Не стал мой город ареной стихосложения или маленькой повести великого поэта А.С. Пушкина. Но разве не рад будешь и тому, что перо его скрипучее выводило славное название Вышний Волочек. И пусть не в поэме, не в романе, не в стихах, а всего лишь в черновиках, но выводило же!
Что Александр Сергеевич останавливался в Вышнем Волочке, прогуливался здесь – бесспорно! Ну как не размять затекшие от тряской дороги спину и ноги? Как не посмотреть рукотворные каналы, шлюзы, грузные барки, медленно поворачивающиеся усилиями бурлаков?
Каких-то замыслов насчет нашей водной системы поэт не имел. Рутина подряда, склока прогонщиков, бранная братия бурлаков были далеко от великосветских салонов, забав с барышнями и романтических историй, где он блистал и был своим человеком. И только коснулось его перо нашего брега, только ожгло чернилами белую бумагу, чтобы отпрянуть и оставить на потом.
Впрочем, и на том спасибо Александру Сергеевичу! Тысячи городов в России и этого не удостоились.
Во второй половине двадцатых годов XIX века А.С. Пушкин задумал «непременно написать» историю Петра I. Но приступил только с середины 1831 года, получив «высочайшее дозволение». Судя по выпискам из архивов, трудов историков, мемуаров современников Петра I, занимающих более 300 страниц текста, труд этот мог быть равным, а то и больше «Войны и мира» Л.Н. Толстого. Но поэт не одолел, не успел.
Интересовало же его в личности Петра всё: размах государственных преобразований и «изуверские указы», радение о могуществе России и жестокость в расправе, самобытность натуры и ее противоречивость. Кажется, каждый шаг императора на родной земле ли, за границей зафиксирован Пушкиным. Записывал даже то, чему не очень верил. К примеру, ссылаясь на историка В.М. Татищева, заносит в скобки: «...верить не во всем этому краснобаю».
Следуя по пятам императора, Александр Сергеевич, конечно, не мог обойти вниманием строительство первого в России рукотворного канала. Добавим, что до Тверецкого канала уже велись работы на Ивановском и Волго-Донском каналах, так и оставшихся незавершенными.
Правда, вставил поэт абзац о посещении Вышнего Волочка только в главе «1704», хотя должен был видеть намерение Петра строить канал еще в документах за 1701 год, а указ от 12 января 1703 года и вовсе назначал «перекопные работы» в Вышнем Волочке, когда они и были начаты под державной рукой стольного князя Матвея Гагарина.
Видно, не очень большое значение придавал автор монументального труда о Петре I этому делу, влекли баталии, бунты, широкая натура царя. Но и вовсе обойти сие дело невозможно – вот и пометил себе упомянуть о посещении Вышнего Волочка.
Было это осенью 1704 года. Царь мотался с генералами по северным городам: Дерпт, Нарва, Псков, Новгород, Ладога, – закладывая корабли, учреждая пристани, переселяя народ. В Петербурге заложил адмиралтейскую верфь и крепость, а 12 ноября прибыл снова в Нарву, куда вынужден был приехать даже турецкий посол для прощальной аудиенции.
Наконец и Москва поманила к себе заботами. Строго наказав генерал-майору от артиллерии Якову Брюсу в Нарве и Петербурге прибавить военных снарядов, а артиллеристов умножить на 600 человек, Петр сел в кибитку и покатил по колдобистой дороге. И тут не дремал мозг императора. Может быть, в этот, другой ли раз задумался он о напрасно траченном времени между делами, которые съедала у него дорога, и однажды повелел проложить от Петербурга до Москвы новый путь. Поэт записывает: «Прямая дорога от Петербурга в Москву оказалась менее 600 верст. Оная была начата. Петр ныне издал оный новый указ».
Впрочем, помечена эта запись уже 1722 годом, когда новая столица жила полнокровной жизнью. Но то, что и раньше хлопоты царя касались сего тракта, поэт заносит в схему своего будущего романа, и нам, живущим на нем, грех обойти этот факт молчанием.
За 1702 год есть в записях поэта указ о жаловании ямщикам 20 рублей «за выть». Видно не слишком прибыльно стало крестьянам нести ямщицкую службу – содержать в исправности лошадей, угождать нетерпеливым господам – вот и поворчивали негромко. Донесли ли о сем государю или какой смелец пал ему в ноги с челобитной – неясно, но указ вышел, и отныне ямщикам на почтовый участок – выть – положено платить «двадцатку». Среди них были, конечно же, и вышневолоцкие ямщики.
Пройдет время, и Петр I, недовольный скоростями по доставке почты, снова вернется к оплате дорожной маяты ямщиков. Те 20 рублей можно отрабатывать сполна, а можно и сачковать, отнекиваясь неготовыми лошадьми или собственной немощью, и в 1713 году вышел новый указ «О прогонах». По нему платить должно по копейке за версту от Петербурга до Новгорода, а за чертой Новгорода до Москвы, значит и на вышневолоцком участке, каждая верста провоза стоила уже по деньге. Но платили монету по прогонам, без которых подводы «никому не давать».
Всё это скрупулезно зафиксировал Александр Сергеевич в своих записях, и, в какие строки они могли воплотиться в будущем романе, одному Богу известно, ведь мотив дороги столь пронзителен в его знаменитых «Дорожных жалобах».
Но вернемся к главной теме нашего исследования.
Итак, Петр I отбывает в Москву. Позади Новгород, Яжелбицы, Валдай. Как всегда, царь-батюшка торопится, подгоняет возниц. Но в Вышнем Волочке делает остановку. Тогда еще не было двухэтажного особняка М.И. Сердюкова на берегу будущего Заводского водохранилища, и царская карета остановилась, скорее всего, у какой-нибудь избы побогаче на островной части города. Вот как поэт записывает: «Петр в Вышнем Волочке остановился, осмотрел реки Тверцу и Мсту и определил соединить их, а тем и Балтийское с Каспийским, открыл таким образом Индии путь в Петербург. Он тут же повелел начать работу и сделал все нужные учреждения».
О разночтениях в датах мы уже говорили – поэт собирался писать не хронику, а роман. Заметим, что А.С. Пушкин не оставил без внимания ни один случай бдения царя о водных коммуникациях. В перечне указов за 1705 год он упоминает указ «А знаменах на торговых судах по рекам», а в главе «1712» и сведения о том, что в мае того года «...Петр послал осмотреть Мстиские (Мстин-ские. – 3.Т.) пороги, желая доставить судам возможность оные миновать», купца Евреинова, и пороги стали очередной заботой.
Здесь же поэт записывает и новые намерения царя осмотреть «... также реки Уверью и Вилью и места из Мологи к Мсте или Сясе, а после ехать на Вытергу и Шексну, и планы всему подать в сенат» (указ от 28 мая), «дабы будущею весною зачать дело неотложно». Видимо, речь шла о прокладке еще одного канала.
Неспокойный ум царя искал и другие водные пути «из Индии в Петербург», а поэт эти мысли записывал. Да и не в правилах героя будущего романа останавливаться на полдороге. В 1718 году Петр I повелел начать Ладожский канал, венчающий Вышневолоцкую водную систему, для чего «…19 сентября по указу велено отовсюду собирать работников с 20 дворов по одному, а с стрельцов и копейщиков с 7 дворов – по одному, работы начались в апреле 1719 и должны были кончены в 1721».
Вот такие темпы строительства в начале XVIII века! И на этом государь не успокоился в заботах о внутренних водных путях, чтобы его любимый «Петербурх» получал всё необходимое. В начале 1724 года посылает он двух служивых с ответственным поручением. Почитаем запись Александра Сергеевича: «Шталмейстер Алабердеев и инженер (поручик) Любрас осмотрели водяную коммуникацию от Волги до Ладожского озера – 22 мая».
Это были последние распоряжения государя, касающиеся Вышневолоцкой водной системы, зафиксированные А.С. Пушкиным. На изношенный организм Петра I навалились болезни и отпускали его только на время. Последние дни государя перо поэта зафиксировало подробно, и проследим за ним повнимательнее.
«…16 января (1725 года. – З.Т.) Петр начал чувствовать предсмертные муки. Он кричал от рези.
…Он близ своей спальни повелел поставить церковь походную.
22-го исповедался и причастился.
…При нем дежурили три или четыре сенатора.
25-го сошлись во дворец весь сенат, весь генералитет, члены всех коллегий, все гвардейские и морские офицеры, весь синод и знатное духовенство.
...26-го утром Петр (?) повелел освободить всех преступников, сосланных на каторгу (кроме двух первых пунктов и убийц), для здравия государя.
Тогда же дан им указ о рыбе и клее (казенные товары).
К вечеру ему стало хуже. Его миропомазали.
...Петр потребовал бумагу (27-го января. – 3.Т.) и перо и начертал несколько слов неявственных, из коих разобрать было можно только сии: «Отдайте все...», перо выпало из рук его. Он велел призвать к себе цесаревну Анну, дабы ей продиктовать. Она вошла, но он уже не мог ничего говорить».
Он записывает об увещаниях, деланных архиереями псковским и тверским, архимандритом Чудовского монастыря, о последних часах жизни Петра I: «...Петр казался в памяти до четвертого часа ночи. Тогда начал он охладевать и не показывал уже признаков жизни. Тверской архиерей на ухо ему продолжал свои увещевания и молитвы об отходящих. Петр перестал стонать, дыхание остановилось – в 6 часов утра 28 января Петр умер на руках Екатерины».
Итак, последние слова, которые мог слышать Петр I, были слова тверского пастыря церкви.
На этом закончим наше исследование и перейдем к другой рукописи поэта. |
