Достойный сын своего Отечества

225 лет назад «7 февраля 1780-го года у купца второй гильдии Гаврилы Юрьевича Венецианова и жены его Анны Лукиничны родился сын Алексей». Здесь, в доме на Воронцовской улице, в приходе церкви Воскресения на Таганке, прошли детство и юность будущего художника. Здесь он приобретал первый опыт живописного мастерства, а в V классе одного из московских пансионов уже «смело завоевывал свое любимое занятие и рисовал красками, да не водяными, и не на бумаге, а на полотне, и, бывало, по целым дням пропадал по воскресеньям у одного живописца, Пахомыча». Но известность к нему придет уже в другом городе, в молодой столице. В «Санкт-Петербургских ведомостях» за 30 мая 1802 года появилось объявление о том, что «недавно приехавший сюда живописец Венецианов, списывающий предметы с натуры пастелем в три часа, живет у Каменного моста в Рижском кофейном доме». И уже не безвестный Пахомыч, а знаменитый портретист Боровиковский становится его учителем. В свободное от службы время он посещает Эрмитаж, где копирует старых мастеров и изучает живопись.
В сентябре 1811 года императорской Академией художеств Алексей Гаврилович был удостоен звания академика. Его полотна заметили и покупали члены императорской фамилии.
1919 год – переломный для художника, в автобиографической записке он пишет: «…оставил службу для того, чтобы полнее посвятить бы себя живописи с оригиналов натуры, почему уехал в деревню свою, там занялся безусловным вниманием природы...»
И с тех пор вышневолоцкая земля становится родной для него. Нет, он не порывает с Петербургом, приезжает туда, живет там подолгу, хлопочет о своих учениках, пытается разобраться с долгами, которых накопилось у него около 14 тысяч. Но вновь и вновь возвращается в любимое Сафонково, к тихой речушке Ворожбе, к милой и непритязательной деревенской глуши, которую с такой любовью написал на своих полотнах.
Он не добился оглушительной прижизненной славы, как его современник Карл Брюллов. Академия наук так и не признала его «методы» писать всё «как в натуре является» и не предоставила художнику, умудренному многолетним педагогическим опытом, профессорскую кафедру. Занятия живописью не обеспечили ему безбедное существование. В одном из писем Алексей Гаврилович признавался, что боится лишиться средств не только для продолжения обучения художников, своих учеников, но даже и собственных детей. И всё же, как ни тяжела и хлопотна была его жизнь, труд художника был не напрасен, его талант признан критиками, у его картин толпился народ, а главное – его ученики, которых у него «побывало около 70». Многие из них благодаря своему учителю стали известными живописцами.
О таких людях, как Алексей Гаврилович, говорят: достойный сын своего Отечества. Глядя на его полотна, ощущаешь, как теплеет душа, добреет сердце, уходят прочь темные мысли. И тем большая гордость охватывает, когда осознаешь, что вдохновляла его вышневолоцкая земля.

«Венецианов – при сем имене равно любезном и живописи, и благотворению – благословение сему достойному уважения художнику невольно вырывается из сердца».
Журнал «Русский инвалид». 1830

«Наконец мы дождались художника, который прекрасный талант свой обратил на изображение одного отечественного, на представление предметов, его окружающих, близких к его сердцу и к нашему, и совершенно успел в том. Картины, написанные г. Венециановым в сем роде, пленяют своею правдою, занимательны, любопытны не только для Русского, но и для самого иностранного любителя художеств, и мы совершенно уверены, что Венецианов, угождая трудами своими вкусу соотечественников, удовлетворит вместе с тем любопытству иностранцев, кои, как нам известно, желают приобретать в С.-Петербурге картины, изображающие единственно русское, желают увозить с собою из столицы Русской воспоминания своего в ней пребывания...»
П.П. Свиньин. Взгляд на новые отличные произведения художеств, находящиеся в С. Петербурге. 1824

«...Исполняя назначение свое, он открыл в себе еще другое: образование молодых людей, в коих заметил талант в живописи: то назначение он исполнял как истинный христианин, ибо большею частью развивал эти таланты безвозмездно и всегда бескорыстно.
Каждый самородный гений, сознавший в себе призвание к искусству, стремился с первыми опытами обращаться к Венецианову, который всегда с любовью и приветствием встречал юношу, ободрял, поощрял его и, руководствуя, доводил наконец до окончательной степени совершенства...
Польза, приносимая Венециановым художеству, не ускользнула от внимания государя императора Николая Павловича. В 20-й день января 1830 года государь всемилостивейше возвел его в звание живописца его императорского величества с жалованием по 3000 рублей ассигнациями в год, а в 22-й день января того же года пожаловал ему орден Владимира 4-й степени «по уважению от личных дарований и в награду успешного и долговременного образования им в живописи молодых художников», сказано в высочайшей грамоте».
А.А. Венецианова. Записки. Начало 1860-х гг.

«Венецианов любил делиться своими познаниями и достоянием с другими: это был добрейший человек: к нему обращались все бедные ученики: нередко же он и сам отыскивал их. Таким образом мало-помалу составилась у него своя школа... Ученики Венецианова жили как братья родные, как одна семья, несмотря на разность лет, состояний и происхождения: для него все они были равны, он одинаково любил нас, одинаково пекся обо всех, и никто не был лишен милости царской по его ходатайству».
A.П. Мокрицкий. Воспоминания об А.Г. Венецианове и учениках его. 1857