22 ноября исполнится пять лет, как нет с нами первого редактора и основателя газеты «Древний Волок» Рудия Ивановича Матюнина. После выхода его книги «Тверской посох» накопилось много материалов и статей на новую серьезную книгу. Но выпустить ее он уже не успел. Мы надеемся, что книга обязательно увидит свет в будущем, 2008 году. Сегодня мы печатаем главу из этой книги. Рассказывает она об одном из уроженцев нашего края, знаменитом исследователе и боевом офицере – адмирале Петре Федоровиче Анжу. В 1994 году Рудий Иванович опубликовал первую часть своих изысканий, названных «Служил честно, полезно и до крайности скромно...». А потом были еще несколько лет кропотливой работы в архивах, где он собирал материалы об одном из самых знаменитых морских сражений русского флота – Наваринском, за которое капитан-лейтенант Анжу, командовавший артиллерией «Гангута», был награжден орденом Святого Георгия 4-го класса.
...И вот настало 8 октября 1827 года. По сигналу с «Азова» ударили на «Гангуте» тревогу, и в секунду всё готово: фитили зажжены, капитан-лейтенант Анжу проходит меж орудий и назидает матросам:
– Деритесь славно, не ударьте в грязь лицом перед союзниками!
– Рады стараться! – хором кричат одетые в чистое пушкари. А на такое же обращение капитана Авинова громогласно кричат: «Ура-а-а!!!»
Союзная эскадра входит в губу. Первыми идут англичане, за ними французы и русская эскадра. «Гангут» входит вслед за французским фрегатом «Армида» и английским «Тальботом». Неумолимо приближается час «X».
При прохождении мимо Наваринской крепости с нее прозвучал холостой выстрел. К Кодрингтону прислан офицер от египетского адмирала Мукаррам-бея.
Он просит главнокомандующего союзной эскадрой:
– Ибрагим-паша уехал из Наварина в Моден и не оставил никаких приказаний.
Подождите входить в бухту!
Суровый англичанин только усмехнулся на такое предложение:
– Я иду в порт не получать приказания, а отдавать оные!
Помня о Чесме, где исход сражения решил один брандер, кстати ведомый нашим земляком мичманом Ильиным, турки напичкали горючим материалом и порохом с десяток никчемных судов, собираясь их пускать на корабли союзников. Шедшие первыми англичане, конечно же, знали о такой опасности, а посему фрегат «Дартмут» усмотрел опасное соседство одного из брандеров и послал шлюпку арестовать его. Турки открыли ружейный огонь по шлюпке и первыми же выстрелами убили лейтенанта Фиц-Роя.
Ответный огонь заставил стрелков с брандера броситься в воду. Однако они успели зажечь брандер и направить на фрегат «Тридан». Начавшийся на фрегате пожар был потушен, но началась перестрелка. И снова делается попытка предотвратить сражение. С корабля «Азов» послан штурман на египетский адмиральский корабль, еще не открывший огонь, с наказом, дабы он не начинал сражение и что союзные корабли будут палить только по тем, кто откроет огонь. Но Мукаррам-бей дал сигнал, и английский парламентер убит у самого борта египетского корабля, начавшего к тому же плевать огненными ядрами по союзникам. С этого момента стрельба пошла повсеместно и на поражение.
Но вернемся к нашим героям с «Гангута». Дым сражения застил бухту, и русская эскадра входила в тесный и малознакомый проход между крепостью Наварин и островом Сфактерия практически вслепую. Крепостные батареи плеснули картечью и сильно повредили рангоут и паруса «Гангута». Появились первые убитые и раненые из тех, кто находился на юте. И тут сказали свое первое слово батареи под началом П.Ф. Анжу. Первым же залпом с «Гангута» и французского корабля «Бреславль» турецкие батареи, крепости и острова замолчали.
Следуя за «Азовом» в густом дыму, «Гангут» действовал на оба борта, достиг якорного места, назначенного по диспозиции, в полукабельтове от «Азова». Едва бросили якорь, как пришлось травить канат якоря, чтобы пропустить горящий турецкий корвет, уже подожженный огнем союзных батарей. Тот пронесся прямо в неприятельскую линию и через пять минут взлетел на воздух.
«Став на якорь, – вспоминает А.П. Рыкачев, – мы действовали батареями одной правой стороны против трех турецких фрегатов, из которых один был двухдечный. Корабль наш сильно терпел от огня продолжения неприятельской линии до тех пор, пока ставший у нас перед носом корабль «Иезекииль» не занял суда впереди нашего траверса. Тогда мы действовали только по двум фрегатам и корветам второй линии. Густой дым с обеих сторон мешал хорошенько видеть действия остальных судов соединенного флота».
Артиллеристы дерутся, а марсовый не зевай. И вовремя заметил горящий брандер, несущийся прямо на «Гангут». Матросы не подкачали – стравили шпринг и уклонили корабль от плавучей смерти, да метко пальнули, чтобы пустить брандер на дно.
Между тем противостоящему фрегату пробили-таки борт ниже ватерлинии, и он по-геройски – в этом туркам не откажешь, – не спуская флага, погрузился в пучину. Еще один 64-пушечный взлетел на воздух. И раздалось громогласное «ура» по всей линии русских кораблей. «Признаюсь, этот взрыв турецкого фрегата, – пишет А.П. Рыкачев, – вряд ли кто из нас забудет во всю жизнь. От сотрясения воздуха корабль наш содрогнулся во всех членах своих. Нас засыпало снарядами и головнями, отчего в двух местах на нашем корабле загорелся пожар, но распоряжением частных командиров и проворством пожарных партий огонь был скоро погашен без малейшего замешательства. После взрыва нашего ближайшего противника мы продолжали действовать плутонгами по корветам, бывшим во второй линии сзади фрегатов. Суда эти, отрубив канаты, буксировались к берегу, но, не достигнув оного, тонули, а люди спасались вплавь. Около же этого времени взлетел на воздух 80-пушечный турецкий корабль, дравшийся с кораблем «Азия». Тогда сражение уже было совершенно выиграно». |
