Начало 1950-х. Послевоенное, тяжелое время. В школу я еще не ходил, точно. Несколько раз в нашу деревню приезжал на лошади, запряженной в телегу, пожилой бородатый мужик. Останавливался, как обычно, под старой липой у Лябиной избы. Собирал он тряпки, кости, бумагу и, может быть, что-то еще, но я запомнил только это. А самое главное, что за все эти совершенно ненужные вещи можно было получить не деньги, а вещь несравненно более ценную – свистульку. Самую взаправдашную, сделанную не из кусочка молодой ивы, а из настоящей глины. Искусством изготовления ивовых свистулек владели из деревенской ребятни почти все. Делались они быстро, только вот через пару дней, при высыхании, теряли все свои свистельные свойства. Глиняные же свистульки, вылепленные в виде ярко раскрашенной птички, свистели в отличие от деревянных долго-долго.
Были у этого бородатого мужичка и другие вещи: платочки, бусы, нитки, иголки и прочая мелочевка, так необходимая в любом крестьянском хозяйстве и которая напрочь отсутствовала в сельмаге у безногого дяди Гриши. Около телеги почти сразу же собиралась вся свободная от работы ребятня. Большинство, конечно, в качестве зрителей, так как тряпки и бумага в те времена в деревне практически отсутствовали. Любая бумага стоила денег, и единственное, что могло быть дома, так это школьные тетрадки да редкие газеты, большая часть которых использовалась мужиками на самокрутки. А что касается тряпок, то у большинства детского населения деревни скудная летняя одежда, состоящая из штанов с лямкой через плечо да рубахи, и была, с сегодняшней точки зрения, стопроцентным тряпьем. Другой у большинства из нас просто не было. Но ради свистульки мы были готовы заложить и единственные штаны. Вместе с рубахой. Если бы, конечно, не взрослые, понятия которых категорически расходились с нашими. Мы в глубине души понимали, что нитки и иголки – вещь в доме тоже нужная. Но согласиться на то, чтобы ради них лишаться свистульки-птички, всё же не могли.
Мой дед Павел шил шубы, штаны, шапки, а отец были неплохим сапожником. Ниток и иголок им было нужно больше, чем всей остальной деревне, и естественно, что наибольшие шансы стать обладателями заветной глиняной птички были у меня и моего двоюродного брата Витьки. Когда после долгих треволнений мы наконец получали вожделенную вещь, то на целый день, а то и больше, становились «королями паркета». Никто из нас в то время, конечно, и не подозревал, что подобную ситуацию гениально описал Марк Твен. И хоть происходили события, описываемые им, в далекой Америке, но мальчишки везде мальчишки.
Первая свистулька прожила совсем недолго: карманы у наших штанов и рубах отсутствовали напрочь. Кроме свистения немало было и других, не менее важных дел. Ни в прятки, ни в атамана, ни в другую какую игру с заткнутым свистулькой ртом играть не будешь, а потом разве вспомнишь за беспрерывной круговертью неотложных мальчишеских забот, куда положил бесценную вещь?! В первый момент осознание потери просто потрясало. Следовали длительные и энергичные поиски, в которых активное участие принимало всё население деревни, кроме взрослых, конечно. Но, как правило, они оканчивались ничем.
Уже будучи взрослым, помогая как-то отцу разбирать старый сарай, я нашел в слое старого мусора потерянную когда-то свистульку. Краска с нее облупилась, кусочек головки отломан, но свистела она по-прежнему звонко.
Как в детстве... |
