сердюковых 1761 г., 25 декабря, скончалась их благодетельница и защитница императрица Елизавета Петровна. На российский престол взошел её племянник Петр Фёдорович, став императором Петром III.
Новый хотиловский храм строился долго. К работам по его возведению, которые запланировали начать в 1745 г., судя по архивным материалам, так и не приступили. Известны материалы апреля 1749 г. о выборе места храма.
Спустя почти 20 лет, уже будучи императрицей, 11 июля 1763 г. Екатерина И «...апробовала сочиненный архитектором Чевакинским план в церкви в Хотиловском яму»5 и распорядилась, чтобы строительство закончили в 1765 г. Вероятнее всего, вчерне церковь выстроили в 1765 г., а отделка, как это нередко бывало, затянулась на годы. Окончательно завершили строительство Петропавловского храма только в 1783 г.
Простоял он на полпути меж двух столиц почти 200 лет – в самом центре Хотилова, прекрасное творение одного из лучших зодчих Елизаветинской эпохи С.И. Чевакинского.

Автор искренне благодарит Г.К. Смирнова за помощь в написании статьи.

1. Записки иператрицы Екатерины II. Издание Иск5андера. Лондон, 1859.
2. Журналы Походные и Церемониально банкетные за 1744 год; Журналы Церемониальные Банкетные и Походные за 1745 год //Российская Публичная библиотека (РПБ).
3. Смертность от черной оспы среди больных в возрасте 13-15 лет достигала в то время 70-80%.
4. ГАТО. Ф. 829. Oп. 1. Л. 2-11