Живет в Вышнем Волочке чудак. Занимал скромную, но начальственную должность в райисполкоме и вдруг – ушел в продавцы! Может, скажете, заработать? Да только в магазине «Коллекционер» по улице Первомайской, в котором трудится Евгений Иванович Ступкин, лопатой денег не нагребешь. А ушел Евгений Иванович потому, что давно занимается коллекционированием бумажных денежных знаков России – бон. Их у него за двадцать с лишним лет накопилось больше двух с половиной тысяч. Сегодня рассказ о части этой коллекции, связанной с тверским краем.
Мало кто знает, что был в истории нашей страны период, когда, наряду с деньгами, ходили другие знаки, которые профессор доктор экономических наук М.И. Савлук в предисловии к «Полному каталогу бумажных денежных знаков и бон России и СССР» назвал «необязательные боны».
Ходили «необязательные боны» из-за дефицита денежной массы, не успевающей за инфляцией, в 1918-1924 годах, когда некогда было проводить денежную реформу в условиях гражданской войны и разрухи. Лучшей картиной инфляции может служить тот факт, что в 1920 году 93 процента зарплаты выдавалось товарами и только 7 процентов – денежными знаками.
В этих условиях и пришлось изобретать способы увеличения денежной массы. Одним из них стали надпечатки. Широко использовались для этой цели красивые купюры так называемого «Займа свободы», выпущенного правительством Керенского в марте 1917 года.
На «Займе свободы» стали делать надпечатки, и приравнялся он к денежным царским купюрам, которые ходили в России до 1922 года. В коллекции Евгения Ивановича есть боны с надпечаткой Калязинского уездного казначейства и города Белый, относившегося тогда к Смоленской губернии. Известны же надпечатки еще Бежецкого, Зубцовского и Кашинского уездов.
Но если «Заем свободы» имел хождение в пределах уездов, то были еще денежные знаки внутри предприятия, общества. На приличном уровне отпечатали в 1918 году, например, деньги на Каменской писчебумажной фабрике бывшего товарищества Кувшиновых. На талонах размером с проездной билет достоинством в 1, 3, 5 и 10 рублей стоят подписи представителя заводоуправления Розанова, бухгалтера Нечаева, уполномоченного по Тверской губернии Иванова. Но нет подписи напротив представителя контрольной комиссии, и по этой причине, вероятно, денежное обязательство, выраженное словами «За конторою фабрики состоит...», и далее следует сумма, не нашло применения.
Не полностью востребованными оказались и усилия фабричной конторы «Товарищества Тверской мануфактуры» по выпуску своих денег. На кредитном билете достоинством в 1 рубль написано, что контора «имеет выдать в зависимости от наличности денежных знаков в кассе, ОДИН рубль». Есть место для подписи кассира и бухгалтера, но нет никаких фамильных закорючек. Имели же хождение билеты в 3 и 5 рублей.
Чтобы закончить рассказы о деньгах в губернском городе, скажем, что в Твери выпускалось некое заемное письмо в Рождественском обществе потребителей да автотранспортная контора отпечатала много талонов с надписью «Речной перевоз» достоинством в 3 копейки и величиною с трамвайный билет, которые ходили как деньги.
Самыми сообразительными и предприимчивыми в то время, как и теперь, были кооператоры. В Лихославле в 1917 году союз кооператоров напечатал на голубой и белой бумаге боны в 4, 25 и 100 рублей. В Бежецке центральный рабочий кооператив выпускал «бумажки» в 50 копеек, 1, 2, 3 и 5 рублей. В Кимрах кооператив по посредничеству в 1920 году печатал знаки в 10 рублей, кооператив «Райпошив» в 1922 году выдавал «расписки» по 200, 1000, 1500 рублей, а некая «Многолавка» выдавала своим работникам бумажки по 50 копеек и 5 рублей.
Лихославльских и кимрских купюр в коллекции Евгения Ивановича нет, но зато хранится синяя бумажка Быковского общества потребителей Старицкого уезда достоинством в 1 рубль (знаками 1922 года). Правда, на ней тоже нет подписей председателя кооператива и казначея, так что бумажка тоже «неходячая». Но ценность ее от этого не уменьшается.
Вот и весь рассказ о «необязательных бонах» Тверской губернии, ценных тем, что доносят до нас атмосферу далеких двадцатых годов XX века. |
